Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Надежда Олешкевич

— Не пробуй, сразу атакуй.

Легко ему говорить.

— Может, давайте наоборот, ваше высочество?

Мышца на щеке Шая дрогнула, как иногда бывало, когда я к нему так обращалась. Он оценивающе прошелся по мне взглядом, остановился на обуви.

— Тебе удобно?

— Нормально.

— Можешь разуться и снять куртку, нас все равно никто не увидит.

— Мне нормально, спасибо.

Колдун втянул побольше воздуха в легкие и опустил гайо. Снова смотрел. Словно что-то искал, но не находил, а потом встал в боевую стойку и поманил пальцами.

Очередная опасливая атака со страхом поранить аристократа. Широкий замах, полет по дуге, остановленное острие у самого пола. Неуверенные движения. Напряженный контроль.

— Так не пойдет. Сними куртку и обувь. Я помню, как ты умеешь драться, не строй из себя неженку.

— Хорошо, — подчинилась я и вскоре сложила вещи на стуле возле входа.

Передернула плечами, уверенным шагом пошла назад, стараясь не поднимать глаза и выражать тем самым почтение. Следует помнить, кто я такая, — хуже пыли под ногами наследного принца.

Хуже пыли!

— Ты знала, что полностью понять человека можно во время боя?

— Нет.

— Отражай, — приказал он и ринулся на меня.

В свете пульсаров зловеще блеснуло острие. Я вспомнила, что Самина советовала стать мешком для битья, но рефлекторно выставила сердцевину оружия, защищаясь. Зазвенела сталь. В ладони отдало болью.

— Что стоишь, сразу в атаку, давай. Ты не настолько робкая, чтобы отмалчиваться.

— Да, конечно, — отступила я, перехватывая удобнее древко.

— Отражай, — не дождался Шай и принялся наносить удар за ударом.

Гайо свистела в воздухе, плети хлестко били пол, летели в меня. Я должна быть мешком для битья. Самина сказала, она хотела…

Конечности не подчинялись установкам. Я отбивала, отступала, уворачивалась. Помнила многочисленные тренировки с шойном, его наставления, что нужно правильно держать оборону, беречь ноги, руки и ребра. А ведь следовало подставиться.

Принц сдерживался. Я заметила несколько недочетов, упущенных моментов, когда можно было дожать меня, дотянуться, однако он не воспользовался предоставленным шансом. И это разозлило. Ведь мне нужно стать мешком для битья!

Злость взвилась внутри, придала мышцам силы. Я сделала обманный маневр, прокрутила гайо за спиной, чтобы плети хлестнули Шая по икрам. Принцу хватит сдерживаться. Так надо, я должна стать мешком…

Ладони полыхали. По вискам струился пот. Моя коса рассекала воздух не хуже гайо. Я словно оживала, двигалась легко-легко, прогибалась, прыгала, ныряла под острие или хвосты, нападала. Дыхание вырывалось со свистом через сцепленные зубы. Я контролировала себя, опасное оружие, противника. Следила, оценивала, чувствовала.

Исчезли стены, пропали мигающие пульсары. Остались мы вдвоем в диком танце. Шаг, прыжок, свист острия, дополненный хлопком плетей об пол. Поднятая пыль, маленькие камешки под голыми ступнями, бурлящий в крови азарт.

Движения Шая становились все более резкими. Из наблюдателя он превратился в умелого бойца. Бил, не жалея сил, больше не опасаясь нанести вред, словно не сомневался, что отобью и не дам себя поранить. Я действовала так же. Знала, насколько эта игра опасна, и хотела больше. Утолить ее, вдоволь насладиться. Дать волю своему телу, танцевать и танцевать. Позволить рукам действовать свободно, управлять острием-плетьми, разрезать воздух, вспарывать, закручивать, позволять гайо самой петь.

Сколько длилось это безумие? Я забыла, откуда взялась боль в ладонях, не задумывалась, что передо мной наследный принц Надмирии, дите одного из Смотрящих, надежда нашего мира и единственная опора. Просто била. Била, отдавая этому процессу всю себя, ловко управляясь сложным оружием, радуясь, что нашла противника, с которым можно не сдерживаться. Наслаждалась.

И все бы ничего, но мед… Он иногда напоминал о себе, мешал. Был и не был одновременно. Я должна… я что-то должна!

Очередной выпад, и Шай вдруг выбил из моих рук гайо, отбросил назад свое. Раздался звон упавшего оружия.

— Очаровательно, — сказал он, с трудом дыша, и вдруг оказался рядом.

Заглянул в глаза, в самую душу, проник в мысли. Окутал своим запахом предрассветной грозы, этой опасной чистотой, острой свежестью, перемешавшейся с потом.

Я втянула носом воздух. Сделала это снова, упиваясь невероятной смесью, возвращаясь из омута вязкой сладости на бренную землю. Осознавая.

Самина воздействовала на меня!

— Скажешь что-нибудь? — коснулся принц моей скулы.

— Мне пора!

Глава 26

«Самина подчинила меня», — оглушающе стучала мысль в голове.

Я смотрела Шаю в глаза и медленно отступала, теряя связь с очищающим рассудок запахом. Словно лишала себя вожделенной свободы и намеренно окуналась в тягуче-сладкий омут дурмана, где Самина восхитительна и во всем права.

— Не убегай, — шагнул за мной принц, и я ускорилась.

Подхватила обувь и куртку, прижала их к груди, бросилась к двери. Следовало что-то предпринять, пока разум чист. Нужно защититься.

Я поспешила в библиотеку, которая оказалась заперта. Потопталась на месте, решаясь на плохой поступок, и наклонилась, чтобы взломать замок.

У меня совсем не было практики, однако основные принципы я знала. Необходимо выпустить силу, заполнить ею