Дневник из преисподней - Ирина Гордеева
Зато желанию обнять Огонька я не противилась, и прижавшись щекой к его шее, терпеливо ожидала, когда остатки боли исчезнут из моего тела. Огонек вопросительно косился на меня своим большим иссиня-черным глазом, а у меня не было сил даже подняться в седло: так слабы были руки и ноги. В довершение всего в висках зародилась новая боль, которая пульсировала, как живой организм, порождая невыносимое желание окунуть голову в ледяную воду.
Минуты ожидания тянулись бесконечно долго, а силы возвращались с трудом. И присутствие Анжея раздражало меня все сильнее. Но потом Огонек затоптался на месте, выражая явное неудовольствие, и потянул меня за собой.
С третьей попытки я забралась на него, и мы отправились обратно к замку. Ночная прохлада остудила жар моего тела, хотя и не могла заменить ледяной душ, но в голове потихоньку прояснилось, а ноющая боль окончательно ушла. Я не оглядывалась назад и всю дорогу молчала, как и Анжей, следовавший за мной.
Обратный путь показался мне намного длиннее, чем все прежние возвращения после дальних прогулок с Анжеем или милордом. И мне совершенно не хотелось возвращаться. К тому же меня посетили мысли о том, чтобы покинуть милорда и вернуться к принцу Дэниэлю. Это были мысли труса, но от них становилось легче…
В ту ночь я снова вернулась в кровать, а Анжей остался спать в моей комнате до утра — думаю ему, как и мне, было не до репутации.
На следующий день милорд в полной мере проявил все свое любопытство после доклада Анжея и фактически допросил меня о ночных событиях. Как и Анжей, он понял, что моя попытка вернуться в родной мир почти удалась, и его это почему-то поразило.
— Вы не говорили мне, что способны на это, Лиина! — Его голос был возмущенным, словно я солгала ему.
Мы оба посмотрели друг на друга обвиняющим взглядом — я за то, что он был возмущен и в чем-то меня безосновательно обвинял, а он — потому что был возмущен и даже расстроен. В конце концов, мы были чем-то похожи с ним или что-то было в нашей крови, что позволяло нам хорошо понимать друг друга.
Я пожала плечами, понимая, что вопрос по своей сути не требовал от меня ответа, ибо я в подробностях рассказала ему о своих ощущениях и желаниях, породивших ураган, почти вернувший меня домой.
— Чем же еще вы способны меня удивить? — На этот раз он спрашивал серьезно, и я поняла, что милорд ожидает ответа.
Но в меня уже вселился упрямый чертенок, который вместе с моим ослиным упрямством составлял непобедимый тандем. Я вовсе не собиралась рассказывать милорду о своих снах, где Дэниэль погибал, или о снах, преследовавших меня после встречи с покойным Королем Орлов. Я просто пожала плечами — жест недоверия и равнодушия.
И тогда милорду изменили его обычные спокойствие и терпение. Ему вообще никогда не нравился мой молчаливый, и собственно говоря, ничего особо не означающий жест, но только пожатие плечами и последующее мое молчание были способны его разозлить.
Милорд мог вытерпеть любые мои слова — обидные и жестокие, заслуженные и незаслуженные, но мое молчаливое: «отстаньте от меня и не приставайте» всегда раздражало его, словно я отрицала при этом само существование милорда, делая его неважным и незначительным. Для него это было нестерпимым, как стало невыносимым и в этот раз. Он ударил кулаком по столу и почти закричал:
— Довольно, миледи! Закончим вести себя словно непримиримые враги. Я убил того, кто пытался убить вас, и сделаю это снова, если понадобится. Ваша жизнь принадлежит только мне. Как и когда вы умрете, решать буду я и никто другой!
Лепестки цветов, стоявших в вазе на столе, задрожали от удара, и я вскочила с кресла, в котором сидела, намереваясь уйти. Мой порыв заставил милорда подняться, и он удержал меня за руку, не причиняя при этом боли. Затем сделал глубокий вздох и смягчил интонации:
— Есть люди, нетерпимые к любой власти, Лиина. Они бунтуют и нарушают спокойствие всего общества. Долг любого правителя — пресекать подобное, используя любые методы и способы. Мальчишка хотел вашей смерти и не мог оставаться безнаказанным!
Он осторожно тронул мое лицо и приподнял подбородок, вынуждая смотреть прямо в его глаза. Пальцы рук показались мне холодными, но взгляд милорда выразил сочувствие.
— Вы хорошо держались, моя леди. В моей стране смерти много и будет еще больше. Возможно, вам придется научиться убивать, чтобы выжить, и я помогу вам, даже если вы этого не хотите.
Затем он отпустил меня и повернулся спиной, направляясь к двери. У самого выхода обернулся и почти приказал:
— Я хочу навестить в городе Са Арэте одного человека и прошу вас сопровождать меня!
И я последовала за ним, как собачонка на привязи, приструнив на этот раз собственное упрямство, ибо с таким тоном лучше было не спорить.
Дорога в Са Арэт вела через тот злополучный город Саэрли, где меня пытались убить. Саэрли на самом деле был чем-то вроде отдельного населенного пункта, территория которого фактически входила в границы Са Арэта.
Тем утром мы проследовали через основную улицу Саэрли и через знакомую площадь города на большой скорости, распугивая и разгоняя первых появившихся прохожих. И количество воинов милорда, сопровождавших нас, увеличилось по сравнению с обычным числом вдвое.
Рядом с милордом на этот раз следовал сэр То Ан Лис, в полной мере оправдывающий свое имя. Молчаливый и абсолютно незаметный, он был на редкость внимателен к мелочам, ускользавшим от обычных людей. Его талант дополняли сильно развитая интуиция и способность предчувствовать опасность. Он нередко призывался милордом, а во время войны не покидал свиту Магистра, и насколько мне было известно, сэр Лис дважды спасал жизнь своего господина. Мне в подробностях рассказал об этом дядюшка Кэнт.
Жизнь в городе уже успела пробудиться и к моменту нашего прибытия бурлила вовсю. Люди куда-то спешили или не спешили, но все направлялись по каким-то делам с видом занятым и целеустремленным. Кто-то усердно отвешивал поклоны при виде милорда и его сопровождения, кто-то спешил убраться с нашей дороги, кто-то делал вид, что его наши дела не касаются, но сам милорд совершенно не обращал внимания на окружающих людей.
Мы прошлись по торговым рядам и остановились возле неприметной лавки господина Ли Таэра. Милорд говорил мне, что это лучшая ювелирная лавка во всей стране, одновременно торгующая оружием столько лет, сколько было самому городу. Владельцем
