Алия Шакирова - Реванш у смерти
— Не люблю бессмысленные травмы и гибель, — прокомментировал выражение моего лица Альпин, — Это… хм… неправильно.
Стройные ряды четырнадцатиэтажек в развлекательном мегакомплексе издалека походили на лес с картины техносюрреалиста. Внизу глубокого стального оттенка, сверху — гламурно-розового, здания напоминали угловатые цветы с еще не распустившимися бутонами.
Место происшествия легко угадывалось по скопищу нелюдей и смертных, окруживших один из небоскребов. Толпа бесновалась. С два десятка девиц вампироманского вида — в черных кожаных юбках, брюках и топиках, больше походящих на бюстгалтеры энергично прыгали, остервенело визжа и потрясая прелестями: Камулы лучше всех! Давай Ал, давай Виргор, давай Рейн!
Мда… Все хуже и хуже. К другу Беарна присоединились братья — и в человеческой ипостаси и в вампирской. Виргор — старшенький Камул по всем статьям. Рейн, если память не изменяет, погодка Ала — единственный рыжий в семье, вернее золотисто-русый, с рыжинкой. Остальные пепельные блондины, типажа Виргора. Один друг медведя похож на альбиноса.
В стороне от любительниц клыкастых горланили байкеры из фанатеющих по канам, что сразу угадывалось по татуировкам, рисункам на шлемах, даже вышивках на кожаных жилетках и куртках. Пантеротигры скакали, бегали, выглядывали из каждого сантиметра ткани, включая вороты и манжеты, красовались на каждом открытом участке кожи, не добравшись только до лица.
Эти подбадривали кумиров нечленораздельным гоготом, рыком и еще бог знает какими непереводимыми звуками.
Общество любителей верберов, в самом центре разномастной орды зевак, выделялось клетчатыми рубахами со значками в виде гризли на карманах. Их гомон прекрасно вливался в невнятные крики мотоциклистов. Даром что банды друг друга на дух не переваривают! Одень одинаково — и сами фанаты своих от чужих не отличат. Забавная была бы картинка, если забыть о происходящем на крыше небоскреба.
Хотя крупнокалиберные мужчины поддерживали оборотней во все луженые глотки, их ор легко перекрывало верещание толпы вампироманок, стремительно переходящее в ультразвук.
Случайные прохожие, увлеченные невиданным зрелищем, старались держаться от обожателей сверхов на приличном расстоянии.
Еще дальше на крышах трех гигантских сине-зеленых микроавтобусов расположились… самые ненавистные мне поклонники. Эти не рвали связки, не прыгали и не потрясали металлом, бицепсами, кулаками. Разодетые в пух и прах по последней моде, в лучшие ткани, с до тошноты уложенными волосами они время от времени синхронно поднимали громкоговорители, вещая: Генты всех уроют! Генты круты, а остальные — отстой!
Ну очень содержательная речь, а главное какая изысканная… Лесные короли бы скривились раз двести.
Свист падающего тела, второго, третьего ознаменовали наше приближение ко входу в небоскреб.
Альпин лихо крутанул руль, и труп рухнул в миллиметрах от нас, распластавшись на гладкой мостовой в неестественной позе. Бордовая лужа вокруг головы погибшего медленно растекалась, словно лучи пуская ручейки в стыки сизых плит. Понятное дело, мы с Этьеном такого повидали немало, с нашим-то контингентом… Но всякий раз, столкнувшись с бездарно утерянной жизнью, я чувствовала, как внутри что-то умирает. Блюмц, блюмц, плюх, бух, бах… Ничто не сравнится со звуком ударяющейся о камень плоти. Ледлей проделал несколько невероятных виражей, благодаря чему на нас не только не упал ни один пострадавший, но и ротозеи расступились, давая машине припарковаться.
Казалось, сейчас мы протараним прозрачную вертушку, по которой бесшабашно летали тонко прорисованные лимонные бабочки с пурпурным узором на крыльях. Однако, авто затормозило точно перед дверями в здание.
Я рванула было наружу, но стальная рука Альпина пригвоздила к месту. Не успела возмутиться, как машина сдала назад, а прямо перед ней приземлился очередной уже погибший. Становилось ясно, что полицейские сводки ну очень преуменьшены.
— С… пасибо, — нерешительно буркнула я.
— Всегда, — кивнул Ледлей, отворив дверцу за меня.
Выскочив наружу, Этьен первым делом монотонно отчеканил в громкоговоритель: «Немедленно разойдитесь! Через десять минут прибудет подкрепление! Оставшихся на месте арестуют, как соучастников, без права на объяснения и адвоката».
Фанаты противно загудели, вампироманки оглушительно завизжали, но толпа начала медленно редеть.
Охранников возле дверей не обнаружилось — скорее всего, они в гуще битвы, только вот за кого дерутся?
Внезапно стремительно рассасывающаяся орда глазеющих застыла, точно роботы, у которых кончились аккумуляторы. Взгляды устремились вверх, а следом пронесся почти благоговейный шепот, достойный явления бога: «Мо-о-ор-р-рох…»
Вот уж не думала, что ненавистный многим неандерталец может снискать такое благоговение, тем более среди любителей канов, медведей, чьи племена исконно не в ладах с ледяными. Камулы и Беарновское поселение — исключение из правил.
Мне не раз случалось наблюдать появление главы клана Ледлеев на публике. Окружающие глазели с любопытством, обсуждали, что древнейший вампир и впрямь не слишком похож на человека. Болтали — какой у него приплюснутый череп, словно природа стремилась не столько к овалу, сколько к квадрату, большие, широкие стопы, шевелюра растет практически от бровей. Но главное — взгляд, не стеклянный, как у большинства нежити, а пронзительно-обжигающий, не взирая на очень светло-серые зрачки, выделяющиеся от белков только узкой каймой алюминиевого оттенка.
Однако, сегодня даже гентоманы оцепенело уставились наверх, шелестя одними губами: «Мо-о-о-о-р-рох».
Кажется, весь мир сошел с ума!
Я намеревалась зайти в небоскреб вслед за Альпиным, когда Этьен дернул за руку, да так, что едва не вывихнул плечо. На эмоциях оборотни порой забывают о хрупкости людей. Сколько бы вы не работали со сверхами, подобных оказий не избежать. Оглянувшись на напарника, едва не ошалела. Рот приоткрыт, рыжие космы вздыбились, серо-голубые глаза расширились. Да что все с ума посходили что ли?
Вместо ответа на невысказанный вопрос, медведь ладонью поднял мой подбородок и…
Черт! Живешь себе в мире сверхов, полагая, якобы почти все о нем знаешь. Десятилетьями изучаешь нелюдей и вдруг наблюдаешь такое…
Чувствуя себя щенком, впервые увидевшим снег, погрузившим лапу в неведомую субстанцию — прохладную, влажную, пушистую, неотрывно следила за явлением в небе. Именно явлением, иначе и не назовешь.
…
Главный Ледлей мчался над гротескным небоскребный лесом. Никогда не слышала, чтобы ледяные летали, хотя многие писатели и сценаристы приписывали им подобное свойство. Но дело не в этом.
