Кристин Фихан - Темное золото
Его голос звучал размеренно и музыкально, словно они обсуждали погоду.
— Грегори, спасибо тебе за предупреждение и помощь. Не беспокойся о предателе. Это моя работа, хотя, надо признаться, я занимался несколько другими вещами, а не охотой.
— Так и должно быть, — произнес Грегори с понимающей улыбкой. — Спутница жизни отнимает все силы.
— И поэтому ты боишься, что жизнь у тебя будет нелегкая? — спросил Эйдан.
— Я слишком долго охотился, чтобы остановиться. Я привык идти своей дорогой. Я слишком долго ждал, слишком долго боролся и страдал, чтобы позволить ей ту свободу, которой она жаждет. Ее жизнь больше никогда не будет принадлежать ей.
Эйдан улыбнулся, и Александрия почувствовала, как он расслабляется.
— Если ты сделаешь так, как считаешь нужным, у тебя не будет выбора, и ты предоставишь ей свободу.
— Я не такой, как Михаил, или Жак, или ты. Я поставлю ее безопасность превыше всего.
Голос Грегори звучал напряженно.
Эйдан улыбнулся, и его глаза смеялись.
— Я очень надеюсь, что увижу тебя, Грегори, после того, как ты произнесешь клятвы со своей женщиной. Ты должен пообещать, что остановишься у нас хотя бы на один день.
— Я не могу закончить, как ты или Михаил. Я не могу погубить свою репутацию охотника.
Казалось, это был намек на юмор, но он промелькнул так быстро, словно его унес ветер.
— Я прослежу за вампиром, — пообещал Эйдан. — Ты должен избегать убийств.
— Я убил его на расстоянии. Ты считаешь, я нарушил закон? — спросил Грегори.
— Ты еще сильнее, чем я помню.
— У меня было много опыта за эти годы, — признался Грегори.
Его светлые глаза глубокомысленно взирали на Эйдана.
— Ты найдешь, что твой брат тоже сильно изменился. Он быстро учится, а одному проще держаться, не уходя в тень. Я пробовал ему объяснить, что все имеет цену, но он не слушает.
Эйдан покачал головой.
— Джулиан всегда говорил, что правила нужны только для того, чтобы их нарушать. Он всегда искал свой путь. Но он очень уважает тебя. Ты оказывал на него сильное влияние, и, возможно, ты единственный, к кому он прислушивался.
Грегори покачал головой.
— У него не хватило терпения слушать дольше. Ветер звал, горы, дали. Я и не надеялся остановить его. У него внутри не было определенности, и ничто не могло его удовлетворить.
— Ты назвал его тьмой. Но это есть и в тебе, и именно это заставляет тебя открываться миру. Открывать новые способы излечения, которым ты научил меня и других. Творить чудеса, помогая нашему народу. То же самое делает Джулиан, — возразил Эйдан.
Серебряные глаза напоминали сталь. Холодные. Неумолимые. Ничего не выражающие.
— И это привело нас обоих к вещам, которым никто и никогда не должен бы учиться. С новыми знаниями приходит власть, Эйдан. Но уже без ограничений, без эмоций, без разделения на правильное и неправильное, и все это дается настолько легко, что легко и злоупотребить этой властью.
— Все карпатцы знают об этом, Грегори, — спорил Эйдан. — А ты больше, чем кто-то другой, в состоянии отличить правильное от неправильного. Так же, как Джулиан. Почему ты превозмогал боль и сопротивлялся злу, когда другие давно присоединились к нему? Ты боролся за правосудие нашего народа. У тебя всегда был свой кодекс чести, и ты следовал ему, как и сейчас. Ты говоришь, у тебя нет чувств, но из сострадания ты оберегаешь свою Спутницу. Ты оставил ее, когда она тебя испугалась. Ты не можешь измениться. Я понимаю, что каждая минута — вечность для тебя и ты видишь свой конец.
Казалось, холодные глаза Грегори пронзили Эйдана, но более молодой карпатец не отступил. Он пристально смотрел в глаза Грегори, и Александрия могла бы поклясться, что видит, как пламя мечется от одного к другому. Твердый рот Грегори слегка смягчился.
— Ты многому научился, Эйдан. Ты целитель — как тела, так и ума.
Эйдан склонил голову, принимая похвалу. Ветер завывал, волны разбивались о скалы, и Грегори растворился в темноте, превратившись в облако. Зловещая черная тень взмыла вверх, окрашивая небеса, переместилась к северу и исчезла, унося с собой шторм, как будто ее и не было.
Эйдан опустился на песок, склонил голову, плечи конвульсивно подергивались, словно он пытался справиться с сильными эмоциями, которые переполняли его. Александрия обхватила его голову руками. Она чувствовала рыдания, рвущиеся из его груди, но не было слышно ни звука. И только единственная кровавая слеза свидетельствовала о его горе.
— Прости, cara, но он очень много значит для нашего народа, и мы не имеем право его потерять. Я чувствую демона, который ждет, чтобы поглотить Грегори. Но мне придется исполнить данное обещание, когда настанет пора охотиться на него. — Эйдан помотал головой. — Плохая услуга для того, кто посвятил свою жизнь служению нашему народу и князю.
У Александрии перехватило дыхание. Она всегда считала Эйдана непобедимым. Способным охотиться на вампиров, неподвластным им. Но Грегори был совсем другой. Даже двум охотникам, таким как Эйдан, почти невозможно одержать над ним победу.
— Ты не можешь связаться с этой женщиной, в чьей власти спасти его?
Эйдан покачал головой.
— Он продолжает следовать клятве, а ее присутствие только ухудшит его положение.
Алекс погладила Эйдана по голове.
— Я тоже делаю тебе только хуже. — Она потерлась подбородком о его волосы. — Я отлично понимаю, что девочка боится. Ты тоже напугал меня. И все еще продолжаешь пугать иногда. Но Грегори просто наводит ужас. Я бы ни за что не хотела быть связанной с таким существом. А она еще просто ребенок.
— Почему ты все еще боишься меня?
Эйдан поднял голову и коснулся ее лица кончиками пальцев с нежностью, которая перевернула ее сердце.
— Твоя сила. Твоя настойчивость. Возможно, когда ты меня чему-то обучишь, я не буду так бояться, но сейчас мне кажется, что у тебя слишком большая власть для одного мужчины.
— Твой разум может то же, что и мой. Тебе просто надо задуматься, чего ты хочешь, Александрия. Если захочешь взлететь, нужно просто это представить, сосредоточиться на этом, твое тело станет легче, и ты полетишь.
Его рука обвилась вокруг ее талии, и они медленно поднялись в воздух.
— Слейся со мной. Бери пример с меня. Не надо меня бояться, — сказал он и мягко приземлился.
— Скажи, что это за связывание, о котором он говорил. Что он имел в виду? И кто такой Михаил?
— Михаил самый древний из нас, он наш князь. Он правил нами в течение столетий. Грегори всего лишь на четверть века моложе, и по нашим понятиям они ровесники. Наш народ подвергался преследованиям, и нам приходилось прятаться, иначе мы бы перестали существовать. Наших женщин осталось так мало, что мужчины не могут найти себе Спутниц жизни, и это приводит к тому, что они уступают тьме и превращаются в вампиров. Никто не может понять, почему дети рождаются в основном мужского пола и большинство не доживает до года. Те женщины, которые смогли забеременеть, но потеряли ребенка, впадают в депрессию и не хотят попробовать снова. А мужчины без Спутниц вообще потеряны, у них нет надежды. И им приходится встречать рассвет, а с ним свою смерть или уступать темному демону внутри. Превращаться в вампиров.
