Узница гаргульи - Кэти Роберт
Я смотрю на него несколько мгновений.
– Ты наверняка знаешь, что обычно так не делается. – Хотя сомневаюсь, что ныне сохранился нормальный порядок вещей. Мне уже много лет не хватает персонала и едва удается поддерживать все наплаву. Джей не первый слуга, который исчез, не сказав ни слова. Спасибо, нашел себе замену.
– Мне была нужна работа. – Он пожимает плечами. – До меня долетали слухи о вас и об этом месте, но Джей сказал, что тут хорошо платят, а еще дают комнату и питание.
Мой отец твердо верил, что обо всем можно договориться, и любил поспорить с персоналом о зарплате. Я не могу позволить себе такую роскошь. Оглядываю моего нового повара: худощавый, темноволосый, ростом мне по плечо, кожа насыщенного синего оттенка. Ничего необычного.
– И сколько, по словам Джея, обещали платить?
Он называет сумму, я стискиваю зубы: почти вдвое больше, чем полагалось Джею. Да, новый повар прижал меня к ногтю, и неважно, сознательно или нет. Провожу ладонью по лицу. Отец в гробу перевернется от моего решения, но я бы вообще не оказался в таком положении, если бы не он, так что пусть идет к черту.
– Если останешься после первого месяца работы, удвою сумму.
Повар приподнимает брови и беспокойно двигает крыльями.
– Да и первоначальная оплата, считайте, грабеж.
– Верно, но это не помешает тебе ее принять, как и прибавку через месяц.
…Если продержится.
Он проводит рукой по коротким черным волосам.
– Я не суеверный, как многие. Если мне хорошо платят и не изводят придирками, только рад поработать.
– Какое свободное мышление.
Повар снова пожимает плечами.
– Вовсе нет. Любой, у кого есть хоть капля мозгов, понимает: даже если проклятие существует, оно касается только вас и вашей семьи. Если вы не собираетесь породниться с простым поваром, мне ничего не грозит.
Испытываю облегчение пополам с унынием. Что ж, других вариантов все равно нет.
– Хорошо. Мне нужно, чтобы ты приготовил ужин для меня и моей… – И тут я задумался, как называть Грейс. Она гостья, которая задержится на семь лет, можно сказать, постоялица. Я едва ее знаю, поэтому называть ее своей партнершей или как-то еще более интимно кажется неправильным. – Дамы, – наконец неловко договариваю я.
– Уже приступил. Ужин будет подан через час. – Он отворачивается к плите, бросает на меня взгляд через плечо. – Кстати, меня зовут Сайлас.
Киваю и спешу покинуть кухню. Кажется, стоит мне где-то замешкаться, тут же все снова пойдет наперекосяк. Будто лечу сквозь шторм, и внезапные порывы ветра или молнии могут обрушиться на меня в любой момент. Существует только один способ все исправить, но я не знаю, получится ли.
Я бы много лет назад отказался от роли предводителя, но без официального наследника на моих землях начнется гражданская война. Из своего рода я последний. А это значит, что без меня вера в проклятие должна исчезнуть. Кто-то другой мог бы с легкостью занять мое место… если бы не политические вопросы. Мой род правит этими землями с незапамятных времен. И хотя мы заключали браки с представителями других благородных семей, титул передавался только по нашей линии.
До сих пор.
Впервые в своей проклятой жизни я ужасно хочу быть эгоистом и бросить все, но страх перед последствиями не дает мне покоя. Если на наших землях начнется междоусобица, это обернется гибелью сотен, если не тысяч подданных, а пока мы слабы, с нами легко покончить, вторгнувшись извне.
Нет, я должен преуспеть. Выбора нет.
Не могу думать здесь. Это дом моего детства, и в свое время я бегал по этим коридорам, уверенный, что никто и ничто не сможет до меня добраться. Что я в полной безопасности. А теперь это место больше похоже на мавзолей. Воспоминание обо всем, чего я лишился, от которого мне никогда не уйти. Если замереть и прислушаться, кажется, будто стены смыкаются, пытаются вдавить меня в строительный раствор и камень, пока не перестану быть собой, пока не стану очередным призраком в этих коридорах.
Мрачные мысли ведут меня к ближайшей вертикальной шахте и вынуждают взмыть в воздух. За считанные секунды вылетаю из замка и только тогда могу нормально дышать и хотя бы несколько мгновений не думать о том, что будет утрачено, если у меня ничего не получится.
Горные вершины на севере за большим озером граничат с землями Русалки. Она уже не смущаясь охотится на моей территории. Удовольствия, которые она предлагает, так велики, что инстинктивный страх перед инкубами и суккубами подавляется. Мы вспоминаем, как жестока была последняя война, только когда нам это удобно.
Можно лететь дальше над горами на восток, мимо территории демона-торговца, к океану, лететь, пока не устанут крылья и я не рухну в воду. Тогда не нужно будет волноваться ни о каком проклятии, и терзающие меня воспоминания наконец затихнут.
Выражение лица моего отца, застывшего в момент смерти.
Кровь моей сестры, пропитавшая камни, когда ее сердце остановилось.
Близнецы, чьи тела так сильно пострадали, что я даже не смог понять, отчего они погибли. Только знал, от чьей руки.
А я сбежал, когда должен был сражаться, спрятался, когда должен был помочь.
Мне надо было умереть в тот день вместе со своей семьей. Каждая прожитая с тех пор секунда кажется незаслуженной. Вот истинное проклятие, с которым я живу.
Внутреннее напряжение так сильно, что хочется содрать с себя кожу, чтобы выпустить его. Знаю, что должен держать все в себе, превозмогать любую слабость, но иногда у меня кончаются силы.
Я запрокидываю голову и в крике выплескиваю свою печаль ветру.
Глава 5
Грейс
Высунувшись в окно, осматриваю внешнюю стену замка. Где-то тут должен быть выход. В отдалении что-то взметнулось в воздух, и я понимаю, что это Брэм. Невольно замираю. Никогда не мечтала иметь крылья и летать. Мне довольно и способности читать ауру людей. Никто ведь не признается, как неудобно, что от меня невозможно утаить правду. Зачем мне еще какая-то магия? Она всегда как обоюдоострый меч, и я уверена, что способность летать тоже имеет свои минусы.
Но выглядит это и правда красиво. Брэм рассекает воздух, как акулы океан, вкладывая всю свою энергию в движения, в скорость. Внезапно он выгибается дугой и запрокидывает голову. Даже отсюда я слышу его крик и чувствую ответную боль в груди. Даже если бы я не видела вокруг него это бледно-голубое с белой каймой пятно, все равно бы поняла: он
