Наследие Богини (ЛП) - Картер Эйми

— Нет, — прошептала я, и Генри прищурился. Пусть бросается злыми взглядами сколько хочет. Я всё равно не уйду без него. Не уйду без ребёнка.

Каллиопа была всё так же бледна, но её губы изогнулись в ухмылке.

— Как мило. Делай что хочешь, но она не покинет этот дворец жив… — Она замолчала. — Что это было?

Лицо Кроноса не выражало ничего, и я обернулась, пытаясь понять, что привлекло внимание Каллиопы.

Её взгляд стал каким-то рассеянным, а ухмылка сошла с лица.

— Отец, сделай что-нибудь, — прошипела она, и я наконец поняла, о чём речь.

Где-то вдалеке прозвучал гром, с каждой секундой он становился всё сильнее.

Небо осветила вспышка молнии.

По коридорам разнёсся сильный ветер.

Дюжина боевых кличей слилась воедино, образуя устрашающее созвучие.

Совет.

Теперь лицо Каллиопы было не просто бледным, оно стало цвета пепла, и её хватка ослабла.

Я действовала без раздумий. Запомнила чувство прикосновения к ручке сына и отпустила его.

Я бросилась к Генри на максимальной скорости и толкнула его в сторону. Схватила ту руку, в которой Каллиопа держала кинжал, и со всей силы ударила ею по стене. Она не была человеком, а потому не чувствовала боль. Как бы я ни старалась, всё было тщетно.

Но я должна дать Генри достаточно времени схватить Майло и уйти.

Богиня против богини. Я выплеснула всю ярость. Что-то во мне взяло верх, что-то первобытное. Я боролась с Каллиопой, обращаясь ко всей силе, что у меня была.

— Кронос! — крикнула Каллиопа, но тот исчез в тумане. В своей истинной форме. Пришла дюжина богов, которая окружила замок, и каким бы могущественным Кронос ни был, ему тоже пришлось сражаться. А значит, он ей не поможет.

Каллиопа, должно быть, тоже поняла это, потому что со всей силы повалила меня на пол. Схватила меня за шею, но я боролась, пытаясь выцарапать ей глаза. Однако ни ей, ни мне больно не было.

— Стерва, — прорычала она. — Коварная, никчёмная стерва.

— Не можешь… убить. — Я схватилась за рукоять кинжала, пытаясь вырвать его у неё из руки. — Умру я, умрёшь и ты, помнишь?

— Отец меня и пальцем не тронет.

— Готова поставить на это свою жизнь?

Она вскрикнула и забрала у меня кинжал. Я не могла противостоять её силе и с ужасом наблюдала, как отпускаю хватку, как кончик кинжала вонзается мне в руку.

Меня пронзила неописуемая боль, сжигая всё на своём пути. Она была бесконечно хуже, чем туман, коснувшийся ноги на церемонии коронации. Эта боль поселилась внутри, слилась с моим естеством, душила до тех пор, пока не остались лишь несколько жалких вздохов.

Я умирала. Ещё две секунды и…

В Каллиопу врезалось чёрное пятно. Когда вес её тела исчез, удушение прошло. Внутри бушевала агония, забиравшая из легких последний воздух, а огонь сменился холодом лезвия. Что происходит?

Я открыла глаза, ожидая увидеть то место, куда после смерти попадают боги, но увидела лишь маниакальную улыбку Каллиопы, которая лежала на полу рядом со мной.

Больше того, над ней, по-странному припав к её телу, навис Генри. Его глаза округлились, рот раскрылся, а руки прижались к рёбрам.

— Я победила, — прошептала Каллиопа. И когда она вытащила кровавый кинжал из груди Генри, я поняла, что произошло.

Глава 3

ТЁМНЫЕ ВРЕМЕНА

Четыре года я заботилась о лежачей матери, глядя, как она постепенно угасает. Её некогда сильное, здоровое тело превратилось в жалкое подобие той женщины, которой я помнила, и не было ни одного часа, когда бы я не представляла, что будет после того, как смерть заберёт её у меня.

Я жила в постоянном страхе, что я проснусь, а её уже нет, осталась лишь пустая оболочка, когда-то бывшая моей матерью. Я смотрела, как стрелка часов приближается к полуночи, и задавалась вопросом, станет ли эта дата моим ежегодным днём скорби.

Я знаю, что такое терять близких. Я знаю, каково это — пытаться бороться с неизбежным.

Но всё равно оказалась не готова к тому, чтобы смотреть, как Генри умирает прямо у меня на глазах.

Кровь хлынула из его раны на груди. Он упал на колени, одной рукой обхватывая свои рёбра, другой пытаясь дотянуться до меня. Никогда не видела в его глазах подлинный ужас. Боги ведь не умирают. Если только сами того не захотят.

Я протянула ему свою непострадавшую руку. Жизнь покидала его тело. Сможет ли кинжал убить и меня тоже? Как только всё закончится, будем ли мы вместе на том свете, где бы это ни было?

Есть ли вообще загробная жизнь для Повелителя мёртвых?

В момент, когда наши пальцы соприкасаются, я вздрагиваю. Это знакомое чувство — оно встряхивает сильнее, чем когда-либо раньше, но в ту же секунду я понимаю: мы возвращаемся домой.

Ещё секунду назад Майло плакал в полуметре от меня, а вот уже я лежу в обнимку с Генри в полной тишине. Мы больше не во дворце Каллиопы. И даже не на острове. Но и не в Подземном мире — по крайней мере, я не припоминаю там такого места.

Мы лежим посреди гигантского зала, где нет ничего, только небесно-голубой потолок над головой и пол цвета заката. Золотые стены простираются вдаль без конца и края, а солнце в центре потолка, не отличимого от настоящего неба, заливает всё своим светом. От такого зрелища должно захватывать дух.

Но Майло нет. Где бы мы ни были, чутьё подсказывает мне, что он к нам не присоединится, и немыслимая боль распространяется по телу, точно кислота. Лучше бы меня закололи кинжалом тысячу раз, чем хоть секунду жить с этой мыслью.

Вот только я ничего не могла поделать. На острове с ним сейчас моя мать, а ещё Джеймс и остальные члены Совета. Этого должно быть достаточно. Единственный, за кого сейчас нужно молиться, придавил меня сейчас к полу.

— Генри!

Меньше всего на свете я хотела бы причинить ему боль, но у меня нет выбора, кроме как попытаться осторожно скинуть его с себя. Кровь пропитала его рубашку, и я прижала ладони к его груди в попытке остановить кровотечение, но это было бесполезно. После всего, через что мы прошли вместе, после всего, что он сделал, чтобы защитить меня, я не могла, чёрт возьми, ничем ему помочь. Это нечестно. Несправедливо.

— Кейт? — Его голос звучал хрипло и слабо, как у тяжело больного, вот только он не болен. Он умирает. — Ты… ты в порядке?

— Я нормально, — соврала я, но голос не слушался. — Не садись. Ты потерял много крови.

Сколько у богов крови? Столько же, сколько у смертных? Сколько нужно потерять, чтобы это стало опасно для жизни?

— Я не знал, — прошептал он. — Я думал… Ава говорила…

— Ты не виноват. — Я коснулась дрожащими губами его губ. На вкус как дождь. — Это всё не твоя вина. Это я доверилась ей. Мне следовало остаться с тобой. Прости.

Он слабо ответил на поцелуй.

— Тот… тот малыш…

В горле образовался ком.

— Да, он твой сын. — Я слабо улыбнулась. По крайней мере, Генри узнал об этом. — Я назвала его Майло. Мы можем выбрать ему другое имя, если хочешь.

— Нет. — Он закашлялся, и пара капель крови окропили его губы. — Имя идеально. И ты тоже.

Я прижалась к его груди, надавив всем весом на рану. Я отказываюсь прощаться. С Генри, с нашей совместной жизнью… Я не готова прощаться. И Майло заслуживает того, чтобы расти с отцом. У меня отца не было, и, чёрт побери, я не позволю ему испытать ту же пустоту и неопределённость. Он достоин большего. Он заслуживает иметь полную семью.

Кровотечение из моей руки тоже не останавливалось, и иногда мне казалось, что комната вращается. Глаза Генри цвета луны не закрывались. Он улыбался.

— Никогда бы не подумал, что у меня будет сын. — Его голос дрожал. — Никогда бы не подумал, что у меня будешь ты.

Я стиснула зубы от головокружения, тело слабело с каждой секундой.

— Ты же не думаешь, что это всё? Я буду с тобой ещё чертовски долго.

Перед глазами плыло, я не видела ничего вокруг. Где все? Почему они не чувствуют, как жизнь покидает тело Генри?