Орчиха в свадебной фате - Соня Мишина
― Наверное, со стороны все так и выглядит, ― вздохнула я, старательно изображая смирение пополам с грустью. ― Сама не могу поверить, что оказалась настолько права. Но неужели мы будем терять драгоценные минуты, пока нас еще не обнаружили, на выяснение отношений?
― Не будем, ― поджал губы трибун. ― Но это не значит, что я полностью удовлетворился твоим ответом, жена. Выберемся отсюда, и ты мне откроешь все свои секреты.
― Выберемся ― поговорим, ― согласилась я.
А что бы мне и не согласиться? Выбраться из этой заварухи я надеялась только в одну сторону ― прямиком пред светлы очи Духа Нового года.
Алаир взглянул на меня с сомнением, будто чувствовал, что соглашаюсь я лишь для виду, и по-прежнему что-то умалчиваю. Но все же решил действовать. Тряхнул головой, взялся распоряжаться.
― Отряд, слушай мою команду! Подбираемся к холму с разных сторон, отвлекаем хунгров на себя. Магварр Неаргус, ты и четверо наемников заходите справа. Маг-арты и еще трое наемников ― слева. Я и оставшиеся трое ― идем прямо. Те, кто справа и слева ― вступают в бой первыми. Моя группа присоединится с небольшой задержкой.
Трибун на мгновение умолк, дожидаясь возражений или встречных предложений, но их не последовало. И тогда он продолжил излагать свой план.
― Барбра на б-раконе, элай Тейшериэль, погонщик и еще один наемник движутся за мной! Твоя задача, жена, дождаться момента, когда все хунгры оттянутся от алтаря, быстро подъехать к нему, захватить амулет и бежать! Никаких подвигов, никаких сражений! Просто забрать амулет и уйти живой!
― Принято!
― Выполним!
― Задача ясна! ― отчитались все три группы.
Знали бы тут, в этом мире, что означает жест с прикладыванием руки к фуражке ― я отдала бы честь. А так только кивнула и покрепче обняла шею своего б-ракона, который принял меня в качестве хозяйки на удивление легко и быстро, и слушался не с полпинка даже, а с полувзгляда.
― Ну, поехали, родной, ― шепнула своему чешуйчатому транспорту.
Тот неожиданно моргнул в ответ одним глазом ― подмигнул, будто говоря: «Не боись, хозяйка, прорвемся!» И, пристроившись за спинами трибуна Виатора и эльфа, двинулся следом так легко и беззвучно, как не всякая балерина или гимнастка сумеет.
Первые две группы ушли вправо и влево. Они передвигались быстро, короткими перебежками, до последнего стараясь остаться незамеченными. Алаир же вел свою группу не торопясь. И то верно ― у нас путь был прямой, а потому самый короткий.
Оставаться незамеченными всем трем группам удавалось долго. Мы подобрались почти к самой вершине, а хунгры, опьяненные плясками, а может, и не только ими, продолжали скакать, потрясая лапами-вилами, и размахивая длинными пасмами шерсти, больше похожей на сухую траву. Они явно не выставляли часовых и не опасались нападения. Зря. Это обеспечило нам эффект неожиданности.
И все же хунгров было слишком много: пара сотен устойчивых к магии и честному железу монстров против нашего отряда в два десятка воинов. Это меня очень беспокоило. Хотелось помочь своим: отвлечь хунгров, сбить с толку, заставить вытворять глупости. Рука сама собой потянулась к висящей на боку свирели.
Вовремя! Группа магварра Неаргуса как раз вступила на освещенный участок поляны и тут же была замечена парой хунгров. Косматые твари взвыли, словно разъяренные гиены, замахали руками-вилами и бросились навстречу оркам, мигом сдвинувшим щиты, чтобы прикрыть боевого мага.
Сам магварр Неаргус запустил в хунгров какое-то боевое заклятие, которое, судя по всему, попало на руки-грабли, не полностью прикрытые стойкой к магии шерстью. Не буду расписывать неприятные подробности, скажу коротко: рук у хунгров, попавших под заклятие, не стало. Они с воплями откатились, но на их место тут же встали десять новых.
В то же время, с противоположной стороны к хунграм подкрался отряд из маг-артов и трех наемников. Я искренне поразилась, когда обнаружила, что у моих друзей-менестрелей, помимо музыкальных инструментов, есть еще и клинки. Только теперь я узнала, что владеют ими маг-арты почти виртуозно. Правда, при численном преимуществе хунгров это не спасало. Пьяные или нет, но в драку хунгры бросились с разгона и без колебаний. Похоже, для них это было так же естественно, как коту ― вылизываться.
Мой б-ракон заворчал, начал рыть лапами землю ― ему явно не терпелось тоже втянуться сражение. Сразу видно: боевой!
― Стоять! Нельзя! ― Я чуть силнее сжала его шею, удерживая чешуйчатого друга на месте. ― Пока нельзя. И не коси на меня глазом! Нам с тобой самое ответственное задание доверили: похитить у хунгров вон ту блестяшку с алтаря. Видишь?
Я указала направление рукой. Хунгры, как и предсказывал Алаир, как раз оттянулись в стороны, и стало видно центральную площадку, на которой стоял высокий жертвенный камень, к бокам которого были приделаны факелы.
Б-ракон проследил за моим жестом, заметил алтарь. Глаза чешуйчатого вспыхнули азартом. Теперь добраться до алтаря, не потеряв наездницу, то есть меня, стало для него увлекательной задачей. Однако двигаться к цели было рано. Алаир по-прежнему ждал, когда как можно больше хунгров оттянется вправо и влево, и время от времени запускал в небо огненные шары и смерчи, которые потом падали сверху в гущу верещащих уродцев.
А я, приложив к губам свирель, неожиданно для себя заиграла «Полет шмеля». Почему именно эта мелодия пришла мне в голову ― не знаю. Это было какое-то наитие, не иначе. Однако первые несколько мгновений ничего не происходило. Одинокий напев не мог перекрыть шума начавшегося сражения, воплей и воя хунгров, боевых кличей орков и звона стали. Я даже засомневалась ― а не придумала ли я себе всю эту магию? Или, может, надо было и впрямь заиграть колыбельную или плясовую?
И только я решилась переключиться на какой-нибудь другой мотив, как услышала низкий жужжащий звук, который весьма удачно переплетался со звуками свирели. Будь я на земле ― решила бы, что где-то неподалеку летит самолет вроде кукурузника. Но тут, в магическом мире, самолетов не было!
Тогда что это? Не прекращая играть, я завертела головой по сторонам и едва не пропустила момент, когда с хунграми начало происходить что-то совсем уж непредставимое! Они начали вертеться, трястись, падать на землю и кататься по ней, будто их палило и жгло
