Хозяйка лавандовой долины (СИ) - Элен Скор
Последней её мыслью было:
— Пресветлая, спаси мою малышку!
Глава 4
Я открыла глаза, по щекам текли слёзы.
— Спасибо! — сказала в пустоту, почему-то уверенная, что меня обязательно услышат.
Погладила рукой ещё плоский живот, на губах сама собою расцвела счастливая улыбка.
— Моя малышка… — прошептала я.
О таком подарке я даже не мечтала!
Я плакала и улыбалась одновременно: оплакивала юную Элену, и радовалась своему будущему материнству. Несчастная девушка оказалась не нужна ни своему отцу, ни мачехе, ни мужу, которого она знала всего только один день. Лишь младшая сестра по-своему любила её своей эгоистичной любовью. И что-то подсказывает мне, что именно она приложила руку к гибели старшей сестры.
Утверждать я это не берусь, но кроме нас двоих на утесе больше никого не было. А значит, она может попытаться сделать это снова! Я с опаской покосилась в сторону двери, кажется, оставаться в этом доме становиться опасно.
Снова принялась судорожно рыться в воспоминаниях прежней хозяйки этого тела. Мне показали не так уж и много, словно заостряя внимание на самых главных моментах её жизни. Помниться, ей выделили вдовью долю — дом и землю, значит, жить есть где, это уже хорошо.
А что по деньгам? Вроде положено какое-то содержание, но что-то подсказывает мне, что оно будет совсем мизерным. Значит, нужно брать с собой, всё, что только можно увезти. Прежняя жизнь научила меня не дожидаться милости от других. Как вспомню, сколько лет я загубила, ожидая одобрения от своего бывшего мужа — аж стыдно становиться за свою былую слабость. Больше я такого не допущу, тем более у меня теперь есть, для кого стараться!
Рука снова потянулась к животу.
— Обещаю, я сделаю для нашей дочери всё, что только смогу! — словно клятву прошептала я.
Дверь тихонько отворилась, в комнату с кружкой в руках вошла Эбби.
— Нянюшка! — сорвалось у меня с губ.
— Проснулась, родненькая моя, а я тебе тут отварчика принесла, с мёдом. На, родимая, попей!
Нянюшка протянула мне пузатую глиняную кружку, над которой ещё вился белёсый парок. Пить действительно очень хотелось.
— Как долго я болела? — почему-то моё падение с утёса все скромно именовали болезнью.
Эбби зашевелила губами, сгибая пальцы: — Да сегодня как раз девять дней будет. Никто не верил, что после такого выжить можно, с горы-то тебя родимая, всю переломанную принесли. Одна я Пресветлой Богине молитвы читала, вот ты в одночасье на поправку и пошла.
— Спасибо, нянюшка! — радовало, что хоть один человек в этом незнакомом мире искренне желал мне добра.
Девять дней, а на теле ни синяков, ни царапин. Как такое возможно? Может, меня лечил тот лекарь, что проводил магическое сканирование? Хотя он был не менее удивлён моему внезапному выздоровлению. Впрочем, это уже не важно.
— Нянюшка, а что в доме твориться? — я допила последний глоток отвара, передавая ей опустевшую кружку.
— Дак всё по-прежнему: мачеха ваша зверем смотрит, кричит да всех шпыняет. Сестрица, то в комнате безвылазно сидит, то под вашей дверью ходит — переживает очень. Видать виноватой себя считает, она ведь вас тогда на прогулку-то позвала.
Нянюшка всё рассказывала, а я заметила, что она, то называет меня родненькой и на ты, то переходит на уважительное вы. Сама этого женщина вероятно даже не замечала.
— А папенька что? Приданное моё уже собрал? — этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.
Эбби опасливо покосилась в сторону двери и полушепотом продолжила:
— Так сначала его мегера эта, Ингрид, всё отговаривала, мол тебе, голубка моя, и так вдовья доля положена и того хватит, а потом вы занеможили, так вопрос сам собой и отпал, вот она-то обрадовалась, — Эбби горестно вздохнула, теребя пальцами ткань фартука.
Это она зря радуется, я своего точно не упущу! Только нужно немного сил набраться, они мне точно понадобятся.
— Нянюшка, а можно мне немножко каши? И я бы хотела помыться.
Эбби радостно всплеснула руками, подхватила пустой бокал и убежала на кухню. Вернулась она с полным подносом, уверяя, что раз аппетит вернулся, значит, я точно иду на поправку.
В этот раз я ела не спеша, тщательно разжёвывая все, что лежало в мисках, стараясь помочь своему организму побыстрее прийти в себя. После сытного обеда меня знатно разморило, ложиться назад в постель, которую не меняли уже больше недели, не хотелось, да и я сама уже давно пахла не розами, так что, собрав силы в кулак и опираясь на плечо Эбби, я поплелась в ванную комнату.
Ванной тут служило круглое металлическое корытце, в которое нужно было забираться по приставной лесенке — слишком уж высокими были у неё борта. Внутри имелась скамья и лесенка, чтобы выбраться наружу.
Больше всего радовало, что водопровод тут тоже был и даже горячая вода имелась. Так что вскоре я чистая и распаренная сидела в кресле, а нянюшка расчёсывала мне волосы и рассказывала местные новости и сплетни. Под её монотонный рассказ я уже начала клевать носом, заметив это, Эбби тут же уложила меня в свежее перестеленную постель, задёргивая бархатные портьеры.
Следующее пробуждение было намного приятнее, чувствовала я себя уже намного лучше. Сама встала и, сходив в ванную комнату, сделала все свои дела. Вернувшись, выглянула в окно, гадая, что сейчас — утро или вечер? Сколько же я спала?
За окном была явно весна, короткая ярко зелёная трава уже покрывала землю, но листья на деревьях ещё не полностью распустились. Скорее всего, апрель — решила я.
Во дворе какой-то мужик крутился возле крытого экипажа с кожаным верхом. Из дома вышел представительный пожилой мужчина и полноватая темноволосая женщина в пышном платье и накидке — что-то вроде плаща. Отец и мачеха — узнала я их из воспоминаний Элены.
Стоило только экипажу отъехать, как дверь моей комнаты приоткрылась и внутрь крадучись проскользнула Нарина.
— Доброе утро, сестрёнка! — я решила, что сейчас всё же утро.
Девушка испуганно дёрнулась и замерла, явно не ожидая увидеть меня возле окна.
— Элена? Тебе уже лучше?
— Как видишь! — я постаралась улыбнуться как можно мягче.
— Я рада, что ты пошла на поправку, — сестрица напряжённо всматривалась в моё лицо, словно пытаясь понять, помню ли я что случилось на утёсе.
— Да, мне уже намного лучше и я хочу поскорее уехать в имение своего мужа, вот только…
Девушка даже слегка подалась вперёд, ожидая, что я скажу дальше.
— Приданное моё ещё не готово, — грустно
