Дикое царство. О чем поет Север - Евгения Мос
Дарий лег на меня сверху, смахнул с меня прилипшие ко лбу пряди и поцеловал в висок. А затем прикусил за грудь. Вгляделся в мое лицо.
— Если ты снова скажешь, что можешь остановиться, я покусаю тебя, — прошептала я, дыхание сбивалось.
Он слегка улыбнулся, еще раз осмотрел меня. Погладил меня по талии, переход к бедрам и закинул одно себе на спину. И одним движением толкнулся и замер, внимательно следя за мной, ловя мои выдохи поцелуями. Я ощущала что-то непривычное, какое-то жжение и растяжение.
Дарий снова стал целовать мою шею, не двигаясь при этом. Он продолжил шептать нежности, которые меня укутывали так, что я ощущала любовь каждой клеточкой тела.
Я качнулась бедрами, давая понять, что можно продолжать. И он плавно и медленно начал движение, попутно продолжая целовать все мое лицо. Дарий сжал мои ладони, вытягивая руки надо мной, я поддалась грудью к нему, ощущая, как чувствительные части соприкасаются с его грудью, и еще больше застонала, не стесняясь никого и ничего.
Скорость нарастала, чтоб потом резко стать совсем медленной. Дарий аккуратно перевернулся и прижал меня к себе. Я почти залезла на него и заглянула ему в глаза. Он без слов стал меня мягко целовать и медленно гладить, успокаивая.
Я хотела что-то сказать, но слова были излишни. Я просто продолжала лежать у него на груди, ощущая его прикосновения к коже и волосам, поцелуи в макушку. Он прижимал меня к себе, словно боялся, что я снова убегу.
Но я больше не хотела убегать. Только не от него.
За любовь не может быть стыдно. За любовь не корят. Любовь — это лучший дар на свете.
Дарий
Дарий давно перестал ждать счастье. По правде, говоря, он и даже не помнил, что это. Какого это? Быть счастливым. Он помнил, как в детстве отец учил его держать и меч, и топор. Как долго вести бой, не уставая и как смастерить столик своими руками. Эти воспоминания жили в нем как единственный источник тепла внутри.
На его десятый день рождения устроили огромный праздник, и именно тогда он перестал ощущать счастье. Было много незнакомых людей, все с ним хотели поговорить, обсудить странные вещи, понятия о которых он не имел совершенно никакого.
Что он думает о развитии общей системы водоснабжения? Нужен ли стандарт для доспехов воинам? Считает ли он, что земли царства надо дальше увеличивать и какие бы земли он присоединил в первую очередь? Его даже спросили, что он думает о том, что в Доме династии перестали заводить гаремы.
Ему было десять.
И он понял, что не хочет быть царем. Когда он сказал это своему отцу, тот сказал, что царем не надо хотеть быть. Нужно хотеть заботиться о людях и уметь брать ответственность. Хотеть власти может каждый дурак, а уметь управлять ею… Другой вопрос.
Это был поход в город Шауль, который поднял бунт. Поход, из которого отец не вернулся, как и его дядя Эфшери с женой. Тогда они с Сараби потеряли родителей.
Мать вела приготовления к коронации, спрятала Дария у себя в родовом доме, чтоб Солен до него не добрался. А когда Дарий сказал, что не хочет быть царем и бороться за власть, получил пощечину.
Слабак.
Так она его назвала.
И не хотела с ним разговаривать, когда он заключил узы с Элерином, отказываясь от солнечного льва. Он вошел в Дом династии со снежным барсом и с порога спросил у Солена, когда тот коронуется.
Мать не разговаривала с ним три года. А потом, когда остыла уже, Дарию уже не нужна была мать. Он стал обучаться как воин, хотя не отказывался и от занятий по географии, политике, языкам, экономике. Но больше из-за жажды знаний, нежели из желания применить эти знания.
Солен успокоился, стал благоволить племяннику. Между ними устаканились мирные отношения. Спустя какое-то время Дарий стал помогать ему с какими-то вопросами, ездить по городам и проверять обстановку, налаживать связи.
Но жизнь Дария потеряла весь смысл. Он редко радовался каким-то вещам, находил утешение в тренировках. Мать он навещал редко, но стал заглядывать туда, когда родился Кори, к которому он сразу стал относиться как к младшему брату. Это был небольшой лучик света в Диком царстве.
Пока не появиласьона.
Эстер.
Та, при виде которой он готов встать на колени. Чью улыбку хочет созерцать вечность.
Девушка, спящая прямо на нем, слегка подвинулась и переложила голову на другую сторону. Ее пальцы сжались у нее на плече, она так делала всю ночь, словно ей важно было ощущать, что он рядом.
Он не планировал на нее набрасываться. Она была такой уставшей. Дарий просто хотел с ней заснуть в обнимку. Но ее признание разбило его. А ее желание подогревало ее. Она выглядела такой хрупкой в его руках, он старался как мог быть медленнее и нежнее. Ее стоны были самым драгоценным звуком в мире. Дарий внимательно вглядывался в ее лицо, проверяя каждый миг все ли устраивает ее и все ли ей нравится.
Ее нежные руки на его шее, плечах. Губы, которые он готов целовать каждую минуту. Глаза, от взгляда которых он чувствует себя одновременно самым сильным и самым беспомощным.
Девушка пошевелилась снова и переползла на подушку. Открыла сонные глаза и снова закрыла.
— Нужно вставать? — сиплым голосом спросила она.
— Нет, мы никуда не торопимся, — ответил Дарий, проводя рукой по ее щеке. — Отдыхай, сколько тебе нужно. Я приготовлю завтрак.
Эстер подвинулась к нему ближе и взяла его лицо в руки, сонливый взгляд и щеки с румянцев заставили его сердце ускорить свой ритм.
— Не уходи, — сказала она. — Полежи со мной.
— Хорошо, столько сколько захочешь.
Дарий прижал к себе теплую девушку, наслаждаясь ее утренней нежностью. Мог ли он предположить, что она откроется ему и будет так доверчиво смотреть на него? За ее спиной не мало боли, и хотелось всю ее себе забрать. Чтоб она никогда больше не страдала.
— Моя маленькая, — прошептал он, целуя ее в кончик носа.
— Уже большая, раз замуж позвал. Наверное, завтрак стоит мне приготовить?
— Не переживай об этом. Я позабочусь, просто отдыхай.
Она прижалась крепче и коснулась губами его груди. Провела языком по торсу. Желание мгновенно вспыхнуло, но не стал
