Угольки - Клэр Кент
Затем подходит, хватает меня за руку и поднимает на ноги. Мои колени подкашиваются. Я даже не могу стоять.
Это было бы позорно, если бы не все остальные обстоятельства. Куда более худшие обстоятельства.
Не говоря ни слова, Кэл поднимает меня и закидывает себе на плечо как мешок зерна. Он несет меня к своему пикапу. Я смутно осознаю, что мотоцикл, который я оставила на заправке, уже в кузове. Должно быть, он нашел его и последовал по этой дороге к городу.
Чистое везение (хорошее, плохое или нейтральное), что он появился до того, как эти парни увезли меня к какому-то Баку.
Я думала, все скоро закончится, но нет. Потому что Кэл приехал за мной.
Он открывает пассажирскую дверцу и бросает меня на сиденье, захлопнув за мной дверцу. Затем садится на водительское место и переключает передачу, бросая на меня сердитый взгляд искоса.
Именно этот сердитый взгляд снова провоцирует меня.
— Я не хочу жить с тобой, — у меня из носа снова течет, но я могу вытереться лишь своим предплечьем. — Я оставалась там только из-за Дерека.
— Думаешь, я этого не знаю, бл*дь?
— Я не хочу возвращаться.
— Ну, ты совершенно точно, бл*дь, не можешь остаться здесь, — он раздраженно мотает головой назад, туда, где раньше был мой родной город. — Кто твои люди?
Мои люди. Нет у меня никого. Уже нет.
— Моя мама мертва.
— Это я уже знаю, — я никогда не замечала за ним такой открытой злости. — Кто еще у тебя есть? Бабушки-дедушки? Дяди? Братья? Кузены? — он ведет машину, но продолжает поглядывать на меня, тяжело дыша.
— У меня нет никого.
— Друзья? Соседи?
— Их было мало, но теперь они все мертвы.
Он смотрит на темную дорогу перед нами, тускло освещенную фарами грузовика. В следующие пару минут тишину нарушает лишь мое периодическое шмыганье носом.
Наконец, я с трудом сглатываю.
— Просто высади меня где угодно. Я справлюсь.
— Ни за что, бл*дь.
Будь проклят этот мужчина. Я не думаю, что хоть один человек в мире способен разъярить меня настолько сильно и быстро, как он.
— Я не твоя ответственность. Я предпочту быть сама по себе.
— Неважно, что ты предпочтешь. Мир такой, какой он есть. И весь он сейчас такой же похеренный, как и этот город позади. Ты маленькая, и ты до сих пор слишком мягкая. Ты не в безопасности в одиночку.
Впервые за целую вечность я чувствую, что могу суметь заплакать. Мой голос срывается.
— Но…
Он награждает меня очередным свирепым взглядом.
— Слушай, ребенок. Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Я знаю, что ты бы предпочла застрять с кем-то другим. Я знаю, что для тебя я всего лишь дерьмовый отец твоего мертвого бойфренда. Но два года назад мир скатился в ад, и прямо сейчас у тебя нет других вариантов. В одиночку уже не безопасно. Я единственный вариант, который у тебя остался.
Нет никаких аргументов, которые я могла бы ему озвучить. Я точно знаю, что он прав. И я могу сколько угодно это ненавидеть, но реальность от этого не изменится.
В этом мире не осталось никого живого, кто мог бы мне помочь. Защищать меня.
Никого, кроме Кэла.
Но он ошибается в одном. У меня есть один вариант. У меня все еще есть тот пистолет. Я могу им воспользоваться. Покончить со всем, совсем как я думала несколько минут назад.
Но материализовавшись, эта мысль тут же рассыпается в ничто.
Я не сделаю этого. Я не убью себя.
Это, может, и проще, но это не в моем духе.
Я начинаю плакать. Почти беззвучно слезы текут по моему лицу, а из носа начинает бежать еще сильнее. Мое тело трясется так сильно, что я крепко обхватываю себя руками в попытках сидеть смирно.
Кэл ничего не говорит. Даже не смотрит на меня. Но через минуту запускает руку в карман на дверце со своей стороны и достает пачку чего-то вроде старых салфеток, прилагавшихся к фастфуду.
Они пахнут плесенью, но я использую их, чтобы вытереть лицо.
Это лучше, чем ничего.
***
Кэл всегда встает рано, но я не сплю, когда он выбирается из постели следующим утром.
Когда тепло, он спит в нижней футболке и боксерах. Мы всегда стараемся уважать приватность друг друга, но невозможно не знать, в чем он спит, когда мы ночуем в доме из одной комнаты.
Он поддергивает свои трусы, потому что они, видимо, сползли в кровати, затем натягивает джинсы и сует ноги в ботинки. Выходит на улицу без единого слова.
Наверное, считает, что я до сих пор сплю.
Он идет в туалет, моется, затем кормит свиней и кур, как делает это каждое утро.
Прошлой ночью я спала лучше, чем думала. На самом деле, я много месяцев не спала так хорошо. Может, я наконец-то приняла, что это моя жизнь, и я никак не могу ее изменить.
Какова бы ни была причина, я точно знаю, чем займусь сегодня.
Я выпрыгиваю из постели, натягиваю джинсы вдобавок к трусикам и майке, в которых спала. Когда Кэл освобождает туалет, я выбегаю пописать, затем возвращаюсь внутрь и приступаю к делам.
Первым делом я снимаю картон с окон, чтобы вновь впустить в хижину свет.
Воздух полон пыли. Я вижу, как она витает в лучах солнца. Так что я открываю входную дверь и все окна в попытках выгнать застоявшийся воздух.
Не то чтобы на улице воздух чистый, но все же лучше того, чем мы дышали внутри.
Я беру из кладовки метлу, снимаю постельное белье с кровати Кэла и с моего матраса. Все это нужно постирать. День выглядит ясным, так что, наверное, получится развесить все для сушки. Я избавляюсь от паутины по углам потолка, когда чувствую позади себя присутствие.
Я поворачиваюсь и вижу, что Кэл стоит на пороге и смотрит на меня.
— Ты что делаешь, ребенок?
— Я больше не буду жить в волчьем логове. Если я остаюсь здесь, тогда мы приведем это место в порядок.
Он не отвечает. Просто наблюдает за мной. Почти осторожно, если я правильно его читаю.
— Это случится, — говорю я ему отрывистым тоном. — Так что иди и принеси еще воды, потому что нам нужно все тут отмыть.
Глава 3
Год четвертый после Падения, лето
Два года спустя я стою в кузове грузовика Кэла и держу винтовку, приставленную к моему
