Случайная невеста командора (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна

Он вобрал горячим ртом вторую грудь, поигрывая языком с соском, заставляя меня выгибаться всем телом от волны незнакомых ощущений. Командор оторвался, со странным удовлетворением глянул на меня. Усадил на себе удобнее, приподнимая за бёдра и прижимая грудью к себе.

Я ахнула, почувствовав его пальцы на нижних губах.

— Я сейчас говорю про тебя как про искусственную, — сказал он, проникая подушечками в намокшую щель. — Ты обижалась до этого. Сейчас спокойна. Я менял эмоции. Но ты остаёшься стабильной. Почему?

От откровенного прикосновения я громко застонала, вцепляясь в его жесткую броню. Мне пришлось зажмуриться от яркого света, вспыхнувшего между нами.

— Вот так тебе нравится, — говорил он, медленно проводя пальцами вокруг клитора, слегка задевая его вершину, и снова надавливая рядом, — в разы сильнее и больше даёшь, чем было. Я задал вопрос. Отвечай.

— Я… ох…

— Что я спросил, Алья? — снова потребовал ответа командор.

Да чтобы я помнила! Меня сносило ощущениями. Весь мир сжался до точки между ног, там, где он меня ласкал, сжимал, надавливал, растирал, высекая из моего тела ураган ощущений.

Я постанывала и тёрлась о его броню, подставлялась под его руку. Как же хорошо…

— Ещё… — прошептала я, взглянув в его глаза.

Он ускорил ласки, глядя мне прямо в глаза. Нас окутало свечение, его волосы взметнулись от незримого ветра.

Командор схватил меня свободной рукой за лицо, продолжая наглаживать искусными пальцами между половых губ, впился в мой рот жгучим поцелуем.

Меня заполнило тепло. Я попыталась отстраниться от переизбытка ощущений, но не успела — задрожала всем телом, глухо застонав под его губами. Содрогнулась, зажмурившись от яркого света, снова и снова вздрагивая от движений его руки, ставших тягуче-медленными.

Мне было так хорошо… Так хорошо…

Командор отпустил мои губы, обнял обеими руками, а я просто растеклась по его броне, лежала на нём щекой, чувствуя его острожные поглаживания по спине и волосам.

Когда дрожь моего наслаждения утихла, я боялась поднять на него глаза. Почему-то было мучительно стыдно. Казалось бы, после стольких лет на станции, чего могла бы я стыдиться, но с ним… затягивались все-все душевные раны. Я чувствовала себя с ним другой. Чистой и невинной. Собой. Настоящей.

— Посмотри на меня, — тихо приказал командор.

Я покраснела ещё сильнее, слёзы против воли скользнули по щекам. Но всё равно посмотрела — почему-то ни на мгновение не могла ослушаться его.

— Скажи-ка мне… — начал он, когда я подняла на него опасливый взгляд, — давай, Альйоника, признавайся. Говори правду, теперь я смогу увидеть, если ты соврёшь. Как долго на станции у тебя брали чёрную сойриу?

Глава 9. Сойриу

— Я… — опустив глаза, я пыталась сообразить, как уклониться от этого разговора. — Я отвечу, только мне нужно знать, почему ты спрашиваешь.

Командор упрямо сжал зубы, мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не ответить резко или не отдать прямой приказ. В его глазах мелькнуло странное выражение, и он кивнул.

— Хорошо. Объясню. С тобой слишком много странностей. Я пытаюсь понять, с чем имею дело. Сейчас покажу.

Он усадил меня удобнее у себя на коленях, поднял руку, развернув её ладонь ко мне.

— Я говорю, что ты красива, выражаю мужское восхищение, а ты реагируешь на это здесь, — он прижал ладонь к моему паху, вызывая у меня румянец, — а не здесь, — он сместил руку в центр моей груди.

Я пожала плечами.

— Смотри, — сказал он, сдвигая руку выше и располагая её чуть ниже моих ключиц, — смотри на меня.

Не понимая, что ему от меня нужно, я подняла на него выжидающий взгляд.

— Альйона, ты очень красивая, — вкрадчиво говорит он низким, чуть вибрирующим голосом, — идеальная, черты тонкие, утончённо-гармоничные, нежная кожа, к тебе хочется всё время прикасаться. Идеальные припухшие губы, тебя хочется долго и со вкусом целовать. Очень красивая малышка. Нежная и чувственная. И дико чувствительная. Одно удовольствие тебя ласкать. Хочу делать это снова и снова.

Я зарделась, внизу живота затянуло, я облизала губы и уставилась на неторопливую усмешку на его губах.

— Снова здесь ничего нет, — он коснулся середины моей груди, горла и лба, — только здесь, — показал на низ живота. У настоящих женщин так не бывает, только у андроидов с искусственным генератором.

Он смотрел мне пристально в глаза, а я… закусила губу от мысли: может я правда андроид с нелегальной программой и сбитыми настройками?..

Провалиться в эти мысли командор не дал.

— Есть ещё одно объяснение, и это… — он стиснул зубы, глаза яростно сверкнули, — по нашим законам за такое полагается смертная казнь. — Поэтому я спрашиваю тебя. У тебя брали на станции чёрную сойриу?

Я помедлила.

— Для ответа… — прошептала я, стараясь выиграть время, — мне нужно знать, что ты называешь сойриу.

Командор дёрнул уголком губ. Коснулся моей щеки, оставил ладонь на уровне моего лица.

Вокруг его руки вспыхнул бледно-жёлтый свет. Командор погладил меня по плечу, свечение впиталось в мою кожу, по телу пробежался ток, на язык опустился кисловато-свежий вкус.

— Что видишь и чувствуешь? — спросил он. — Форма, цвет, вкус, запах?

— Я…

— Говори быстрей, — нахмурился он.

Я опасалась вызвать его недовольство.

— Лимонный цвет, — тихо ответила я. — Светло-жёлтый, холодного оттенка. Кислый вкус. Форма…

Замолчала, потому что командор коснулся уголка моих глаз, всматриваясь в радужку.

— Достаточно цвета. У тебя стоит распознаватель, — ответил он. — То ещё варварство, внедрить прямо на сетчатку, но зато теперь никто забрать не сможет. Разве что с вместе с глазом.

Я нахмурилась.

— Когда они бы успели это сделать? — задумчиво произнесла я. — Ведь я примеряла дома платье для выпускного, а потом сразу оказалась в колбе. И сразу увидела зелёный свет вокруг рук, который потянулся к… ой…

Ойкнув, я испуганно замолчала, обратив внимание на его пристальный взгляд. Смотрела молча и ждала, что будет дальше.

Я не могла понять, как правильнее, чтобы он считал меня андроидом или всё же поверил, что я живая. Не знала, как безопаснее. И вообще, я точно живая?..

— Ты хотел сказать, что такое сойриу, — напомнила я командору, надеясь увести разговор.

— Это… Давай назовём это энергией для быстроты и простоты понимания. Основная её суть в эмоциях и чувствах, движениях и решениях. Объяснять долго, а времени исчезающе мало. Скоро Грэйорду надоест за мной гоняться между астероидов и выискивать точку обстрела. Разозлится и начнёт шарашить по нам из фронтальной пушки. Мне это не понравится.

— Ты знаешь, кто на оставшемся истребителе?

— Конечно, — усмехнулся он, — эту манеру маневрировать ни с чем не спутаешь, когда он психует и выгоняет своего пилота из кресла и берётся сам.

Усмешка на красивых губах командора с хищной ленцой превратилась в оскал.

— Ста-а-арый друг. Ста-а-арые счёты, — тянет он с явным удовольствием.

Его лицо внезапно принимает бесстрастное выражение, и он цепко смотрит на меня.

— Меня он тоже узнал. Ладно, к делу. Твоя благодарность мне. Какой у неё цвет? — спрашивает резко и требовательно.

Пожимаю плечами.

— Красный.

— Страх?

— Зелёный.

— Чёрный цвет когда видела?

Я попыталась вспомнить и тут… меня просто захлестнуло воспоминанием.

Перед глазами вспыхивают картинки, в уши ввинчиваются звуки.

Пшики включения лазерного резака. Склонившееся надо мной изрезанное шрамами лицо и узкие глаза, мерцающие холодным интересом исследователя.

И где-то сбоку чужой голос — глубокий, низкий, с густыми интонациями, напоминающими голос командора «Ты совсем ополоумел, старик? Я даже ради черноты не прикоснусь к андроиду! Сколько? Повтори. Врёшь, столько не бывает. Докажи».

Меня начинает трясти. Ничего не чувствую. Просто руки мелко трясутся. Я поднимаю руку и озадаченно смотрю на дрожащие пальцы.