Бедовый месяц - Марина Ефиминюк
— Рендела усадим к кучеру, — немедленно нашлась Марджери.
— Хорошо, — легко согласился он, — решите, кто из вас пойдет за каретой.
Возникла напряженная пауза.
— Клементина, с другой стороны… — Мадам Торн, похоже, сконфузилась. — Вполне вероятно, Лидия уже достаточно разочаровалась и возвращается в гостевой дом. Должен же кто-то встретить бедняжку и заключить в теплые объятия.
— Вот и встретьте с Терезой, — немедленно предложила та. — Как старшая сестра, я хочу знать, кто соблазнил…
Я подхватила плащ и вернулась в гостиную как раз вовремя, чтобы категорично высказаться:
— Ты его не женишь на Лидии.
— Он настолько негодяй? — въедливо уточнила тетушка, не желающая расставаться с матримониальными планами. — Никакой надежды?
— Я не позволю!
— Хорошо, тогда мы вас останемся здесь. — Она подхватила юбки и намеревалась сесть на диван, но наткнулась на мой многозначительный взгляд. — Или лучше у себя в номере.
Рендел ждал нас на улице возле парадных дверей. С хмурым видом, заложив руки за спину, он мерил площадку под козырьком шагами. От дыхания в морозный воздух уходили клубы пара, словно он кипел, как готовый плеваться пламенем дракон. Костюм плотно облегал покруглевшую за последние годы фигуру. Куртку застегнуть не удалось.
К костюму дядька очень хотел прихватить в поездку охотничье ружье. Даже пару раз заикнулся Клементине, что в горах превосходная охота на горных козлов. Тетушка молча покрутила у виска, дескать, где ты собрался искать горных козлов среди приличной публики. Но — погляди же, — один нашелся!
— Тереза, ты не взяла мою трость? — Не обнаружив карающего орудия, он недовольно свел на переносице кустистые седые брови.
— Ты не просил, — буркнула я, мысленно перепрятав трость из стойки для зонтов в гардеробную.
Хорошо, что тетушка не позволила упаковать в багаж ружье. Иначе за жизнь Арнольда, да и окружающих, никто не поручился бы. С тех пор, как Рендел добыл оленьи рога и пристроил их над камином, ружье висело на стене. Дядька явно соскучился по отстрелу парнокопытных. Ведь нет ничего печальнее, чем привешенное на гвоздь, много лет пылящееся и не стреляющее по оленям ружье. Если вдруг его зарядят, то лучше прятаться в укрытие.
Домик, арендованный Лидией, назывался «охотничий», однако красивый одноэтажный коттедж со скошенной крышей ничем не напоминал охотничью заимку. На больших окнах были наглухо закрыты портьеры. Из каминной трубы к низкому звездному небу тянулся столб дыма. Под козырьком горел резной фонарик.
Филипп из деликатности остался в карете, а мы с хмурым Ренделом направились к дубовой двери. От мороза под ногами скрипел снег. Бронзовый молоточек покрывал иней. Я хотела постучать, но дядька отодвинул меня с дороги.
— Дай-ка!
Казалось, он задумал вынести дверь плечом. Эффектное появление родственников, конечно, часто описывали в любимых романах Лидии, но за порчу чужого имущества прилагался штраф.
— Подожди ломать, — проворчала я. — Хоть ручку подергай.
Домик действительно оказался не заперт. Я осторожно заглянула внутрь, опасаясь застигнуть любовников на какой-нибудь задорной непотребности. Большая комната, напоминающая гостиную, оказалась пуста. От ледяного сквозняка в камине затрепетали ленивые язычки огни, облизывающие почти прогорелые поленья. С отделанной камнем стены на меня обалдело вытаращилась оленья голова с такими ветвистыми рогами, что иным оленям и не снилось.
— Дорогая, что-то ты подзадержалась! Я полностью готов, — раздался подозрительно знакомый мужской голос.
Обладатель этого самого голоса вышел в гостиную. Арнольд был одет наполовину. Почему-то на верхнюю половину, а нижняя красовалась оголенностью. Ноги торчали из-под широкой рубахи и, как в стакане, болтались в голенищах сапог.
Обнаружив меня, он остолбенел и удивленно воскликнул:
— Жена Филиппа? Ты что, следишь за мной?
— Да кому ты нужен, убогий? — пробормотала я и спросила: — Где Лидия?
— Какая Лидия?
— Мы ошиблись дверьми? — Рендел втянулся с улицы бочком и при виде голоногого мужика оцепенел, словно непотребство того вовсе не прикрывала рубашка. Румянец от мороза плавно перетек на шею и приобрел характерную крапчатость. Нехороший взгляд остановился в районе коленей. Дядька находился в тихом гневе!
— Это он и есть? — грозно и веско уточнил он. — Этот голенастый и есть соблазнитель?
Появление Лидии ознаменовалось страшным грохотом и звоном разбитой посуды. Мы повернулись к источнику шума и обнаружили тетушку в шелковом халате. У нее под ногами валялся опрокинутый поднос. По дощатому полу растекалась лужа с кофе, разлетелись фрукты и осколки тарелок, а веселый мандарин шустренько прыгал к середине комнаты.
— Как вы здесь очутились? — Лидия резко стянула на груди полы халата, хотя те вовсе не расходились.
— На карете приехали, — процедил дядька.
— Ты их знаешь? — с возмущением вопросил Арнольд.
— Они мои родственники, — просительным тоном, словно сильно извинялась, что родство у нее подкачало, пояснила Лидия.
— Да матерь божья! — охнул соблазнитель, прикрывая причинное место, хотя то прекрасно скрывала рубашка. Но, видимо, именно эту часть Арнольд считал самой важной в теле и старался сохранить. В общем, какие скромные пошли развратники!
— Они уже уходят! — поспешно объявила Лидия и рявкнула в нашу сторону с интонацией Клементины, заставляющей всех угощаться своим лучшим пирогом: — Вы зачем явились?
— Глупая женщина! — Рендел чуть не подавился воздухом. — Мы спасаем твое достоинство и нашу семейную честь.
— А я просила меня спасать? — Лидия уперла руки в бока и вообще начала походить на свою старшую сестру в лучшие годы.
— Тебя, может, не надо было, но семейная-то честь взывала! — заявил Рендел.
— Немедленно уезжайте! — Она указала трясущимся от возмущения пальцем на открытую входную дверь. — Тереза, увези своего дядьку в гостевой дом. Я же написала в записке: вернусь замужняя и счастливая. Вы мне счастья, что ли, совсем не желаете?
— Нет, постой, странная женщина! — воскликнул Арнольд, перестав прикрывать то, что было прекрасно прикрыто без его усилий. — В каком смысле: замужняя? Ты решила, что мы с утречка прямо с гор скатимся в храм? Я на это не подписывался!
— Милый, ты что такое говоришь? — бледнея на глазах, словно собралась отчалить на тот свет от разочарования, потрясенно спросила Лидия. — Ты же сам говорил, что сделаешь меня очень счастливой, как в любовных романах.
— Так ты имела в виду венчание? — возмутился Арнольд, как
