Три королевы - Женева Ли
— Сказать мне что? — Сердце подскочило к горлу и застряло там. Если с Теей что-то случилось, мама могла узнать об этом раньше меня. Но я бы почувствовал это — даже несмотря на то, что ее магия слабела с каждым днем. Я был уверен в этом.
— Пока ты была занят тем, что убивал половину вампиров Венеции…
— Поверь мне, они это заслужили, — сказал я.
— Я была у королев, — продолжила она, не обращая на меня внимания. — И я согласилась устроить раут в Венеции.
— Фантастика, — сказал я и направился прочь. — Больше светских приемов. Это решит все наши проблемы.
Ее губы растянулись в высокомерной улыбке.
— Это решит твою проблему. У меня есть план.
Я замер на месте и ждал продолжения, но не был готов к тому, что она скажет дальше.
— Я пригласила Уильяма Дрейка.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Джулиан
Я скучал по глазам Теи. Оставленное ею обручальное кольцо, лежащее на моей ладони, напоминало мне об этом. Я скучал по тому, как они вспыхивали от смеха, когда она улыбалась. Я скучал по крошечным золотистым искоркам, которые танцевали в них. Я скучал по тому, как они осматривали комнату, вбирая в себя каждую деталь.
Я скучал по тому, как она открывала их каждое утро.
Прошло уже десять дней с тех пор, как я проснулся и увидел, что на меня смотрят ее сверкающие изумрудные глаза. Мне было интересно, на что она смотрит сейчас.
Жаклин постучала в мою дверь и просунула голову внутрь.
— Ты почти готов?
— Я выйду через минуту, — тихо сказал я, сжимая кольцо в руке.
Я встал, когда она исчезла, чтобы собраться. Подойдя к комоду, я нашел цепочку, которую Джеффри купил для меня сегодня утром. Он не спросил, зачем она мне нужна, и от этого стал мне нравиться еще больше.
Я продел ее в кольцо Теи, и повесил на шею, прежде чем застегнуть рубашку. Я двигался, не задумываясь. После стольких веков мне не нужно было думать, чтобы завязать галстук. Это было проблемой, потому что я не мог отвлечься от мыслей о Тее.
Точнее, от надежды на то, что сегодня вечером Уильям Дрейк наконец-то попадет в наши руки.
Он не мог оказаться настолько глуп, но это не мешало мне мечтать об этом, пока я одевался. Через несколько минут я вышел в холл в смокинге и увидел, что моя лучшая подруга ждет меня.
Жаклин сделала глубокий вдох, прежде чем лучезарно улыбнуться мне. Я знал, что ее улыбка так же реальна, как и мое напускное спокойствие, но мне хотелось, чтобы я умел притворяться так же хорошо, как она.
— Тебе это нужно сейчас или позже? — Она протянула мне бауту и плащ, второй плащ был перекинут через ее руку.
— Позже, — сухо ответил я. — Ты хорошо выглядишь.
— Хорошо? — повторила она. — Это «Gucci». — Она повернулась, чтобы я мог лучше рассмотреть ее платье. Черный лиф так глубоко спускался между ее полными грудями, что две кремовые бретельки удерживали его на месте в области бюста. Шлейф из золотистого ламе драпировался вокруг глубокого выреза на спине. Волосы она оставила распущенными, чтобы они мягкими волнами спадали на плечи. Но как бы прекрасно она ни выглядела, я не мог выразить достойного этого восхищения. Учитывая то, что было поставлено на карту.
— Ты сама знаешь, что выглядишь потрясающе. Зачем тебе нужно, чтобы я говорил об этом? — спросил я.
Жаклин фыркнула, разрушая иллюзию настоящей леди.
— Потому что девушки заслуживают, чтобы слышать это время от времени.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я со всей искренностью, на которую только был способен. Я согнул руку и протянул ей. — Пойдем?
У нее перехватило дыхание, но она кивнула, воспользовавшись моментом, чтобы аккуратно переложить наши плащи и маски в другую руку. Она взяла меня под руку, и мы направились к лодочному причалу внизу.
— Твоя семья приехала? — спросила она.
— Да. Они все здесь. Ты говорила с Камиллой?
Когда Жаклин обратилась за помощью к моей сестре, я подумал, что у них наметился прогресс. Но к тому времени, когда моя мать договорилась о том, чтобы снять для семьи резиденцию при Дворе, они не разговаривали друг с другом. Камилла злилась, что пригласили Уильяма. Сабина вела себя как обычно. Но казалось, чем бы не закончилось это противостояние, дружба Камиллы и Жаклин, зародившаяся много веков назад, должна была возродиться. Когда все уехали, это стало облегчением.
— Нет, не говорила, — отрезала Жаклин, когда мы подошли к нашей гондоле.
Я помог ей опуститься в нее. На борту лодки был вырезан фамильный герб Дюбуа. Жаклин устроилась на бархатном сиденье и недовольно поморщилась.
— За последние двести лет оно не стало удобнее, — предупредила она меня.
Но я едва обратил на это внимание, когда сел рядом с ней. В отличие от других гондол, которые туристы могли увидеть по всей Венеции, наша была гораздо старше и уединенней благодаря фельзе, маленькой каюте для пассажиров. Окна с трех сторон были закрыты ставнями, а занавески из черного кружева можно было задернуть, чтобы избежать любопытных взглядов. Учитывая, что сотни вампиров сейчас направлялись к Rio Oscuro, следовало быть осторожными, иначе мы рисковали привлечь слишком много ненужного внимания. Гондольер погрузил весло в воду, и мы отплыли.
— Как думаешь, он будет там? — спросила Жаклин, выглядывая в щель между ставнями.
— Не знаю, — признался я. — Он не дурак. Он поймет, что это ловушка, но я не уверен, что он сможет устоять. Он может появиться, чтобы выяснить, кто прислал приглашение.
— Все хотят знать, кто займет место Гвиневры. — Она кивнула. — Они действительно коронуют Сабину?
— Я не могу решить, худшая ли это идея на свете или лучший способ держать мать подальше от меня.
— Она не может помешать тебе жениться на Тее. — Жаклин опустила свою ладонь, затянутую в перчатку, на мою. — Никто из них не может.
— У них свои способы, — мягко сказал я. Был один очень
