Пленница пророчества - Анна Катнер
Оказавшись зажатым меж двух огней, выбираешь тот, что горит дальше и тише. Совсем не по-королевски вопя от страха, я метнулась в высокие заросли, с боем и криком пробиваясь к домику. Мой преследователь, по всей видимости не любивший охоту, ломанулся прямиком за мной, подгоняя кобылу, а заодно и меня злобными проклятиями и угрозами. У самого забора нога предательски дрогнула, и я рухнула на землю. Лошадь встала на дыбы. Вот так я и помру – раздавленной в буквальном смысле этого слова.
Полыхнуло огнем, и нависшая надо мной лошадь куда-то пропала, перед глазами было темное небо. С трудом переведя дух, я перекатилась на бок, приподнялась на локте и не смогла подавить облегченного вздоха: колдун возвышался над моим потенциальным убийцей, уперев руки в бока и прижав каблук своего сапога рыцарю в горло.
– Я в порядке. – Я поднялась сначала на колени, а потом, придерживаясь рукою за забор, на ноги. Фэрфакс на меня даже не посмотрел. Видок у колдуна был тот еще: лицо перекошено, светлые волосы торчат во все стороны, пальцы скрючены, будто полотенце выкручивает с особой жестокостью.
– Кто послал? – донеслось очень тихо, вкрадчиво, но яростно. Мужик под его ногой хрипел, стонал, силился поднять руки, чтобы сдвинуть колдуна. – Еще раз: кто послал?
Имени я не расслышала, а подойти ближе было выше моих сил. Меня трясло, в боку болело, ноги мелко дрожали. Ссадины на локтях наконец-то дали о себе знать и теперь неприятно щипали.
– Иди в дом, – не глядя приказал Фэрфакс. – Умойся.
– Не пойду никуда, – упрямо вскинулась я, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. – Зачем он?..
– Уйди, – прошипел колдун, и я все-таки поковыляла к крыльцу, от греха подальше.
Куда Фэрфакс дел этого убийцу, я так и не узнала, но посещали нас подобным образом еще четыре раза. О двух посещениях свидетельствовал покосившийся забор и обвалившаяся крыша крыльца – само сражение я пересидела в погребе, не решившись и носа высунуть, пока Фэрфакс меня не позвал. От одного рыцаря осталось кровавое пятно, которое мне пришлось убирать. Колдун лишь сокрушался, мол, не с той ноги встал и перестарался. Легче от его раскаяния не было: кошмары снились еще две недели, запах крови преследовал ежеминутно, а есть получалось только сырую картошку – от вида каши тут же мутило.
Последнего, четвертого, колдун разговорил. Радости это не принесло: как оказалось, в услугах Фэрфакса похитители нуждаться перестали, платить отказались, а от меня решили попросту избавиться. Ну, и от колдуна заодно, если тот будет мешать. Имен несчастный не назвал – да колдуну они и не были нужны, а я твердо убедилась, что, кем бы ни были мои враги, они идиоты. Шутка ли – поступать так с колдуном?
Убедившись, что дорогу до хижины теперь знает каждый проходимец, Фэрфакс велел собираться и не задавать лишних вопросов. Вот так я и оказалась на лесной дороге, которая, как любезно уведомил колдун, вела в большой город, где и должна была начаться моя новая жизнь.
Глава 2
Колдун изрядно кривил душой, когда называл Старые Остроги большим городом. Каменных домов в поселении было много: навскидку полсотни, не меньше. Был постоялый двор, площадь с хиленькой ратушей, были даже ворота с охранной стеной, которая метров через двести плавно сходила на нет. А вот тесноты, которая присуща городам, не было. И если у центральной площади дома щеголяли аккуратными палисадниками, то на окраинах я лицезрела свежевскопанные грядки.
Далеко-далеко, на самой границе памяти, всплывали слова, которые, как полагала и я, и мой учитель географии, благополучно пролетели мимо ушей. Старые Остроги – велчанское название. Велчане жили на востоке лет так… давно, хоть убей – не вспомню. Мирный народ, простой, но свободный. Не искушенный ни выборными монархами, ни кровными династиями. И край велчанский был цветущим, богатым, обширным. До самых Сломанных Хребтов простирался.
Этим он и приглянулся моему очень дальнему предку. Повоевав лет десять, он наконец понял, что идея была провальной на корню: ну как присоединить то, что даже между собой не собрано? Велчане с одинаковым удовольствием воевали и с соседними деревнями, и с великим королем всех западных земель, кем-то там Каннингемским. Чем именно закончилась эта глава семейной истории, я помнила совсем смутно. Можно сказать, совсем не помнила. Каким-то образом восток все-таки присоединили к нашему королевству, но история это была, как выразились бы на кухне, «скверно пахнущая». Темная.
Несмотря на это, настроение поднялось до небывалых высот. Впервые за столько месяцев я выбралась из своей темницы и даже чувствовала себя почти свободной. Не считая ошейника.
На нас никто не обращал внимания. Беспрепятственно добравшись до небольшого опрятного домика, колдун спешился. Открыл калитку, потрепал по загривку сонную собаку и юркнул в дом. Не успела я подумать, что могу слезть с лошади и пуститься наутек, как мужчина высунулся на улицу и поманил меня пальцем. Едва под ногами оказалась твердая земля, в голове промелькнула мысль бежать без оглядки. Фэрфакс словно догадался об этом и цепко схватил за локоть:
– Даже не думай, – вполне миролюбиво прошептал он на ухо, вталкивая в дом.
В маленькой кухне было тесно и темно – окно занавесили плотными шторами из грубой ткани. Я успела разглядеть печь, полки с кухонной утварью и какой-то сальный гобелен, закрывавший стену, возле которой стоял стол. А потом в комнату вошла хозяйка дома. Она была ниже меня на две головы (да чего таить, она была карлицей!), болезненно худая, некрасивая. В седых волосах, собранных в высокий пучок, еще виднелись каштановые пряди. Круглое лицо с прямым широким носом было покрыто глубокими морщинами. Рот застыл в неприятной улыбке-усмешке, но глаза, такие же голубые, как у Фэрфакса, смотрели вполне дружелюбно.
– Какая-то она дохлая, – после недолгого осмотра моей персоны заявила женщина.
– Она стесняется, – нахально ответил колдун, по-прежнему держа меня за руку. – Сам удивлен тому, что она умеет. В остальном все так, как я и говорил: неприхотлива, но разговорчива.
Я хотела было открыть рот, но Фэрфакс ущипнул меня за локоть, и я послушно промолчала.
– А ошейник зачем?
– Велена, ты не хуже меня знаешь, что людям свойственно мечтать о свободе, которую у них, – тут колдун состряпал такую мину, что я почти почувствовала отвращение к самой идее, – отобрали.
– Стало быть, отсюда, ты думаешь, не сбежит? – женщина прищурилась, извлекая из кармана трубку. Спустя полминуты по темной комнате поплыли сизые клубы дыма.
– Некуда ей теперь бежать, –
