Гостья с сюрпризом - Антонина Циль
— Только?! Это пять тысяч золотых «орлов»! Я таких денег никогда в руках не держала! Да что держать! Я их и представить не могла!
— Вот и увидишь! И подержишь! Вам с Авеком хватит, чтобы довести до ума «Эйкари».
— Вот! Вот опять ты за свое! Оставляешь мне гостиницу, хотя в ней куча твоих денег, да еще и золото суешь!
— Стоп, не преувеличивай! Не куча! Да здесь еще пахать и пахать!
— Я готова! И Авек готов! Мы справимся, правда! Не спорь со мной, Ула, — Цила подошла к подруге и положила ей руку на плечо, договорив гораздо спокойнее: — Я и так тебе обязана… всем. Мы с дядей Эймом обязаны. Не нужно больше подарков.
— Я понимаю, — проворчала Ула. — И все же… Эх, ладно! Иди переоденься. Нам сегодня на примерку. Авва скоро приедет. Амита, ты с нами?!
Амита сделала жалобные глазки. Дом на холме лихорадило целую неделю. Со всей этой предсвадебной суетой (естественно, стараясь во всем участвовать), девочки уже путали день и ночь. Сегодня в мастерскую модистки должны были привезти подвенечные платья.
— Ясно, — улыбнулась Ула, сверкнув глазами. — Укатали сивку крутые горки. Иди в постель. Без вас в этот раз разберемся.
Амита не знала, кто такой сивка и почему его укатали. Она бы обязательно разобралась, но очень хотелось спать. Она сонно поинтересовалась:
— А платья?
— На свадьбах увидите. Хоть что-то будет для вас секретом. И сюрпризом, надеюсь.
… В карете Юля тихо спросила Авву:
— На свадьбе ведь положено дарить подарки?
— Конечно.
— И деньги?
— Если кто-то хочет, он дарит деньги, — Авва, не посвященная в секрет «Странницы», слегка удивилась. — А на твоей свадьбе разве не было родни, которая покупала тяжелые шкатулки, чтобы казалось, что в них больше золота, чем было на самом деле?
— Да чего там только не было, — отшутилась Юля. — Всего и не упомнишь. Шкатулки с золотом? Просто замечательно! А новобрачные могут отказаться?
— От золота? — вытаращилась Авва.
Юля выразительно повела глазами в сторону дремлющей Цилы.
— А-а-а, — понимающе протянула госпожа Ол-Анеер. — Лучше тогда вручить подарок маме невесты. Пока разберутся, можно сбежать.
— А в Эй-лон-хейме популярны свадебные путешествия?
— Э-э-э… насколько я знаю, нет.
— Будут, — убежденно сообщила Юля.
…На шестой день седмицы из храма богини Парвы вышли три пары. Огромная волнующаяся толпа, ожидавшая окончания церемонии, благословений и подарков, забеспокоилась. И для этого были причины.
Раздача медных «жаворонков», на которую рассчитывали как попрошайки, так и обычные горожане, оказалась под угрозой срыва. Дело в том, что толпа никак не могла определить статус брачующихся. Ходили слухи, что это важные господа, владельцы величественного здания в окрестностях Круглого озера. Но пар было целых три!
Женихи были одеты традиционно, в темные сюртуки, узкие брюки и сапоги. На невестах же красовались платья непривычного покроя, из дорогой ткани, но с простым силуэтом и минимумом украшений.
Первой парой были молодая девушка, по виду достопочтенная барышня, и долговязый парень, явно из мастеровых. Толпа разочарованно выдохнула.
Вторая пара, немолодые мужчина и женщина (в женихе многие собравшиеся узнали лекаря с улицы Роз), смущенные вниманием, быстро проследовали к своей коляске. Толпа тихо взвыла от отчаяния.
И только третья пара вселила в нее надежду на дары.
Невеста была чудо как хороша: высокая, с тонкой талией, подчеркнутой баской серебристого шелкового платья, и жемчужной сеткой в волосах, которая так подходила к переливчатой ткани наряда. Она опиралась на руку мужа, яркие глаза ее сияли. На пальце пламенел перстень с красным камнем. Многие свидетели торжественного выхода пары из храма доказывали затем, что он светился магическим светом.
Жених, высокопоставленный чиновник из Ратуши, выглядел как должно: солидным и платежеспособным. Толпа замерла в предскушении.
Жениху и невесте подали чашу с монетами, и в толпу полетели серебряные «синицы». Собравшиеся тут же уверовали, что не ошиблись храмом и ожидание стоило того. В ответ молодоженов осыпали рисом, лепестками и свернутыми в рулоны лентами. Вышедшие их храма жрицы Парвы, судя по довольным лицами тоже не оставшиеся без щедрого пожертвования, выкрикивали благословения.
И только группа орков (скорее всего, целый орочий род, из тех, кто в силу возраста и возможностей смог добраться до столицы), расфуфыренных, как в самые почитаемые храмовые дни, с презрением посматривала на мечущихся людей. Монеты их не интересовали. Можно было только гадать, какое отношение они имели к Ол-Танеерам и почему выглядели такими важными и разодетыми.
Живописная группа альвов, возвышавшихся над толпой, словно взрослые над подростками, брезгливо поглядывала на ребятню, снующую между зрителями в поисках закатившихся монеток.
Девушка, явная полукровка, невероятно красивая и ладная, выделялась из кучки сородичей простой одеждой и более темными глазами. Тем не менее она часто подносила к лицу руку с кольцом на пальце, и можно было рассмотреть, что это редкое альвийское изделие из драгоценного белого металла с невероятно чистой воды изумрудом. Девушка разглядывала кольцо с таким видом, словно не понимала, как оно попало ей на руку. Иногда она пугливо оглядывалась на высокородного красавца-альва, чье породистое лицо тут же освещалось торжествующей улыбкой, и нервно вздрагивала.
Еще от одной группы гостей молодоженов толпа старалась держаться подальше. Пустынники, с прикрытыми алыми платками шарфами, которым в честь недавнего мирного соглашения с Советом Двенадцати Песчаных вождей разрешили беспрепятственно посещать Эй-лон-хейм, невозмутимо взирали на торжество. Они были без оружия, но редко какие храбрецы решались поднять монетку у их ног.
Молодожены расселись по коляскам, которые весело покатились по дороге, ведущей из города. За ними отправились их друзья. Огромный караван карет орков, альвов и людей вселил в толпу еще больше уважения.
Из одной коляски раздавался пронзительный, полный недовольства младенческий крик. В такт ему отвечал парящий в небе дракон, очень странный, больше похожий на редкого в этих местах «дикого». Ребенок и
