Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Юлия Марлин
Святослав нахмурился — вот какие небылицы князь Будиш и его советники распространяют по городам и селам Арги. Быть может, командир отряда и посмеялся, если бы все было не так грустно.
— А еще поговаривают, что барда Местимиана Златоуста убили лейдцы-оборотни.
— Разве? А я слышал, виноват призрак-упырь.
— Не в этот раз. Жена только что вернулась из дворца. Там все придворные шепчутся, что Златоуста порешили лейдцы. Клянусь Светлой Зарей.
— Проклятые уроженцы Дома Серебряного Волка!
Прекрасно, теперь еще и деяния местных убийц будут приписывать Дому Серебряного Волка.
Молодой командир разозлился: Будиш времени даром не терял и воистину преуспел в очернении северного соседа. Народное творчество, сплетни, подкупы, обманы — он пускал в ход все, что хоть, как-то могло принести ему пользу.
Еще несколько раз до его слуха доносились грязные, низкие шуточки и песенки, призывавшие к низвержению «Метрополии» Дома Серебряного Волка и необходимости восстания.
Наконец, воин с севера вышел на Театральную Площадь, став невольным свидетелем столичной кутерьмы. Со стороны сколоченных сцен и невысоких кукольных подмостков летели крики лицедеев, разыгрывавших пьесы, спектакли и кукольные представления.
Сбоку неслась баллада о битве демонов Саанила Зеркалоокого и Воинства Светлых Богов у берегов Алмазного Острова, откуда-то с соседней улицы послышались куплеты из эпической поэмы классика Деониса Талтийского о похищении великаном Зерго Богини Красоты Вэллиан и заточении ее в Башне Тишины.
— Я стану твоим судьей и твоим палачом, строптивая девица! — Ревел лицедей, скрытый под маской Зерго. — Смирись и стань моей женой, дочь Эфира или прими страшную участь затворницы и зачахни в Башне Вечной Скорби и Молчания до времени Падшего Лика Луны!
— Мне не найти утешения и не спастись от твоего гнева, великан, но никогда я не стану твоей! Я выбираю Башню Тишины! — Отвечала девушка, игравшая похищенную Богиню Красоты.
Надо сказать, все творчество срединцев было посвящено двум сюжетным линиям: Дилийским мифам и историческому эпосу. Священная Дилия или Книга Начал Девяти Княжеств представляла собой собрание легенд, преданий, апокрифов о житие Создателя Эфира, его Детях — Богах Света и Детях Богов — героев-богатырей — прародителей людской расы. Что касалось исторического эпоса — здесь аргцы отдавали предпочтения самому значимому для их государства событию: Поединку до Первой крови, случившемуся почти триста лет назад.
Не было в двух княжествах, пожалуй, человека, кто не знал бы ту историю. Между севером и югом вспыхнула война, которая затянулась на много лет. Устав от бойни, Дом Серебряного Волка и Дом Огненного Орла приняли решение решить судьбу войны через поединок до Первой крови. Два воина от каждого дома сошлись на границе Арги и Лейда и равно бились за право победы. Волк оказался быстрее. После этого Арга утратила независимость и вошла в Содружество под названием — уделат.
В первые десятилетия уличные барды и стихотворцы слагали баллады о Поединке без прикрас и обманов, излагая истину и суть, но постепенно все изменилось. После смерти князя Палиша (которого аргчане с тех времен почитали виновником утери независимости) — подтекст исказился под влиянием подковерных интриг, а едва племянник Палиша князь Антон взошел на трон, так и вовсе изменили смысл.
Сначала напевали, что Дом Серебряного Волка использовал удобный случай и подстроил ту победу, а значит выигранная нечестно — она не имеет силы и Арга признана уделатом не законно. Дальше стало еще интереснее. С тех событий минуло всего сто лет, а срединцы, напрочь позабыв истину, стали обвинять Палиша в намеренном сговоре с Домом Серебряного Волка и проклинать предателем, бросившим страну к ногам северян. Все громче зазвучали голоса с призывами о восстании против Метрополии, а державшиеся до этого в тени отряды ополчения заявили о себе во всеуслышание.
С приходом к власти князя Эдуарда (отца Будиша) накал страстей на время сошел на «нет» и уделат затаился в неспокойной тишине. В Лейд шли многочисленные сообщения, что аргчане смерили пыл, поняв бессмысленность мятежа. Лейдский правитель Мирослав, порывавшийся тогда отослать в Аргу пять полков, остыл и, поверив заверениям Эдуарда в вечной преданности и дружбе, выбросил эту затею из головы. Как видно — преждевременно.
Прошло всего ничего — и вот на границах тлеют конфликты, а народ, одурманенный страхами и ужасами глупых баллад, возненавидел северян. Дошло до необходимости везти в Лейд заложника, гарантирующего мир.
Святослав покачал головой: он сомневался, заложник разрядит раскалившуюся до предела обстановку и сведет усилия непокорной Арги на «нет».
Шумные ряды и пестрые шатры театралов остались позади, и перед князем открылась тихая рощица, огороженная узорным металлическим заборчиком. Первое, что бросилось в глаза — разрушенный памятник, белевший мраморными руинами в самом сердце шумевшего зеленью уголка. Подойдя ближе и опустившись на одно колено, северянин смахнул с каменной плиты пыль и прошлогодние листья. На камне блеснули вэльские руны: «Палиш, сын Льва. Поверженный, но не побежденный».
Святослав присмотрелся к осколкам топора, и в одном узнал обломок головы со смутно знакомыми чертами. Да, это был он — юноша, бившийся в поединке до Первой крови. Памятник снесли много лет назад и, беспощадно надругавшись, бросили на всеобщее обозрение.
Посланник приложил руку в область сердца и отдал честь парню, на долю которого выпали страшные испытания. Печально, что потомки забыли подвиг великого предка и, обозвав предателем, подкупленным северянами, сделали козлом отпущения и нарекли виновником всех несчастий.
— Покойся с миром, князь. Ты не забыт.
Он вернулся в «Охотничью Слободу» к вечерней трапезе.
Добрыня и воины сидели в пустой таверне.
Выяснилось: стоило Волкам спуститься к ужину, других постояльцев, как ветром сдуло. Несмотря на звенящую тишину и нервные шепотки обслуги, трапеза порадовала сытностью и простотой.
— А это что? — Сев за стол, Святослав указал на запечатанное письмо.
— Будиш приглашает на празднование Встречи Весны.
Рыжебородый воин хмыкнул:
— Несколько часов назад хотел тебя зарубить, а сейчас приглашает на пир?
— Клянусь Северосом, всё это плохо кончится, — посеребренный сединой воевода поморщился. — Уделатор затеял опасную игру.
— Так подыграем ему, — улыбнулся Святослав.
* * *
Золотой Простор был полон.
Будиш специально выбрал этот зал, выложенный мрамором и расписанный золотом и охрой, потому как взглянуть на представление знаменитой столичной труппы «Гонцы Меликарра» пожелали многие. Еще утром слуги установили тут внушительную сцену, и теперь размалеванные лицедеи в нарядах вели последние приготовления.
В дальнем углу играли музыканты.
Сам Будиш и два его брата
