И Боги порой бессильны - Ольга Токарева
– Как ты мог меня полюбить после того, что видел?
– Я смотрел не на виконтессу, а в её глаза, и видел твёрдый взгляд лазурных глаз, их грусть, решительность и яростную безжалостность. В каком бы теле не пребывала твоя душа, её отражение было в глазах девушек.
Имран бережно прошёлся ладонью по спине Виктории. Тяжёлые воспоминания болью отдались в сердце.
– Мы с тобой остановились на выборе украшений.
– Хорошо, выбери на свой вкус, я в них не особо разбираюсь.
Вика отстранилась от мужа, давая ему возможность выбрать колье. Он взял ожерелье в форме трех цветков, находящихся в центре, от них в обе стороны тянулись нити в форме капелек. Длинные тонкие лапки крепко держали белые камни, переливающиеся от игры света. Имран встал сзади Виктории, приложил к шее колье, застегнул застежку, любуясь в это время отражением жены в зеркале.
Шею Вики холодил металл. Подхватив пальцами капельку с бриллиантом, свисающую с цветка в середине ожерелья, она покрутила её в руках.
Коснувшись губами виска, Имран улыбнулся.
– Осталось подобрать серьги и можно отправляться в путь.
Вставленные в мочки ушей серьги были выполнены подобно центральному цветку в колье. Покрутив головой, Вика любовалась, как играют грани камней в капельках сережёк, повертелась, восхищаясь лазурного цвета платьем, так красиво сидевшем на ней.
– У тебя хороший вкус, – повернувшись, она посмотрела на мужа, – давай на дорожку присядем.
Имран не стал возражать, присел на кровати рядом с любимой, наблюдал за чуть побледневшим лицом, чувствуя её волнение от предстоящей встречи.
– Не переживай. Сейчас спустимся на первый этаж, в гостевом холле у нас портал в столицу, а там перенесёмся в Финийское государство.
Виктория выдохнула скопившееся волнение, резко встала, не выпуская своей руки из горячей ладони мужа, последовала за ним. Она очнулась от своих дум, когда почувствовала нежное прикосновение губ мужа к виску.
– Виктория, не волнуйся, я хоть и не видел Ар Рамских, но уверен, что они добрые люди.
Вика так погрузилась в мысли, что не осознала момент, когда они сели в дилижанс. Очнулась от мелькающих за окном кареты полей, мимо которых они проезжали. Сердце стучало размеренно. Но чуть дрожащие пальцы выдавали ее волнение.
– Они добрые и приняли меня, словно свою дочь, – смахнув выступившие слёзы, Виктория отвернулась к окну кареты, не желая показывать слабость. – Мне так жаль, – прошептала она охрипшим от волнения голосом.
Имран мгновенно подхватил жену на руки, прижав к себе, прошёлся горячей ладонью по рыжим волосам любимой, погладил вздрагивающие от рыданий худенькие плечи.
– Вика, – закачал он её на руках, словно ребенка. – Малышка моя, у меня от твоих слёз душа разрывается. Не плачь, приедешь к родителям с красными от слёз глазами, что они обо мне подумают?
Виктория мгновенно отстранилась от мужа, продолжая всхлипывать, смотрела на него с непониманием.
Он бережно вытер с её щек слезы шершавыми пальцами.
– В тебе частица Виктавии, и они мгновенно это поймут.
От слов Имрана на душе у Вики стало немного спокойней. Слёзы прекратились. Она вновь прижалась к его груди, и они в молчании проделали оставшийся путь до имения Рамских.
Когда карета остановилась, Виктория вздрогнула и посмотрела на мужа.
Он бережно пересадил ее на сиденье, открыв дверцы кареты, вышел. И лишь после того, как осмотрелся по сторонам, протянул ей руку, давая понять, что пора выходить.
Мертвой хваткой вцепившись в предложенную ладонь, Виктория осторожно спускалась со ступенек кареты, полностью погружаясь в свои чувства. От вида аллеи, тянувшейся между стройных рядов елей, у нее перехватило дыхание. Переборов себя, она сделала робкий шаг, за ним другой, чувствуя поддержку в сильном, но одновременно нежном захвате руки Имрана. С благодарностью бросив на него взгляд, она во все глаза смотрела, как быстро уменьшается расстояние между ними и парадным крыльцом имения. Остановившись около ступенек, Вика перевела дыхание и с замиранием сердца слушала разговор между дворецким и мужем. Как в тумане она переставляла ноги, не замечая приступок. Войдя в светлый гостевой холл дома, молодая чета Ир Куранских остановилась и представилась.
Дворецкий, склонив голову в почтении, просил их подождать.
– Присядьте, отдохните, я сообщу чете Рамских о вашем визите.
В волнении Вика освободилась от руки Имрана, подошла к окну. Ожидание разъедало душу, у неё перехватывало дыхание от звука шагов.
Когда стук прекратился, Вика поняла, что родители Виктавии стояли совсем рядом, но страх сковывал тело, не давая ей повернуться. Голос графа помог сбросить с тела оцепенение.
– Не помню, чтобы мы были знакомы. Но все же, чем могу быть полезным чете Ир Куранских?
Виктория медленно повернулась на голос отца. Стиснув руки в кулачки, с надеждой во взгляде она замерла.
Посеревшее, вымученное от постоянного плача лицо матери побледнело, глаза сразу накрыла мокрая пелена.
– Доченька, – едва различимо шептала она. – ДОЧЕНЬКА! – вырвался из ее горла душераздирающий, полный отчаянья крик, и графиня Рамская бросилась к Виктории.
Вика мгновенно обхватила вздрагивающие от рыданий плечи матери и тут же ощутила сильный захват рук отца.
– Лисунья, – шепчет он, – моя маленькая лисунья вернулась к нам. Мы так молились за тебя, наша маленькая девочка. Спасибо Богам, услышали нашу мольбу.
Неизвестно, сколько бы они так стояли, но в какой-то момент гостиную залу оглушил детский крик:
– Виктавия!
Рамский с неохотой отпустил дорогих сердцу девушек из объятий.
Виктория медленно повернулась, не замечая, как лицо матери стало ещё бледнее, и отец успел подхватить её обессиленное тело. Она не обратила внимания на Имрана, смотрящего на неё во все глаза. Взор Вики был прикован к мальчугану в бархатном синем камзоле и штанишкам в тон.
– Виктавия! – вновь закричал он и бросился к девушке. От волнения его маленькие ножки подвернулись, он запнулся, но Вика успела его подхватить. Упав на колени, она прижала его со всей силы к себе, боясь раздавить худенькое тельце брата.
– Саким, – шептала она. Не замечая льющихся по щекам слез, вдохнула родной до боли, сладко-малиновый запах. – Саким, братик мой маленький, как же я по тебе соскучилась.
Худенькие плечи мальчика вздрогнули от плача.
– Я вместе с мамой молился в часовне, чтобы ты вернулась. И ты вернулась! Я знал! Я верил!
Наплакавшись, Саким поднял мокрое от слез лицо и стал хмуро разглядывать сестру.
– Я ведь знаю, что ты
