Бесполезная жена герцога южных земель - Хэйли Джейкобс
Возвращается служанка, с новым подносом. На нем чайник и чашка, сахарница, а еще вазочка с маленькими печенюшками. Глаза Эмили округляются, при виде моего нескромного по местным меркам одеяния. Наверное, задается вопросом, почему я еще не переоделась в одно из принесенных ею одеяний, однако спросить так и не решается.
Сворачиваю посеревшее порядком за день свадебное платье, в котором скоропостижно скончалась моя предшественница, оно и меха из белой северной лисицы, мне теперь будут в кошмарах сниться.
Кстати, шубку я где-то потеряла. А! В мужнином кабинете забыла. Ну да и черт с ней, от нее в тропиках все равно толку как от козла молока.
— Давай Эмили, не стой надо мной, чай нужно в удовольствие пить. Садись и наливай, мне один кубик сахара, — командую я с дивана.
Нарушение субординации между госпожой и слугой! — вопит из памяти призрак Евы.
Да пофиг!
Я тут такая себе госпожа, раз меня ни во что не ставят и голодать позволяют. Служанку нужно держать к себе близко, она мои глаза и уши, а заодно и руки с ногами — функции по сбору информации и доставке провианта теперь на Эмили, я без нее быстро ноги протяну.
В этом южном поместье далеко от дома и остальной цивилизации даже такой сторонник, как эта юная девчушка, будет полезен, — расставляю быстро приоритеты. Эмили здесь своя, а я — чужая.
— Х-хорошо, — робко отвечает, осторожно садится как можно дальше от меня на самый краешек дивана горничная и дерганными движениями выполняет приказанное. Скоро в моих руках оказывается чашка горячего напитка, пальцы сами тянутся к незамысловатому десерту.
— Кушай-кушай, вкусные печеньки у вас тут пекут. Передай потом на кухне, что мне понравились.
Обычное домашнее сливочное печенье, но лучше, чем черствый хлеб, уже хорошо. Я прекрасно осознаю, что голоса в доме, где правит герцог, не имею. Кичиться гордостью и происхождением, привередничать — сейчас совсем не вариант. Пример хозяина заразителен, слуги могут быстро перенять его отношение ни во что не ставить свою новую госпожу.
Но доброе слово и собаке приятно, может, таким образом мне удастся расположить к себе местных работников. Мое благополучие и комфортная жизнедеятельность зависит от них. Особенно важны те, кто обеспечивают провиант. С ними ругаться себе только во вред делать. Голод не тетка, пирожка не поднесет. А вот Эмили и повара местные вполне с задаче справятся.
Да. Ева, ты справишься. Все, что угодно ради цели прожить беззаботную и счастливую жизнь в тепле и сытости с армией слуг. Ради такого результата немного усилий и терпения — практически ничто. Упорство и труд все перетрут…нет, без труда это ведь тоже сработает?
— Как скажете, — отвечает Эмили и едва приподнимает уголки губ в ответ на мою дружелюбную, но многообещающую улыбку во все тридцать два зуба.
Прогресс на лицо, так держать!
Маленькая служанка хрустит печеньем, я пью ароматный чай с нотками освежающей мяты и заключаю, что жизнь в герцогстве не так уж и плоха, как могло бы показаться любой нормальной невесте на моем месте, когда входная дверь вдруг распахивается настежь.
Ну и чего это нам здесь нужно? А ну марш работать!
4
Муженька.
Явился не запылился. Да так неожиданно, что я проливаю на себя чай, а Эмили давится печеньем и начинает громко кашлять.
Под округленным от шока взглядом названного гостя быстро встаю с места и бью ее по спине до тех пор, пока на вымытый мною пол не падают влажные крошки, которые вот-вот да могли бы стать причиной настоящей трагедии.
— Стучаться вас не учили? — кричу на замершего на пороге, словно олень в свете фар, герцога.
Чем обязаны личному визиту сей благородной особы? Или насчет брачной ночи передумал? Живой не дамся! Сам же говорил не высовываться, а теперь прибежал. Иж чего удумал, не дождется. Я еще глаза толком не открыла в новой среде, и он мне уже втирал про то, что даже коснуться меня не желает, словно я прокаженная какая-то. Если действительно клятвы брачные подтвердить удумал, то это просто невероятно, как он в воздухе переобувается, прямая дорога в цирк.
После целого дня, полного разочарования, я вполне серьезно начала обдумывать предложение его сиятельства о разводе. Пойдет и дальше так жизнь в южных землях, годик потерплю и свалю отсюда. У Евы папенька при деньгах, не пропаду.
— Кхм, герцогиня, ваш внешний вид… — Глен Грейстон отводит взгляд в сторону.
Я смотрю на себя вниз. Мокрое, из-за пролитого на стратегически важное место чая, нижнее платье прилипло к груди, очертив все изгибы и округлости, став практически прозрачным.
— Мужчине не престало врываться в дом к даме без предупреждения, — говорю с упреком, не показывая смущения. Не дождется! Из-за кого я в таком вот виде?
Накидываю на себя первую подвернувшуюся под руку тряпку. Это пыльная белая простыня, которая служила в роли чехла одного из кресел.
— Кхм-кхм, прошу прощения.
Герцог снова прокашливается и обводит взглядом убранство дома. Неужто он тут впервые, странно. Решил проверку устроить, как я тут, не померла ли еще?
— И вы так напугали бедняжку Эмили, что она того и гляди, отправилась бы к праотцам!
Давай, ваше благородное сиятельство, принеси и служанке извинения, не обломись. Немного заземлиться супружнику не помешает. Если бы не моя быстрая реакция, чего доброго, рыжая девчушка была бы второй за сегодняшний день жертвой его благородного сиятельства. Покойся с миром, прошлая Ева! Я сожгу эту шубу, поступлю с ней также, как она с тобой, попадись она мне только на глаза.
— …Приношу свои извинения, — коротко кивает Глен зеленовато-бледной Эмили и — мне же не чудится — пытается мягко улыбнуться не смевшей поднять глаза от пола служанке.
— Д-да, б-благодарю… — сипит рыжеволосая малышня.
Ничего себе, реально прощения попросил. У кого — у горничной! Скрещиваю руки на груди и расправляю плечи. Мебельный чехол закрывает тело до самой шеи, поэтому этот жест меня в неудобное положение не ставит. Главное не то, что вы носите, а то, как именно. Доказано, что и в мешке из-под картошки можно вести себя по-королевски.
— Хочу полюбопытствовать, с какой целью вы пожаловали сюда?
В кои-то веки я расслабилась, и на тебе, получите распишитесь. Никто не звал, чего приперся? Но я даже намека на раздражение себе не позволяю, максимально вежливо и спокойно задаю вопрос.
Герцог снова прокашливается, бегло осматривает прибранную мной
