Ева Никольская - «Свобода» на троих
— Почему ты плачешь, принцесса?
— Потому что, — сказала, утирая тыльной стороной ладони дурацкие слезы. А потом чуть отстранилась, посмотрела в его почерневшие от расширенных зрачков глаза и, решительно обняв аше-ара за шею, сказала: — Ты ведь хочешь… — что именно он хочет, язык не повернулся озвучить, хотя его тело говорило само за себя.
— Хочу, — удерживая мой взгляд, подтвердил страж.
— Тогда… — от волнения я облизала губы, а он… Он отвернулся! Резко так, словно что-то неприятное увидел. Ладони мои дрогнули, слабея, а к и без того раскрасневшемуся лицу прилила новая волна жара. — Значит, нет? — вопрос больше походил на утверждение.
— Нет, — он снова посмотрел на меня, и снова лицо его было непроницаемым.
— Почему? — вот лучше б мне заткнуться, честное слово! Но любопытство имеет глупость заглядывать в бездну, даже зная, что она может затянуть.
— Потому что дал слово Сэн, — с убийственной честностью произнес Кир-Кули. — Потому что не хочу испортить результаты уникального ритуала. И потому что… — он странно улыбнулся, сильнее притягивая меня к себе, — это не то место, где я намерен сделать тебя женщиной, айка.
— А, — сказала, изо всех сил стараясь сохранить лицо спокойным. — Ясно, — а то, что глаза вновь затянула соленая пелена, так это ж вполне можно было списать на продолжение недавнего приступа плаксивости.
— Опять слезы? — нахмурился страж, взяв меня за подбородок.
— Это мой первый оргазм, Кир. Взрыв эмоций, шквал ощущений, — призналась честно и начала подниматься с его колен. — Потому и плачу, — на этот раз я нагло солгала и с грустной улыбкой добавила, разбавляя ложь приемлемой правдой: — Слезы сами текут. Пройдет.
На первом же шаге ноги подкосились — слабость, все еще царившая в теле, дала о себе знать. Аше-ар подхватил меня мгновенно, удержал на весу, не дав рухнуть на проклятое ведро. И, понимая, что без него не дойду, я попросила:
— Помоги мне, пожалуйста, плащ найти, "башмаки" и добраться до машины.
Он сам меня одел, сам застегнул на все пуговицы, поправил ворот и затянул кушак на талии. Потом повертел в руке туфлю, которая была едва ли не меньше его ладони, усмехнулся чему-то и обул ее на мою ногу. Не будь мне так паршиво, почувствовала бы себя Золушкой, которую нашел ее прекрасный принц. Но сказка, к сожалению, кончилась. А впереди ждала промозглая питерская реальность, в которой принцы не водились, зато был один иномирный "демон" с ледяными глазами.
К "Ласточке" Кир отнес меня на руках. Усадил за руль и, спросив, смогу ли вести автомобиль, собрался занять соседнее кресло. Однако я остановила.
— Там зонт… в зале. Папин подарок, не могу оставить. Принесешь? — и улыбнулась. Вымученно, конечно, но это вполне можно было списать на слабость.
Какое-то время он колебался, а я усердно копировала взгляд кота из "Шрека". Блондин, вновь похожий на человека, тряхнул мокрыми от дождя волосами и, сдавшись, решительно зашагал обратно. Как только спина стража скрылась за дверью "Студней", я повернула ключ, зажгла фары и, переключив скорость, надавила на газ.
По дороге домой…
Вечер плакал проливным дождем, хлестал холодными струями по стеклу, настойчиво стучался в окна. А я, врубив на полную катушку "дворники", музыку и силу воли, старалась не разреветься за рулем. Рабская метка на груди все больше разогревалась. Меня искали, да. Впрочем, я и не сомневалась, что так будет. Но сейчас мне хотелось побыть одной, и ради этого я была готова потерпеть боль, причиняемую аше-аровским клеймом. Туфли, скинутые с ног, валялись где-то под сидением, порванные в двух местах чулки заметно испачкались на ступнях, но мне так было удобней: давить на педаль, рулить, ехать и… вспоминать.
Он сказал, что дал слово Сэн…
Предсказуемо и обосновано, логично даже! Как раз в духе "динозавров". Вот только отчего же так грустно на сердце? Не потому ли, что мнение гая куда больше значит для стража, чем я и его собственное желание? Или последнее и вовсе было не достаточно сильным?
Он сказал, что не хочет испортить результаты уникального ритуала…
Что ж, тоже понятно. Ведь я для них всего лишь сейлин — ходячий инкубатор для будущего Древнего. Удачный результат проклятого эксперимента. Гарант чьей-то свободы и чьей-то силы, а не живая девушка, у которой (о ужас!) посмели зародиться какие-то там чувства.
Все-таки я еще ребенок: глупый, восторженный и безрассудный. Потянулась к "красивой игрушке" с воистину детской мотивацией — просто потому, что хочу. Ха! Вот и огребла ледяной душ действительности на свою дурную голову. Как бы сильно мне не хотелось, эти ходячие древности уже все давно решили, поделили нас с ребенком, договорились и даже спелись. Я только пешка в их великой игре, кукла, для которой уготована отдельная роль. Хоти — не хоти… кого это волнует?
Он сказал, что намерен сделать меня женщиной совсем в другом месте…
Мило, ага. И до противного самоуверенно. Будто вопрос уже решен, и моя грядущая дефлорация внесена в список важных, но не первостепенных дел. Даже дата в календаре, небось, помечена. Месяцев эдак через десять, чтоб уж наверняка. Хотя, если столько тянуть, то роды эту проблему устранят куда раньше. Или доставшаяся с ритуалом Эо регенерация вернет потом все в прежнее состояние? Проклятье!
Я тряхнула влажными волосами, не желая думать о подобных перспективах. По-хорошему на всем этом вообще не хотелось циклиться, но мысли сами лезли в голову, а фантазия рисовала печальные картины моего ближайшего будущего. Любила ли я Кира? Не знаю. Хотела ли его? Определенно, да! И он это теперь прекрасно знал.
Вот только "радостный" момент нашей будущей близости я, судя по всему, должна была терпеливо ждать, сидя дома, вышивая крестиком и даже не глядя в сторону других мужчин. В то время как сам братец крови периодически доводил бы себя и меня до ручки, а напряжение шел снимать в объятиях всяких Ирэн, Лилий и прочих левых девиц, ибо со мной не положено… слово ж дал, угу. Прекрасная схема… для "динозавра".
И я даже не зла на него, просто грустно. Он во многом прав, логичен, у него собственные приоритеты и далеко идущие планы. И умом я его прекрасно понимала, вот только сердце плакало. А еще было безумно обидно и противно, что каких-то пять-десять минут назад я была готова отдать Киру всю себя. В грязной каморке, напрочь позабыв о контрацепции и о том, что снова девственница. Дура! Ни гордости, ни мозгов! Вела себя как легкодоступная шлюха, так кто мне после этого враг?
Из динамиков лилась заунывная песня, дождь смывал грязевые разводы с лобового стекла, а по моим щекам катились слезы. И они тоже что-то вымывали из души. Я буквально чувствовала, как становится легче.
