Искрящее сердце - Юлия Шолох
Времени мало. Машка закрыла глаза и быстро, жёстко проговорила слова заговора. Ни тени жалости или сомнения, или не получится.
О, у неё получится, еще как! И срок – неделя. Неделя! И это еще мало для такой скотины. Машка их, Высших, просто ненавидела сейчас, но холодной, рассудочной ненавистью, которая не мешала, а наоборот, помогала действовать чётко и точно.
Договорив последние слова, Машка распахнула глаза и сделала Знак. У каждого мага он свой. Теперь магия начала действовать.
Вряд ли кто среагирует быстро, но лучше этого момента не дожидаться. Маша спокойным шагом вернулась к столику за Долькиной сумочкой, где лежал номерок от гардероба. Её рюкзак висел на вешалке вместе с курткой. К счастью, привычка носить самое главное с собой не подвела и в этот раз, потерей станут только джинсы и толстовка, которым самое место на помойке.
Маша как раз вынимала номерок, когда появился официант со своей вышколенной улыбкой на лице.
– Вы уже уходите? Вам всё понравилось, госпожа?
– Всё понравилось, только жарко, я выйду подышать свежим воздухом и вернусь.
– Нужно ли вам что-нибудь ещё?
– Нет, спасибо, отдыхай.
Фу-х, отвязался. Можно двигать.
Стараясь идти неторопливо, Машка добралась до гардероба, забрала свои вещи и выскочила на улицу. Пока нельзя идти быстро, так что просто накинем курточку и станем делать вид, будто пялимся по сторонам. Долька сказала, сегодня много приезжих в клубе, в лицо их никто не знает, можно не бояться.
А отойдя метров за двести, Машка нырнула в переулок, быстро оделась, застегнулась и повесила сумку через плечо. Накинула капюшон. Платье это плохо, конечно, но хоть каблуки не шпильки. Ничего, не замёрзнет, зато эта высшая скотина не сможет почувствовать себя мужчиной целую неделю. В буквальном смысле этого слова.
Так, а время? Начало первого. До автобуса шесть часов!
Ладно, протянем. Хорошо, не зима, пришлось бы сидеть в подъезде.
Машка неторопливо шла по улице, радуясь, что фонарей почти нет, да и людей немного, большинство пьяные, от них она легко ускользала. А так как город знала хорошо, прошла дворами и через сорок минут уже была на площади Чайковского. Жаль, денег нет позвонить Дольке, узнать, как дела. Но в своем мастерстве Маша не сомневалась, так что подруге сегодня точно ничего не угрожает. Жестокая шутка, конечно, а заставлять женщин себя ублажать не жестоко?
Глаз за глаз, подставлять другую щеку, да ещё Долькину, Маша не собиралась. Пусть местные бабы поживут спокойно недельку.
Погони Машка не боялась, никто не знал, что произошло. Может, со временем разберутся, только попробуй тогда её найди.
На площади Маша нашла скамейку за памятником, там улеглась на влажные после дождя деревянные рейки. Местные компании уже разошлись, оставив после себя свалку. Свиньи. А потом их же родители по дороге на работу станут жаловаться друг другу, что живут в свинарнике. А где вам ещё положено жить? Раз сами свиньи и свиней воспитали?
Маша вздохнула. Её детство и юность были счастливыми и безоблачными, но после того переломного момента многие мысли стали до ужаса грубыми и циничными. Она менялась, похоже, не в лучшую сторону и ничего не могла с этим поделать. Да и нужно ли?
Ночевать на лавке, конечно, и врагу не пожелаешь. Рейки больно давили на ребра, влага намочила куртку на спине, чем дальше, тем становилось холодней, в общем, часа в четыре Машка не выдержала и отправилась на вокзал. Лучше там сидеть, хоть теплей.
Улицы были совершено пустыми, ни одного прохожего. Заслышав приближающуюся машину, Машка спряталась. Мало ли. Вычислить её не могли, но осторожность никому ещё не мешала.
Промчавшаяся мимо машина была дорогой, с тонированными стёклами, что вообще-то ПДД запрещено. Вернее, запрещено всем, кроме магов. Машка нахмурилась. Нет, мерещится от страха. Ну и что, что слишком дорогая для такого города, дорогие машины тут тоже есть. И их хозяева могут себе позволить игнорировать запрет тонировки. И по ночам могут ездить.
Жаль, нельзя Дольке позвонить. Она наверняка уже дома, с сыном. Спит. Для неё всё закончилось хорошо. Высший не свяжет свою немощность с ней, а если повезет, не свяжет вообще с магией, постесняется. Мужики, они такие – если у тебя проблемы с этим делом, лучше смерть, чем в них кому-то признаться.
Из-за угла показался автовокзал. Пустые лавки под навесами, света немного, но тёмных уголков нет. Открывалось здание в пять тридцать, то есть через семь минут.
Машка на всякий случай ходила вокруг на отдалении. Опасалась, но ни машин, ни подозрительных людей не было. И всё равно она, хоть и устала, ходила вокруг, не приближаясь.
Появились редкие люди, здание автовокзала открыли. Минуты тикали. Скорее бы купить билет, залезть в салон и заснуть! Ехать примерно два с половиной часа, за это время можно выспаться. И туфли снять, они жутко натёрли ноги.
Поглядывая на часы, Машка ходила кругами и ждала.
Потом стали отправляться первые рейсы. Она увидела автобус со своим номером, который заруливал на стоянку, и только тогда решительно направилась к зданию. Подошла к кассе, где уже стояла очередь. Никого подозрительного – пару мужичков с перегаром, пару толстых тёток с кошелками, старушка с высокомерным взглядом.
Маша купила билет. Вот и все, кошелёк пуст. На часах две минуты до посадки. Хоть бы рейс не задержали!
Автобус подошел вовремя. Со скрипом открыл проржавевшие двери. Запах в салоне был, как будто Машка вошла в подушку, которую последние пятьдесят лет не выбивали. Пыль была везде, воздух содержал больше пыли, чем кислорода, но Маша думала только о том, как бы сесть и заснуть.
Она выбрала место у окна, свободных было навалом, билеты купило человек семь. Закрыла глаза. Окна можно не бояться, сквозь него все как в тумане, настолько грязное стекло.
Боже, как хочется спать. Хочется спать, пока автобус едет, мягко покачиваясь и оставляет за спиной город со всем, что произошло ночью.
Две минут, одна…
Наконец, автобус тронулся, заскрипел как старик, развернулся и выехал на дорогу. В пыльном окне заскользили улицы.
Прощай, город! Тебя не видно сквозь мутное стекло, но твои улицы хранятся в моей светлой памяти.
Судя по звукам, рядом кто-то сел. Маша с трудом оторвалась от окна и повернулась.
– Привет. Куда-то собралась?
Кровь разом охладела. Маша обмякла в кресле, как кисель.
Это был он.
Кожаная куртка под горло, тёмные джинсы, небрежно растрёпанные волосы. Жуткие чёрные глаза, крутой излом на губах. От пристального взгляда хотелось спрятаться под сиденье.
Автобус
