Забрать ее душу - Харли Лару
Убийца. Золотые глаза в темноте.
Я добавила эту страницу в закладки, но пока не была уверена, почему. Мне стало еще труднее заснуть, зная, что внизу на кофейном столике лежит закрытый гримуар и на этих страницах, в темноте, по-прежнему сияют эти золотые глаза.
Наблюдая.
Ожидая.
4 Рэй
Утро понедельника принесло еще больше серого неба и моросящего дождя. Я шла в колледж под черным куполом своего зонта, шлепая ботинками по лужам вдоль моей узкой подъездной дорожки. Подойдя к почтовым ящикам, я заметила миссис Кэти, которая забирала свою почту. Она была моей учительницей в первом классе почти четырнадцать лет назад, тогда в её светлых волосах пробивалась седина, теперь они стали полностью серебристыми.
— Здравствуйте, миссис Кэти! — я весело помахала ей из-под своего зонтика. Она прищурила на меня глаза, быстро заморгала за своими большими очками в роговой оправе, а затем поспешно пошла обратно к своей подъездной дорожке.
Ну, черт возьми. Ладно.
До кампуса было всего пятнадцать минут ходьбы, но из-за холода дорога казалась длиннее. Затем за деревьями замаячили готические пики Абелаумского колледжа и высокие окна, увитые ползучими лозами и покрытые мхом. Он выглядел так, как будто должен был быть заброшенным и разлагающимся, а не кишеть студентами с айфонами и стаканчиками Starbucks. Зонтик здесь определенно не к месту: проливной дождь, казалось, не беспокоил никого, кроме меня. Все остальные были просто в плащах с капюшонами.
В Южной Калифорнии не нужны были плащи — в моем шкафу не было ни одного. Мне скоро придется отправиться за покупками, если я не хочу продолжать торчать, как очень герпетический палец.
Я бродила по широким каменным коридорам в поисках своего первого занятия, щурясь на крошечные золотые цифры, прикрепленные возле каждой двери из темного дерева. Дождь усилился и медленными струйками стекал по узким окнам, расположенным вдоль одной стороны холла. Вид был скрыт осинами и елями, но за иголками я все еще могла видеть высокие, острые шпили колледжа. Искушение останавливаться каждые несколько ярдов и доставать фотоаппарат из сумки было едва преодолимым, и когда я, наконец, пришла на урок вовремя, я сочла это огромным достижением.
Занятия были типичным делом первого дня, посвященным изучению учебной программы, но с одним существенным отличием: оба моих утренних преподавателя говорили о недавней «трагической гибели студента». Звучали заверения в усилении мер безопасности, в том, что местная полиция делает «все, что в их силах». Я была в неведении, пока не сделала быструю проверку в Google.
Студент найден мертвым в кампусе Университа: Расследование продолжается. Незадолго до начала семестра в одном из университетских зданий было найдено тело жестоко убитого студента.
Настоящий криминальный наркоман во мне продолжал искать большего, но искать было нечего. Подозреваемых нет. Никаких зацепок. Никаких заявлений от местной полиции. Честно говоря, я была ошеломлена тем, что убийство могло произойти в таком тихом маленьком городке и не вызвать абсолютного взрыва прессы и домыслов.
Утренний туман задержался, просачиваясь между старыми зданиями и окрашивая камни в более темный оттенок серого. Замшелые корни вечнозеленых растений были окутаны, как медленно накатывающий прилив. Но, несмотря на погоду, студенческий коллектив установил стенды по всему двору, чтобы приветствовать новых студентов, как и несколько десятков клубов кампуса. Волнение нового семестра шло вразрез с густеющим туманом; как будто природа делала все, что было в ее силах, чтобы заставить замолчать громко болтающих студентов.
Когда у меня оставалось свободное время до следующего занятия, я сдалась и достала фотоаппарат. Все, от колокольни над библиотекой до низких, покосившихся каменных стен, окружавших живую изгородь, создавало приятную эстетику в моем объективе. Сырость, зелень, готические нотки всего этого — я чувствовала себя так, словно попала в сказку братьев Гримм, прямо в сказочное королевство моего детства.
Но смерть пришла в королевство, и она объявила о своем присутствии внезапным ударом желтой сигнальной ленты, оцепившей вход в один из северо-западных залов.
Я подошла поближе. Над закрытыми двойными дверями здания ржавыми буквами было написано «КАЛГАРИ», за которым следовали буква «Н» и криво поставленная буква «Л». Деревья росли вплотную к нему, их ветви обвивались вокруг крутой крыши здания, как будто медленно окутывая его живым коконом.
Я знала это имя из новостных статей, которые прочитала тем утром: это был зал, в котором было найдено тело студента. Я сделала еще одну фотографию, запечатлев контраст яркой полиэтиленовой ленты со старым рябым камнем. Это было прекрасно, но в ужасающе мрачном смысле.
— Ты, блять, заблудилась?
Не судите меня, но было что-то в зловещем голосе, от чего мне стало жарко — и голос, который говорил у меня за спиной, был настолько зловещим, насколько это вообще возможно. Я обернулась и увидела мужчину, стоящего у подножия лестницы Калгари, его руки были сложены на груди, а светло-зеленые глаза скользили по мне. Он был не более чем на несколько лет старше меня, одет во все черное, в обтягивающую спортивную кофту с длинными рукавами, брюки-карго и армейские ботинки с шнуровкой.
Дерьмо. Как раз в моем вкусе — слишком-красивые-на-свою-голову-придурки.
— Нет, — сказала я, нацепив на лицо свою лучшую улыбку типа «пожалуйста, отвали». — Трудно не заметить ярко-желтую ленту, наклеенную поперек места убийства.
Он ответил на мою улыбку своей; но моя была стервозной, а его улыбка была такой, какую можно представить, увидев ночью за окном, с достаточно острыми клыками, чтобы разорвать меня на части.
— О, отлично, ленту ты заметила. Тогда я буду считать, что ты просто не умеешь читать, раз уж решила побродить тут.
Мне пришлось заставить себя твердо стоять на ногах и не двигаться Что-то в его лице выглядело не так. Его высокие скулы могли бы порезать девушку острием бритвы, если бы его пронзительные зеленые глаза не завладели ею первыми. Его полные губы придавали ему мальчишеский, почти невинный вид, но эта невинность останавливалась на его глазах. Они были глубоко посажены под густыми бровями того же цвета, что и его медово-светлые волосы, которые были коротко подстрижены над ушами, длинными и растрепанными на макушке.
Он был до абсурда привлекателен. Мой желудок уже скрутило узлом, а это означало, что мой голос стал только резче, когда я сказала:
— Я почти уверена, что на ленте написано: «Предупреждение, держитесь на расстоянии шести метров». Я не вижу знака, говорящего мне уйти.
