Наследница клана Лунных (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Как только стало темнеть, она мышкой юркнула в центральный вход замка, на цыпочках поднялась на второй этаж и спряталась в закутке у мага, радуясь тому, что сумела пережить ещё один день.

Проснулась на рассвете и с удивлением заметила, что постель мага осталась нетронутой. Признаться, это вызвало у неё вздох облегчения.

Подскочив, Анха быстро ополоснулась и, прислушиваясь к любым звукам, выскользнула во двор. До рассвета осталось совсем немного, но здоровяк уже ждал её, сидя на ступеньках. Стоило Анхе взглянуть на его лицо, как она отпрянула, в ужасе закрывая рот руками. Мужчина был сильно избит, почти ничего не видел и еле поднялся, но готов был сопровождать её.

Она осторожно коснулась синяков на его лице, тем самым задавая вопрос о его состоянии, но воин молча смотрел на неё через щелочки заплывших глаз. Анха чуть отогнула ворот его туники и, увидев множество свежих рубцов, горестно покачала головой.

Метаморф жив только благодаря своей удивительной регенерации, а в гарнизоне не поднята тревога, потому что ему удалось сдержать перевоплощение в подходящее для ситуации чудовище. Вот так, значит, порадовались сослуживцы возвращению разума у их товарища и исцелению от ран!

Она потянула его за рукав, понимая, что не стоит им торчать на открытом месте и показала на небольшую дверцу в стене пристройки замка, куда вчера они относили Маху. Когда-то там располагалась замковая оружейная, но с постройкой больших казарм надобность в ней отпала, и однажды один из управляющих обустроил в ней своё жильё.

Его привлёк отдельный вход, который позволял невозбранно посещать мужскую берлогу женщинам и оставаться там на ночь, не нарушая правил замка. К сожалению, на этом все преимущества отдельной квартирки заканчивались. Крутая лестница с нишами, где раньше ставили копья, пики и алебарды, потом парочка крошечных комнатушек для складирования щитов и на втором этаже просторное помещение для доспехов.

Вот это помещение и избрал для жизни один из управляющих замка. Он обзавёлся большой кроватью со столбиками, повесил гобелены на стену и устроил несколько тайников. Следующий управляющий привнёс уюта в виде парочки массивных треног с чашами для горячих углей. На этом обустройство жилища по каким-то причинам закончилось. Леснову достались уже выцветшие гобелены, проеденная древесным червём кровать и пустые тайники.

Поначалу он многое хотел обновить, но не смог найти мастера, который подключил бы бывшую оружейную к общей магической системе обогрева замка, провел бы воду, канализацию — и на этом все порывы по благоустройству заглохли. А потом у него хозяйничали женщины… простые женщины, и их устраивало ведро, таз с водой, тяжёлый балдахин, защищающий от сквозняков и холода.

Леснов без вопросов дал разрешение на вход не только Анхе, но и её звероватому сопровождающему, понимая, что девчонке понадобится помощник, чтобы поднять Машеньку и ворочать её, нанося целебные мази.

Это разрешение очень облегчило княжне жизнь, а желание подруги занять кладовочку на лестнице вместо личных покоев Леснова упростило сохранение тайны лечения. Анха легким касанием разбудила Маху и когда та подвинулась, усадила метаморфа рядом. Потом она тщательно расчертила необходимые руны на его теле, на лицо Махи наложила мазь и собирающие магию метки.

Когда сила Анхи вырвалась, то все они полусидели-полулежали касаясь друг друга, едва умещаясь в кладовке, а подруга начала привычно мурлыкать убаюкивающую песенку, как всегда облегчая состояние княжны. Глаза Махи были полны слез, но она верила, что всё у них получится, и старалась помогать, как могла.

Анха выдохнула, освободившись от распирающей её Лунной силы и с удовлетворением увидела, как у её несчастливого защитника метаформа исчезают вновь полученные гематомы в голове, как усиливается работа всей его магической системы и увеличивается сила регенерации. Тело Махи тоже благотворно отреагировало на разлитую в эфире силу, и она чувствовала бодрость.

Анха торопливо облизнула губы и приготовилась продолжать работу со вторым даром. Уникальная энергия метаморфа вновь поддержала и зарядила жизненными силами.

Чувствуя себя на пике своих возможностей, княжна выпустила Лазурную энергию и опять попробовала мысленно произнести малое заклинание исцеления. Она же его тысячу раз тараторила и оно даже снилось ей, когда заряжала сделанные дедом артефакты.

Сначала всё было, как прежде, но вошедшая в тело сила метаморфа немного перенастроило слабоватую систему Лазурной силы, делая её более правильной и совершенной. И Анха впервые почувствовала этот дар так же досконально, как раньше ощущала Лунную силу под руководством источника. А следом за этим новым ощущением случился переход на новый уровень волшбы.

Анхе вдруг удалось увидеть все строчки длиннейшего заклинания исцеления разом, влить необходимое количество энергии в него и активировать. Всё это заняло одно мгновение, один удар сердца! Это именно то, о чём говорили учителя и дед, рассказывая о том, как активируют заклинания опытные взрослые маги.

Тело Махи сразу отреагировало на направленное на неё заклинание: мгновенно исчезла сыпь и синяки, видимо улучшилось общее состояние. Мазь и метки полновесно вобрали в себя целебную силу и сразу же начали воздействовать на растянутую кожу.

И ко всему Анха почувствовала, что резерв Лазурной энергии явно подрос. Сейчас она чувствовала в себе силы повторить целительское заклинание, и она повторила, направляя его действие теперь строго на искоренение печатей. Энергия потекла без потерь и действовала исключительно на искоренение ожогов в виде клейм.

Маха в это время ощупывала своё лицо, но кожа всё ещё подвисала и женщина, не выдержав, расплакалась. Она чувствовала себя здоровой и думала, что всё с ней теперь по-прежнему, но обманулась.

Метаморф же потянулся, помотал головой, как разминающийся борец перед сражением и возбуждённо выдал:

— В меня будто молнией попало!

Анха переключила своё зрение на магическое и с удовольствием разглядывала, как активно включилось в работу энергетическое тело мужчины. Он ослепительно сиял в магическом плане.

На Маху тоже было интересно смотреть. Женщина мягко светилась, и особенно ярким выглядело её изуродованное лицо. Напитанная силой мазь продолжала воздействовать на кожу, смягчая и стягивая её. А ещё выделялись метки, являясь небольшими кладовыми силы, которые впитаются позже. Так что Маха напрасно плачет, и жаль, что невозможно ей всё объяснить.

Неожиданно у Анхи нестерпимо зачесалась голова. Ей даже пришлось снять платок, чтобы добраться до каждого зудящего кусочка. И только по лицам подруги и здоровяка она догадалась обратить внимание, что её ёжик волос подрос разом на несколько сантиметров.

Анха счастливо пригладила себя по коротким светлым прядкам, и не сдержав любопытства, приподняла штанину, чтобы посмотреть на печати хотя бы на ногах. Лодыжки были чистыми, и только магическим зрением ещё можно было разглядеть наличие печатей!

Княжна хищно оскалилась и победоносно сжала кулаки, потрясая ими. Она стала ближе к своей цели ещё на один шаг… сразу на десяток шагов! Сила здоровяка и полноценно запущенное заклинание исцеления заметно приблизили её свободу. Теперь счет идет не на недели, а на дни!

— Не расстраивайся, госпожа, — почтительно обратился воин к Махе. — Твоё лицо восстанавливается.

Анха вернула взгляд на подругу и, ободряюще улыбнувшись ей, знаками показала, что той необходимо лежать, чтобы не давать растягиваться коже под собственным весом, обняла и поднялась. Пора было уходить.

— Да-да, я всё понимаю, — всхлипнула женщина, — вы там осторожней…

— Фуф, — выдохнул метаморф, стоило им выйти во двор. — Думал, задохнусь… тесно там… — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд девушки.

Но она смотрела на него не из-за его вздохов. Лицо мужчины неуловимо, но изменилось. Основные черты лица продолжали быть грубыми, но глаза уже не казались слишком глубоко посаженными, а нижняя челюсть теперь была на грани нормы, и если её обыграть бородой, то мало кому захочется сравнить метаморфа с гориллой. Тоже касалось его фигуры. Руки всё ещё были длинноваты и плечи неправильно заворачивались, выглядя покатыми, но опять-таки уже не по-обезьяньи. Хотя может всё это игра Анхиного воображения?