Избранная для бастарда - Екатерина Орлова
Глава 6
Селеста
Нас привозят в замок. Мрачный, как и его хозяин. Отвратительное место, в котором чувствуется сырость и холод каменных стен. Два здоровяка волокут меня по широкому коридору, другой открывает тяжелую деревянную дверь, и дальше мы спускаемся по ступенькам. Полагаю, это темница. Здесь воняет смертью и страхом. Мочой, сыростью и кровью. Кажется, даже стены стонут от ужаса всего того, что происходило в этом месте.
Меня подташнивает от паники и запахов. Стражники, которые тянут меня дальше, не церемонятся. Толкают и дергают так, что, кажется, сейчас вырвут руки. А потом мы останавливаемся, как вкопанные, потому что перед нами возникает Бригон. На самом деле я ожидала, что он окажется уродом. Или даже надеялась на это. Но моя мама говорила, что все, как один, сыновья Правителя Зудина красавцы. Мало того, что Верховный правитель Дальних земель Пакрайда сам славится красотой, еще и выбирает в свою постель самых лучших женщин.
У Бригона длинные волосы и щетина на щеках. Острые скулы, слегка пухлые губы, но нижняя чуть больше верхней. Прямой крупный нос, карие глаза и густые брови. Но не все это ужасает меня, а взгляд. В нем холод и жестокость, пробирающие до костей.
Глядя на меня, Бригон кривится, словно от отвращения, а затем срывает с моей головы капюшон и шапку. Хватает косу, и его верхняя губа дергается в оскале. Он достает кинжал и приближает его к моему лицу. Я отшатываюсь, но стражники не дают мне отстраниться ни на сантиметр. Вытащив вперед прядь моих волос, которые уже наполовину отливают серебром, он отрезает кусок и рассматривает, подняв выше, чтобы свет от факелов бросал блики на пряди.
– Заприте сучку в дальней камере! – рявкает он. – Сначала я разберусь с ведьмой и воительницей!
– Давай! – орет на меня один из стражников, толкая в спину. – Переставляй ноги! У нас еще другая работа есть!
Они волокут меня в самый конец вонючего коридора, где открывают решетку и заталкивают меня в камеру, закрывая в ней. Замки лязгают, и я вздрагиваю от каждого звука. Сердце вырывается из груди, подскакивая к горлу. Проглатываю его, пытаясь вернуть на место, но оно мечется в грудной клетке, как трепещущая крыльями птица. Пытаюсь рассмотреть место своего заточения, но здесь настолько темно, что я даже не вижу ближайшей стены.
– Выпустите меня! – кричу, дергая решетку, а потом начинаю долбить в нее ногами. – Выпустите! Карден вас убьет! Он разорвет вас всех на лохмотья и скормит собакам Даира! Выпустите, сволочи! Вы не имеете права!
Ответом мне служит тишина и негромкие стоны в камере неподалеку. А потом я слышу под ногами писк и с криком подпрыгиваю, вцепляюсь руками в решетку и запрыгиваю на нее, повисая в воздухе. Взгляд, полный ужаса, сканирует пол, но я не вижу крыс. Зато по звукам слышу, что они есть, и их много. Мое тело покрывается холодным, липким потом, а кровь долбит в виски. Ужас, сковывающий мои внутренности, сжимает их все сильнее, из-за чего мне становится тяжело дышать.
– Выпустите, – всхлипываю я.
Пытаюсь настроиться, чтобы мысленно обратиться к Кардену, но я в таком раздрае, что и на мгновение не могу отключить окружающие звуки. Они врываются в мои уши, смешиваясь с шумом крови, раз за разом вызывая животный ужас.
Я не знаю, сколько проходит времени прежде, чем я слышу шаги. Пытаюсь рассмотреть, кто идет, но мне не видно. Наконец напротив моей камеры останавливаются несколько стражников, один из них держит ведьму, а на руках двух других висит Волара.
– Что с ней?! – выкрикиваю я, глядя на воительницу. – Что вы с ней делали?
– Заткнись! – рявкает стражник, заставляя меня вздрогнуть, а потом бьет кулаком по решетке так, что та содрогается. Сколько же в нем силы? Когда я лупила по решетке ногой, та даже не покачнулась. – Слезай!
– Там крысы!
– Да, – тянет он улыбку. – Жирные, откормленные трупами твари. Размером с кота.
Они мерзко смеются, а я покрываюсь новой порцией колючих мурашек. Они покалывают мою кожу, заставляя волосы на голове шевелиться.
– Слезай! – рявкает он еще раз, и мне приходится опустить ноги на пол и сделать шаг в сторону, чтобы стражники открыли решетку и затолкали в камеру воительницу с ведьмой.
Волара падает на пол, словно мешок картошки, а стражники закрывают решетку и уходят. Я бросаюсь к воительнице.
– Волара, – зову шепотом и тяну ее за руку. – Волара, вставай.
Внезапно она садится и сплевывает в сторону.
– Я вырву подонкам руки и засуну конечности в их задницы, – шипит она. – Дайте только выбраться отсюда.
– Боги, ты жива, – выдыхаю облегченно, бросаясь ей на шею.
Волара похлопывает меня по плечу, а потом отлепляет от себя.
– Прибереги нежности для господина. Ведьма, как будем выбираться? Утром они придут за Тиальдой. Если она попадет в руки Бригона, умрет.
– Я смогу спасти ее. Но только ее. Ты должна будешь выбраться сама.
– За меня не волнуйся. Выведи Селесту, – добавляет она шепотом, когда мы слышим приближающиеся шаги.
– Жди от меня вестей, – шепчет ведьма.
– Идиоты! – рявкает кто-то. – Как можно было запереть их вместе?!
Перед решеткой появляется какой-то мужик с седой бородой, который кивает стоящим рядом стражникам, и те отпирают решетку. Волара снова лежит на полу, притворяясь полумертвой.
– Волару пристегните в камере пыток, – рявкает он, и двое стражников тут же подхватывают ее под руки, выволакивая из камеры.
Я бросаюсь за ними, вцепляясь в спину одного из стражников.
– Прекратите! – кричу, срывая голос. – Вы не видите?! Ей больно! Звери! Уроды!
– Ведьму в башню, – спокойно распоряжается мужик, оттаскивая меня от стражника. Я брыкаюсь и кричу, пытаясь наброситься на него и выцарапать ему глаза, но он держит меня за шкирку, как шкодливого котенка, пока Дисагру выводят из камеры. – А эту бешеную оставьте тут. Может, к утру ее крысы съедят, и господину не придется тратить на нее время.
Когда все стихает, я снова кричу и бьюсь в истерике, повиснув на решетке подальше от мерзко пищащих крыс.
Не знаю, сколько проходит времени, но вдруг я слышу новые шаги. Я обессилена криками и истерикой, горло саднит, руки онемели, как и ноги. Но я умру, только бы не слезать с решетки! К моей камере подходит какой-то молодой, одетый в лохмотья парень, и протягивает вперед поднос, на котором стоит миска с похлебкой и лежит кусок хлеба.
– Ужин.
– Отравить меня решили? – прищурившись, цежу хрипло,
