Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Цзюлу Фэйсян
Орхидея огляделась: кроме бесконечного звездного неба, вокруг ничего не было. Она замерла, слыша только биение собственного сердца и едва уловимое дыхание Дунфан Цинцана.
Слишком тихо.
Ланьхуа испугалась: вдруг Дунфан Цинцан исчезнет и оставит ее здесь одну? Она поспешно обняла его голову и уложила себе на грудь.
Орхидея не знала, сколько времени провела среди пустоты, но звездное небо ей изрядно надоело. Она вспомнила слова мстительного духа: Дунфан Цинцан кружил в небытии долгие тысячи лет. Ланьхуа не могла себе даже представить, что это за срок. Ее уже охватила нестерпимая скука. Неудивительно, что Дунфан Цинцан воспылал лютой ненавистью, которая обратилась в мстительного духа. Понятно, почему Повелитель демонов был так одержим прошлым. Узкомыслие побуждало его отыскать деву Чи Ди и взыскать старый долг. Поэтому он вылепил из земли сижан мужское тело. Вероятно, не желал сражаться с женщиной…
Думая об этом, Ланьхуа вдруг услышала, как Дунфан Цинцан глубоко вдохнул. Орхидея отбросила посторонние мысли и посмотрела Повелителю демонов в лицо. Тот медленно приподнял веки. Его кроваво-красные глаза не потемнели и не внушали ужас. Цветочная фея поняла, что Повелитель демонов победил.
Однако, открыв глаза, Дунфан Цинцан увидел не Орхидею, а звездное небо. Прежде чем девушка успела его окликнуть, он снова смежил веки и скривил губы, издав еле слышный холодный смешок. Ланьхуа оторопела, впервые увидев на высокомерном лице Дунфан Цинцана уныние. Охваченный отчаянием, он принял судьбу, разочаровался и утратил надежду.
– Большой Демон, – тихо окликнула Орхидея.
Дунфан Цинцан резко открыл глаза. На этот раз его взгляд упал на лицо Ланьхуа. Он посмотрел на нее с удивлением, которое не удосужился скрыть.
– Это не сон… – ошеломленно произнес он.
– Какой еще сон? – растерялась цветочная фея.
Дунфан Цинцан перевел взгляд на звездное небо.
– Я решил, что мне приснилось, будто я смог покинуть это проклятое место.
Ланьхуа не ожидала от Повелителя демонов ответа. Тем более такого. Ей показалось, что Дунфан Цинцан позабыл надеть привычную маску и спрятал острые шипы. Он сказал то, что думал. Оказывается, пока Повелитель демонов парил в пустоте, то страдал от безысходности. Он тоже бывал уязвим и заслуживал сочувствия…
Ланьхуа не знала, откуда у нее взялась смелость, но она ущипнула Дунфан Цинцана за щеки и растянула его губы в улыбке. Взгляд Повелителя демонов помрачнел.
– Тебе жить надоело, цветочная демоница?
– Не волнуйся, Большой Демон. – Орхидея разжала пальцы. – Ты действительно воскрес.
Слова девушки ошеломили Дунфан Цинцана.
– Мы угодили в странное место, но ведь мы сможем отсюда выбраться? Наверное. – Орхидея почесала в затылке. – В крайнем случае… скажем, если мы не найдем выхода… я останусь с тобой. – Ланьхуа вовсе не шутила, она была такая серьезная, что Повелитель демонов даже слегка растерялся. – Ты не будешь один.
Дунфан Цинцан промолчал, и в его алых глазах отразилась хрупкая фигура Орхидеи. Светила у девушки за спиной озаряли ее силуэт, отчего он сиял ярче, чем далекие звезды.
Утешив Повелителя демонов, Ланьхуа невольно задумалась вслух:
– Если мы не сможем выбраться, то будем таращиться друг на друга до старости. Как долго продержится мое тело? Ты-то бессмертен, а я? Еда мне, положим, сейчас не нужна, но если в почве сижан иссякнет жизненная сила, то я…
– Этого не случится, – нарушил молчание Дунфан Цинцан. – Сижан не утратит жизненной силы, а мы не останемся здесь навсегда.
Больше всего Ланьхуа потрясло слово «мы», прозвучавшее из уст Повелителя демонов. Похоже, Дунфан Цинцан впервые употребил его в разговоре с Орхидеей! Однако времени осмыслить случившееся у Ланьхуа не оказалось. Когда Повелитель демонов пошевелился, из раны в груди тут же хлынула кровь. В ладони Дунфан Цинцана полыхнула красная вспышка, и он зажал рану рукой.
– Ступай и найди.
– Что найти? – растерялась Орхидея.
Дунфан Цинцан снова закрыл глаза.
– Сердце Темнейшего.
Услышав знакомый тон, Ланьхуа поняла, что Дунфан Цинцан вынырнул из воспоминаний и снова превратился в решительного и сурового Повелителя демонов. Вот только…
Орхидея пристально поглядела на Дунфан Цинцана:
– Где прикажешь искать твое сердце?
– Где-то здесь.
«Ха-ха! Прекрасный совет!»
– Если тебе нужно сердце, зачем ты его отшвырнул так картинно? – вспылила Орхидея.
Увидев, что Дунфан Цинцан побледнел и не обращает на нее внимания, девушка фыркнула и заговорила спокойнее:
– Я здесь не только север от юга не отличу, но даже право и лево могу перепутать. Как мне найти твое сердце? Даже если я его отыщу, то вернуться, скорее всего, не смогу. Или ты отправишься следом за мной, зажимая рану в груди?
Дунфан Цинцан, не открывая глаз, схватил Ланьхуа за руку и стиснул ее ладонь, переплетя пальцы. Двусмысленный жест. Орхидея смутилась и покраснела. Она попыталась вырвать руку, но Дунфан Цинцан сжал пальцы крепче.
– Ты… Что ты делаешь?
– Ставлю печать Темнейшего. – Повелитель демонов наконец отпустил Орхидею. – Чтобы ты не заблудилась.
Ланьхуа посмотрела на руку. На ладони действительно появился оттиск, излучавший красноватый свет. Сияние образовало нить, конец которой находился в ладони Дунфан Цинцана. Печать Повелителя демонов напоминала красную нить, соединявшую смертных по воле Лунного старца[55].
Сы Мин рассказывала воспитаннице, что жителей царства Людей связывают незримые нити. Та с завистью спросила хозяйку про свою красную нить. На что Сы Мин с улыбкой ответила, что для цветка нити не нужны – достаточно пчел.
Даже сейчас Орхидея не понимала смысла этих слов, однако ее осенила догадка: «Хозяйка ошиблась! У цветов тоже бывают красные нити».
– Захочешь вернуться, следуй за нитью. А теперь отправляйся на поиски. – Ледяной голос Дунфан Цинцана отвлек Ланьхуа от размышлений.
Она скривила губы, хмыкнула и поплыла вдаль. Но в тот же миг обернулась в тревоге:
– Ты же вернешь меня назад в случае опасности?
Дунфан Цинцан не ответил. Орхидея долго ждала. Поняла, что Повелитель демонов о ней позабыл и выругалась:
– Снова заткнулся, как тыква-горлянка![56] Лишнего слова сказать пожалел!
Развернулась и упорхнула.
Когда девичий силуэт исчез в темноте, Дунфан Цинцан открыл глаза. Поглядел на красную нить в ладони, снова смежил веки, ощупал грудь, лишенную сердца, и нахмурился. Давно отринутые желания и чувства, которые неожиданно вернулись, причиняли неудобство, внутреннее дыхание то и дело сбивалось, каждый цунь его плоти разрывала нестерпимая боль.
Он не знал, как долго ждал, но внезапно печать на ладони напомнила о себе. Дунфан Цинцан открыл глаза и
