В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина

Дурнота накатывала волнами, но я сцепляла зубы и, следуя совету Нильса, сосредотачивалась на дыхании, заставляя себя думать о чем-нибудь другом. Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Но в какой-то момент показалось, что все наши усилия бесплодны. Пол под ногами уже стал влажным, хотя и не сказать, что вода поднималась ощутимо быстро.

Но я все равно не выдержала и крикнула Нильсу, перекрывая шум ударяющейся о борт волны.

— Мы тонем?

— Это вряд ли! Пока пробоины у корабля нет, все будет в порядке. Но воду откачивать все равно нужно. И в темпе.

Качать, качать и снова качать. Руки уже дрожали от напряжения, дыхание сбилось. Грохот волн о борт корабля оглушал, словно кто-то изо всех сил стучал по доскам с той стороны. Никогда не думала, что вода может быть настолько тяжелой, плотной и безжалостной.

Новый резкий крен корабля на борт, пол ушел из под ног и только изо всех сил уцепившись за ручку помпы я смогла устоять на ногах. Руки скользили по влажному дереву, но я отчаянно сжимала пальцы, понимая — отпущу, и будет меня ломаной куклой болтать по всему трюму, перекидывая с борта на борт. Душу холодил липкий страх. Казалось, еще немного и корабль рухнет на бок или перевернется, утаскивая нас с собой в морскую пучину. Но на этот раз пронесло. Когда судно выровнялось, а я вновь обрела под ногами условно твердую опору, смогла хоть немного перевести дыхание и с надеждой спросить:

— Сколько еще это продлится?

— Устали? — сочувственно посмотрел на меня Нильс, правильно поняв подоплеку моего вопроса.

— Да, — смысл скрывать очевидное?

— Не знаю. Сейчас команда скинет плавучий якорь, все спустятся вниз и задраят люки. Будем штормовать.

— Штормовать?

— Пережидать пока не пройдет основной удар шторма. И откачивать воду.

Видимо выражение моего лица стало совсем непередаваемым, потому что Нильс тут же поспешил уточнить:

— Не волнуйтесь, это будем делать уже не мы. Придет смена.

Так и случилось, правда, далеко не сразу. Я уже потеряла счет времени, сосредоточившись лишь на поставленной нам задаче откачивать воду, — это было необходимо и хоть как-то отвлекало от желания закатить истерику, забиться в самый дальний угол и там рыдать от страха и жалости к себе, — когда сильные руки обняли меня за талию и фактически оторвали от ручки помпы. Усталые, сведенные судорогой пальцы разжать оказалось не так-то просто, но мне помогли. А над ухом раздался знакомый голос, перекрикивающий буйство стихии за бортом:

— Эрин, поднимайся наверх, теперь мой черед. Не бойся и постарайся хоть немного отдохнуть, ночь будет долгой. Мы придем, как только нас сменят.

Резко обернувшись, утонула в теплом взгляде синих глаз Рона и от облегчения, что с ним все в порядке, позволила себе маленькую слабость. Обняв мужчину руками за пояс, на несколько секунд прильнула к его груди в тесном объятии. Как же я за него волновалась! За них всех, оставшихся на палубе и помогавших матросам, под ударами взбесившейся стихии.

Рон был мокрым насквозь, но это меня волновало в последнюю очередь. Я и сама не могла похвастаться сухостью и чистотой одежды. Да и какое это сейчас имело значение? Главное, что живы! Вот только…

Отстранившись, снова заглянула ему в лицо, на этот раз с беспокойством.

— Где остальные, Рон? Грэг и Макс…

— Они стоят на другой помпе, на корме корабля. Нужно дать экипажу хоть немного отдохнуть. Как только пройдет основной удар шторма, матросам придется еще много поработать, чтобы спасти нас и корабль. Все будет хорошо. Иди.

И я пошла. Цепляясь уставшими до невозможности руками за леера и перила лестницы, поднялась наверх и буквально ввалилась в нашу опустевшую каюту. Села к стенке, сжалась в комочек, схватилась за прибитую к стенке веревку и замерла, подрагивая от холода и страха.

Я не спала, хотя тело отяжелело от усталости, а глаза так и норовили закрыться. Но страх, тревога, так же, как необходимость крепко держаться за прибитую к стене веревку не давали возможности расслабиться ни на минуту. Хотя спустя какое-то время я все же погрузилась в некое подобие транса — сработали защитные механизмы психики. Время словно остановило свой бег. Все, что казалось ранее важным отошло на второй план. Остался только царящий вокруг полумрак, одиночество и жуткий, непрекращающийся шторм.

А еще холод. Сырость, пробирающая до самого нутра и заставляющая тело биться в мелком ознобе. Хотя, возможно, причиной тому была не влажная одежда, а сильное нервное потрясение? И лишь одна мысль, за которую я цеплялась с надеждой утопающего, не давала мне отчаяться окончательно. Рон. Где-то здесь, совсем рядом есть он. Значит все уже не так плохо, как кажется. Живой, здоровый, обещавший скоро вернуться. Ко мне.

С ним страх отступает, всегда отступает. Словно я спряталась от всего мира за его широкой спиной. Или в кольце сильных рук. Крепко обнимающих. Дарящих тепло и непередаваемое чувство уюта. В его руках, как дома. Странно, невероятно, но так оно и есть.

Я настолько погрузилась в свои мысли, вспоминая короткие моменты нашего пребывания рядом, выстраивая их щитом между собой и пугающей реальностью, что даже не сразу поняла, что бережное объятие, окутавшее меня теплом — уже не плод моей фантазии. Только когда мое уставшее тело подняли, осторожно отцепляя занемевшие пальцы от веревки, открыла глаза.

— Эри, девочка моя, совсем замерзла… — раздался прямо над ухом хриплый голос Рона, а потом мне вдруг стало хорошо.

Поднявший меня на руки мужчина, уже успел набросить мне на плечи одеяло, видимо, взятое в одном из гамаков и сел на мое место, опираясь спиной на борт. Его рост вполне позволял упираться полусогнутыми ногами в прибитые к полу невысокие рейки, похожие на широко расставленные рельсы. А я-то все думала, для чего они здесь нужны. Оказывается, как раз на случай шторма.

Посадив меня к себе на колени, одной рукой он крепко обхватил меня за плечи, а второй вцепился в… как это Нильс назвал? Леер, кажется. Тусклый свет горящего над входом амулета, мало рассеивал тьму, но позволял хотя бы смутно видеть происходящее вокруг. Когда я пришла сюда, он уже горел тревожным красным светом, хотя раньше я даже не догадывалась, что он там есть. Поэтому и использовала свой «фонарик». Наверное, такие амулеты на корабле включаются только в случае аварийной ситуации. Не помню, откуда я знаю это понятие. То ли из рассказов мистера Дартона, то ли сама где-то прочитать успела.

Каким бы ни был этот свет тусклым, но он позволил мне рассмотреть, что Рон уже снял с себя мокрую насквозь рубаху, а на брюки, прежде чем посадить меня, подстелил край одеяла. О том, чтобы в такую качку переодеваться в сухое — и речи быть не могло. Тем более, если ждешь, что в любой момент корабль может дать течь и все снова станет мокрым. В лучшем случае. Если не пойдет ко дну.

Оглядевшись, заметила, что Рон пришел один, наш неожиданный спутник так и не появился. Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— А где Нильс?

— Остался на помпе, сказал силы есть, будет и дальше там помогать.

— А ты…

— Во мне там нет острой необходимости. Сами справятся, — отрезал жестко и тут же чуть смягчился. — Здесь моя помощь сейчас гораздо важнее. Я за тебя в ответе, помнишь?

— Помню.

И взгрустнулось бы при этих словах, привычно считая, что человеком по отношению ко мне движет лишь долг, а не личные симпатии. Но в этот раз почему-то не вышло. Может оттого, что я видела теплый взгляд Рона, устремленный на меня и чувствовала, что ему совсем не все равно. Чтобы ни было причиной его заботы, но это точно было не только служебным рвением и верностью данной магической клятве. А если так, то какой смысл придумывать себе всякие глупости? Лучше в свою очередь позаботиться о нем.

— Зачем ты снял рубашку?

— Она совсем мокрая была. Не хотел тебя еще больше намочить.

— Замерзнешь ведь голой спиной к холодным доскам сидеть! — заволновалась, пытаясь прикрыть его хоть краешком одеяла, в которое была завернута.