Варвар-пришелец - Руби Диксон
– Ммм. Поиграть хвостом?
Хотела бы я видеть его лицо, чтобы понять, краснеет он или нет.
– Поиграть хвостом, да? Это может быть интересно, – я думаю о хвосте, который почти застрял у меня между ног. Мне бы не составило труда сесть на него и позволить ему потереться о мои самые непристойные места. – Расскажи поподробнее.
– Я… подумывал задействовать свой хвост, – он молчит, а потом добавляет: – Когда мы с тобой в мехах.
Сдерживаю смешок. Как будто и так не понятно, при каких обстоятельствах он собирался задействовать хвост.
– Кажется, мне это нравится, – я опускаюсь, раздвигая ноги. Я больше не могу дотянуться до его уха, чтобы укусить. Вместо этого прижимаюсь всем телом к его спине, а моя киска, уже скользкая от возбуждения, трется о его хвост, когда я начинаю покачивать бедрами. – Ооо. Мне определенно это нравится.
Раахош стонет, звук разносится эхом по пещере, и я чувствую, как он прижимает ко мне свой хвост. Он начинает подергивать им, а я трусь об него. Я скольжу руками и обхватываю его член. Он все еще твердый и возбужденный, и когда я глажу его, моя рука покрывается предэякулятом.
– Знаешь, что мне нравится? – я целую его в спину.
– Что? – спрашивает он хриплым голосом.
– Непристойные разговоры, – одной рукой я скольжу по всей длине его члена, пока другой сжимаю основание. – Грязные словечки.
Я чувствую, как тяжело он дышит.
– «Грязные… словечки»?
– Да, – я провожу языком по спине, продолжая покачивать бедрами и тереться клитором об хвост. О, Боже, понятия не имею, что подразумевают люди, говоря «поиграть с хвостом», но мне это определенно нравится. Его хвост широкий у основания, и по ощущениям, это как оседлать член, позволив ему скользить по моей киске, не проникая в нее. Черт, мне определенно нравится эта грязная, непристойная поза. – Например, ты говоришь мне, что хочешь взять свой большой толстый член и засунуть мне в рот, – я поглаживаю его член и слегка сжимаю. – Что хочешь засунуть его так глубоко, чтобы он уперся мне в горло. А ты будешь смотреть, как я облизываю его и широко раскрываю рот, чтобы взять целиком этот большой, толстый член…
Его стон эхом разносится по пещере. Он берет мою руку в свою и начинает дрочить, пока я трусь о его хвост. Пару секунд спустя он резко выдыхает сквозь зубы, и я чувствую, как горячее семя заливает мои пальцы. Я продолжаю поглаживать его член, слегка сжимая, чтобы выжать из его оргазма все до последней капли. Я наслаждаюсь тем, как сильно он кончил, и прижимаюсь к его хвосту, но уже не трусь киской. Я не кончила, но это нормально.
Уверена, это скоро изменится.
Раахош расслабляется и, откинув голову назад, делает глубокий вдох. Вздрогнув, он убирает свою руку.
– Я кончил на тебя.
– Я заметила, – я снова целую его в спину. – Мне понравилось. Это было грязно и сексуально. Мне нравится смотреть, как ты теряешь контроль. Люблю смотреть, как ты кончаешь.
Он смеется.
– Мне тоже нравится смотреть, как ты кончаешь.
Он наклоняется, и от этого движения его хвост скользит по моей киске, заставляя вздохнуть. Мне это нравится. Затем Раахош вытирает мои пальцы и свой член кусочком меха.
Я не двигаюсь, утомленная удовольствием. Моя щека прижата к его широкой, мускулистой спине.
– Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, моя Лиз.
– Знаешь, что я люблю больше всего?
– Что?
– Что с тобой могу быть собой. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Хочу, чтобы ты всегда оставался Раахошем. Моим Раахошем. Ты можешь ворчать сколько угодно, потому что иногда я тоже бываю занозой в заднице, – не обращая внимание на его фырканье, я продолжаю, вконец расчувствовавшись, черт меня побери. – Я знаю, что слишком часто цитирую «Звездные войны», и на свете нет такого ругательства, которое бы мне не понравилось. А еще я могу быть властной. Но я вижу, что тебя это не отпугивает, и мне это нравится. Мне не нужно строить из себя ту, кем я не являюсь, – я довольно прижимаюсь к нему. – И я больше не одинока. Ты даже не представляешь, как долго я была одинокой.
Он обнимает меня, как может в этой позе.
– Я тоже больше не чувствую себя одиноким. Это лучшее из того, что я когда-либо испытывал. Спасибо тебе, моя пара. Знай, что мое сердце принадлежит тебе.
– А мое – тебе, – шепчу я, а затем добавляю: – Но не моя задница. Вход без уведомления туда воспрещен.
Он довольно фыркает.
Раахош
Лиз спит рядом. Ее задница упирается мне в пах, а мой хвост покоится у нее между ног. Кисточка зажата в ее руке. Она лежит на моем плече, открыв рот и пуская слюни, но я не бужу ее. Вместо этого притягиваю ее и прижимаюсь губами к бледному плечу.
Моя свирепая, решительная пара.
Когда я вел себя как глупец, она не отступила и не позволила нам в гневе разойтись по разным углам. Она продолжала говорить до тех пор, пока я не признался, почему зол и расстроен. Впервые встретив Лиз, я подумал, что она болтает без умолку, и меня это раздражало. Теперь я этому рад. Снова целую ее, думая о тех смелых вещах, которые она сказала мне, пока сидела верхом на моем хвосте и гладила мой член.
Я волновался, что буду ей неинтересен. Но теперь прихожу к мнению, что никто другой не смог бы тягаться с ее необузданным острым умом, и это меня радует.
Она может быть самой смелой из женщин. Я буду ее скалой, защитником, щитом. Она может быть стрелой, летящей вперед. Я буду ее луком – опорой и поддержкой, необходимыми стреле, чтобы взлететь.
Это делает из нас отличную пару.
Лиз причмокивает и перекатывается на живот, высвобождая мою онемевшую, покрытую слюнями руку и подставляя свой зад. Теперь мне легче выбраться из постели, но так не хочется покидать ее. Я хочу, обнявшись, провести с ней целую вечность, но кто-то должен разжечь огонь и приготовить горячий чай для моего вечно мерзнущего, тонкокожего человека, который нуждается в тепле. Кто-то должен набить едой наши животы. Поэтому я встаю и подхожу к огню. Заполняю кожаный пузырь свежим снегом и обжариваю на шампуре кубики замороженного мяса, пока они не зашипят и не почернеют по краям, как любит Лиз. Она не возражает против сырого мяса, но ее любимое блюдо – хрустящие кусочки, поэтому я забочусь о том,
