Сердце Сапфира. Обрученная с вороном 2 (СИ) - Екатерина Слави
— Тише, императрица, — произнес чужак. — Мы же не хотим, чтобы Кан-Ри осиротела в эту ночь, оставшись без своей правительницы?
Замерев, она снова посмотрела ему в глаза. Чистые изумруды. Она пыталась вспомнить, о чем должен говорить ей такой цвет глаз. Когда ее взгляд опустился чуть ниже, обнаружив шрам, пересекающий щеку мужчины, на императрицу сошло озарение.
От магистра она слышала, что у дракона, которого взял в плен орден Сон-Лин-Си, есть шрам на лице.
«Невозможно! — полыхнуло в ее мыслях. — Он сбежал из плена ордена?!»
С презрением глянув в лицо дракона, она произнесла яростным шепотом:
— Как ты смеешь прикасаться ко мне, мерзкий дракон?
Мужчина над ней снисходительно приподнял одну бровь, потом усмехнулся.
— Мерзкий? Может, проверим, насколько я тебе омерзителен, императрица?
Острие кинжала, приставленного к ее шее, вдруг медленно скользнуло ниже, до ключицы, еще ниже… Императрица задышала чаще. Дракон словно ласкал ее тело лезвием кинжала, как ласкал бы пальцами, и одной этой мысли хватило, чтобы внутри ее существа зародился страх за свою жизнь.
«Драконы жестоки и безжалостны», — вспомнила она слова магистра.
Почувствовав, как от легкого касания лезвия разорвалась надвое ткань ее ночного платья, оголяя грудь, императрица ахнула и оцепенела на вдохе.
— Хм, — оценил увиденное Амир. — А ты хороша, императрица. Почти так же хороша, как она.
Не успела императрица подумать, о ком говорит дракон, как он схватил свободной рукой ее запястья, завел их над ее головой, вдавил в подушки и, внезапно наклонившись, впился губами в ее губы.
Она билась под ним, как впервые запертая в клетке лан-ти, но его тело было словно из камня, а рот глушил все звуки, рвущиеся из ее груди.
Дракон сминал ее губы, как голодный зверь — словно хотел разорвать ее на части и утолить голод. Так хищный фар-хи, живущий в горах, набрасывается на свою жертву. Когда губы дракона с силой, которой невозможно было сопротивляться, раздвинули ее рот, а язык вторгся внутрь, императрица обмерла от странной смеси страха и возбуждения.
Никогда еще прежде ее не заставляли покориться. Никогда не знала она покорности. Впервые кто-то подчинил ее себе, и от одного лишь осознания этого не испытанного ею доселе чувства все ее тело охватила волнующая слабость.
Оторвавшись от ее губ, дракон приподнялся. Ухмыльнулся, проведя большим пальцем по ее приоткрытым губам.
— Тебя прежде кто-нибудь целовал, императрица?
И тотчас сам ответил на свой вопрос:
— Конечно, нет. Пока ты не нашла себе мужа, никто не смеет прикоснуться к твоему телу, ведь для твоих подданных оно священно. Губы императрицы, которые так податливо раскрылись для меня, священны. Маленькие белые зубки императрицы, похожие на жемчужины, священны. Язык императрицы, который сейчас так сладко сплетался с моим, священен.
Дракон смотрел на нее взглядом, в котором полыхало неутолимое пламя. И имя этому пламени было — голод. Ужасаясь собственным мыслям, императрица в этот момент думала, что в его лице нет ничего мерзкого.
Дракон был словно хищный, опасный и завораживающий своей дикой красотой горный фар-хи.
Императрица сжала зубы, заставляя себя вспомнить, кто она.
Однажды — ей тогда было пять лет — она заигралась с дворцовыми детьми и пропустила занятия с учителем, а когда вернулась в свои покои, обнаружила, что ее любимая лан-ти — маленькая, нежная птичка, которая будила ее по утрам красивыми трелями, — лежит на дне клетки со свернутой шейкой. Ее мать, предыдущая императрица Кан-Ри, тогда сказала ей: «Запомни, дитя мое, каждый раз, как ты будешь забывать, кто ты и каково твое предназначение, в этом мире будет умирать одна невинная лан-ти».
Это стало ей хорошим уроком. Стоило ей позволить себе забыть о своей роли, императрица вспоминала свою мертвую любимицу.
Незнакомый волнующий жар в ее теле остыл. Холодно посмотрев в глаза мужчины, императрица спросила:
— Чего ты хочешь, дракон? Зачем пришел сюда?
— Меня ищут маги Сон-Лин-Си, — ответил он ей и тоном, не терпящим возражений, добавил: — Ты спрячешь меня.
Впервые императрица удивилась. Дракон говорил с ней на ее языке. От магистра она когда-то слышала, что маги Клана Драконов с детства учат их с помощью драконьей магии понимать все языки мира. Значит, это было правдой.
— Маги ордена подчиняются мне, — с хмурым непониманием посмотрела на него она.
Разве он не понимает, что орден лишь выполняет ее волю?
Дракон усмехнулся:
— Разве не очевидно? Поэтому я здесь. Раз они подчиняются тебе, то это место — последнее, где они будут меня искать. Хочешь спрятаться от волка — спрячься у него в брюхе. Там он не найдет тебя. А чтобы освободиться, достаточно просто распороть волку брюхо изнутри.
Императрица сузила глаза.
— Ты собираешься убить меня?
— Только если ты будешь себя плохо вести. — Ладонь Амира скользнула по женской груди вверх, к ключицам, и сомкнулась на шее, несильно сдавив.
— Ты посмеешь убить императрицу Кан-Ри, дерзкий дракон? — надменно запрокинув голову, чтобы посмотреть на него взглядом снизу вверх, с тихим вызовом спросила она.
Изумрудные глаза дракона потемнели. Он подался вперед и навис над ней, словно каменная глыба, способная похоронить ее под собой.
— Власть вскружила тебе голову, маленькая императрица? — с холодной угрозой спросил дракон. — Перед тобой сын прежнего главы Клана Драконов, будущий глава Клана Драконов. Какой бы страной ты ни правила, вы, люди, всегда будете ниже, чем мы — потомки духов. Ты всего лишь маленькая правительница маленькой страны. Не ставь себя вровень со мной — не зли меня. Знай свое место.
Его пальцы на шее императрицы сжались с такой силой, что она не могла даже сглотнуть возникший в горле комок страха. Ладонь дракона все сжималась и сжималась, пока императрица, с ужасом глядя в потемневшие глаза дракона, не начала лупить ладонями по его руке, давая понять, что он вот-вот задушит ее.
Хватка дракона ослабла. Он улыбнулся — спокойно, почти ласково, но она
