Я тебя придумала (СИ) - Шнайдер Анна

Однако помогало другое. Думая об Элли, он забывал о боли, будто разрывающей его грудь изнутри.

Он не сердился на неё. Да, несмотря на то, что Эллейн пыталась убить его — Эдигор не сердился. Он не мог ненавидеть её.

Все эти годы император использовал дар девушки, давал ей самые невероятные, самые сложные задания. Она была незаменима для Люка и всей Тайной службы. Замечательный разведчик и шпион. Аравейн предупреждал, что это всё может плохо кончиться. Да, наставник оказался прав, впрочем, как и всегда.

В конце концов, именно Эдигор несколько лет назад, когда Эллейн познакомилась с человеком по имени Ибор, попросил девушку соблазнить главу реформаторов. Он не ошибся — именно этот мирнариец был центральной фигурой на шахматной доске И Элли смогла выяснить много интересного, но только пройдя через спальню Ибора.

Император вспомнил, как она появилась в тот день в его комнате — вся дрожащая, с растрёпанными волосами, бледная, в глазах — отчаяние.

Минут пятнадцать Эдигор не мог добиться от Эллейн даже слова. Она просто лежала у него на руках и беззвучно плакала.

— Я чувствую себя такой грязной, — наконец прошептала Элли. — Как шлюха. Ты был прав, Эд, у него действительно развязался язык после того, как мы…

Она вновь зарыдала, а Эдигор в это время мысленно ругал себя самыми нехорошими словами.

Император всё понял. Что случилось и почему Эллейн так рыдает. Но ведь он сам просил её… сам требовал, чтобы девушка добыла эти сведения, которые Элли рассказывала сейчас свистящим шёпотом, каждую минуту прерываясь на рыдания.

Эдигор наконец узнал, каким образом Ибор осуществляет контроль над абсолютно всеми тайными мирнарийскими обществами. Узнал, сколько их всего и как они называются, сколько человек объединяют. Узнал… но какой ценой?

Он тогда даже не смог попросить у Элли прощения. Впрочем, не смог он этого сделать и позже — ещё не раз девушка появлялась в его спальне в похожем состоянии и рассказывала о том, что узнала, сквозь слёзы.

Через полгода Ибор поведал Эллейн о том, что тоже Тень. Эдигор помнил тот день так, будто он был вчера — именно тогда он впервые увидел, что Элли сочувствует Ибору.

И теперь императору было сложно винить только её во всём, что случилось. Он и сам был жесток. Впрочем, Эдигор всегда ставил государственные интересы выше личных и предупреждал Эллейн об этом. Он постоянно жертвовал собой, и требовал подобной жертвенности и от других.

Аравейн осуждал императора за это. Он всегда очень хорошо относился к Элли. С самого первого дня, как она появилась в замке. С удовольствием учил её магии, часами гулял с ней в парке, когда Эдигор был занят. И теперь ему, вполне возможно, было не легче, чем императору.

Эдигор усмехнулся. Кто кого предал — вот вопрос. Эллейн его? Или всё же — он девушку? Как раз в тот день, когда попросил её соблазнить Ибора, а позже даже не попросил прощения и не сказал: «Оставь. Не нужно переступать через себя».

— Тебе не противно? — спросила Элли однажды, когда Эдигор целовал её.

— Что? — не понял император.

— Не противно быть со мной? — повторила она, опустив глаза. — Ты же знаешь, что я сплю с Ибором. Тебе не противно, Эд?

Тогда он смог только пробормотать: «Нет, ну что ты, Элли» и постараться утешить девушку объятиями и поцелуями.

Теперь Эдигор хотел бы вернуться туда, в тот самый день, когда впервые попросил Эллейн соблазнить главу реформаторов, и исправить свою ошибку.

В отличие от императора, Ибор не использовал Эллейн, всегда был с ней откровенен и честен, а однажды девушка вообще сказала, что он любит её. Тогда Эдигор не обратил внимания на это замечание, его волновала лишь информация о тайных обществах и их планах, а не чувства Ибора.

Что ж, Эллейн сделала свой выбор, и он оказался не в пользу императора. И Эдигор понимал её. Наверное, девушке просто захотелось быть любимой и не делить постель с двумя мужчинами.

Поэтому в сердце Эдигора не было ненависти к Эллейн.

Тихие шаги вторглись в сознание императора, заставили сердце тревожно сжаться… но через секунду он успокоился: понял, что пришла не та, которую он хотел бы видеть.

В спальню Эдигора вошла Дориана.

— Что ты здесь делаешь? — тихим и хриплым голосом спросил он, открыв глаза. Девушка была бледной, она кусала губы, и глаза тревожно блестели.

— Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, — ответила Ана жалобно. — Я ведь не могу почувствовать тебя, а по эмоциям других людей ничего не понять.

— Со мной всё будет в порядке, Ана, — ответил Эдигор, вновь закрывая глаза. — Не пойму, отчего ты так беспокоишься, ведь Аравейн…

— Да потому что я люблю тебя, дурак!

Если бы у императора было больше сил, он бы подпрыгнул на постели — так громко крикнула Дориана. Но сил у него хватило лишь на то, чтобы резко распахнуть глаза, покоситься на жену, побледневшую ещё сильнее, и переспросить:

— Что ты?

Теперь Ана покраснела.

— Люблю тебя, — буркнула девушка, но глаз не отвела.

А Эдигор смотрел на неё и думал о том, что, возможно, судьба дала ему второй шанс. Он не смог сделать счастливой Элли, даже наоборот, принёс ей ещё больше горя. И теперь должен постараться, чтобы не обидеть Дориану.

— Иди сюда, — сказал Эдигор, улыбнувшись.

— Куда? — спросила девушка испуганно.

— Сюда, — повторил император, для наглядности похлопав рукой по поверхности постели рядом с собой.

Взгляд Аны стал ещё испуганнее, но потом девушка всё же подчинилась — подошла и села рядом. И слегка вздрогнула, когда Эдигор взял её за руку.

— И давно ты меня любишь, Ана?

Император смотрел на жену спокойно и ласково, и Дориана чувствовала, как постепенно отступает волнение, уходит страх.

— Мне кажется, с самого первого дня. Только тогда я была слишком маленькой и не понимала этого. Эд… — девушка запнулась и закусила губу, о чём-то напряжённо размышляя.

— Что? — спросил Эдигор, ласково сжав руку Аны.

— Я… могу стать тебе настоящей женой? Как Лу для Люка?

Император рассмеялся.

— Ана, ты стала моей настоящей женой почти десять лет назад.

— Ты знаешь, что я имею в виду, не притворяйся! — буркнула девушка, так забавно надувшись, что Эдигор не выдержал — превозмогая боль, приподнялся и поцеловал Ану.

Для неё это был первый в жизни поцелуй — если не считать того, в день свадьбы — поэтому Дориана вздрогнула всем телом и чуть не свалилась с кровати.

Девушка никак не ожидала, что её охватит такое количество странных, неведомых прежде чувств — и если раньше такое бывало с ней в минуты, когда рядом находилось слишком много народу, и чувства были чужими, то теперь они были только её собственными.

— Это ты имеешь в виду? — улыбнулся Эдигор, целуя Ану сначала в один уголок губ, а затем в другой.

— Да, — девушка была не уверена, что произнесла это слово, в таком она пребывала смятении. Но, во всяком случае, Дориана это слово подумала.

Император, чувствуя, что ещё немного и он потеряет сознание от боли, обнял жену и вместе с ней осторожно лёг на постель, постаравшись пристроить девушку так, чтобы она не давила на его рану.

— В тот день, когда я приехал просить твоей руки у императора Басада, я обещал ему одну вещь, — тихо сказал Эдигор, приподняв подбородок Аны ласковым прикосновением руки, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я обещал твоему отцу, что не трону тебя, пока ты сама ко мне не придёшь. Я не хотел, чтобы твоя жизнь в моей стране стала кошмаром. Я надеялся, что со временем ты поймёшь и смиришься, но я даже не надеялся, что ты сможешь меня полюбить.

— А ты? — спросила Ана, прижимаясь щекой к груди Эдигора. — Ты… любишь меня?

Несколько секунд император молчал.

— Мне сложно ответить на твой вопрос, милая. Что такое любовь, Ана? Если это желание сделать человека счастливым, беречь его и защищать ото всех бед, то да, люблю.

— Пожалуйста, обещай, что не будешь меня обманывать, — прошептала девушка. — Если полюбишь другую, скажи. Если…