Хозяйка магического экспресса - Анастасия Милованова
— Это не отменяет того, что твой поступок отдаёт ребячеством и застарелой обидой. Агата, ты постоянно подчеркиваешь свою взрослость и самостоятельность, а тут повела себя как подросток!
Воспитательный процесс прерывает Кропалёк, с громким хлопком появившийся прямо на столе. Малыш осматривается и тут же сует нос в пиалу с орехами фисшью. После армелита это второе, за что фуршунь готовь биться до последнего вздоха. Маленький обжора.
— Стараюсь соответствовать твоему видению. Сама же вечно меня «гратти» называешь, — мне хочется показать подруге язык, чтобы еще больше подтвердить слова Мири, но всё же сдерживаю себя. Хватит уже идти на поводу той Агаты, что проснулась во мне при появлении Маркуса. — Однако ты зря переживаешь за Розмари.
— Откуда такая уверенность в том, что девочка провела ночь в комфортных условиях? — недоверчиво прищуривается на меня Мири.
— А вот сейчас и узнаем, — я киваю на Кропалька и пододвигаю его к себе.
Фуршунь недовольно фырчит и даже пытается отбиваться, цепляясь лапками за пиалу. Но куда ему против меня. Особенно когда мне нужно узнать, как прошла ночь в маленьком купе в самом отдаленном вагоне «Торопыги».
Зверёк сдается и обреченно глядит мне в глаза, посылая мыслеобраз. Именно тот, который я и ожидала увидеть. Крохотное помещение, в котором нашлось место только узкой койке и небольшому столику, погружено в предрассветные сумерки. Как я и предполагала, Розмари спит на кровати, вольготно развалившись звездой. Что бы ни думала сейчас про меня Миранда, но перед тем как заселить незваных гостей в это купе, я распорядилась принести туда лучший матрац из наших запасов. У меня счёты к Маркусу, и не зачем малышке страдать из-за того, что ее так называемый папа то еще жулье и проходимец.
Сам объект моей маленькой пакости спит на полу, поджав ноги и укрывшись своим же пальто. И вот этот вид не приносит мне никакого удовлетворения. Я с досадой понимаю, что вместо ощущения свершения хоть и маленькой, но всё же мести, я чувствую угрызения совести. Почему-то мне становится жаль Фаста, будто он не ночь на полу провел, а оказался выброшен на свалку жизни. И от этого внутри как-то гадко, что ли. Будто бы я надавила на и так больное место. Внутри начинает свербеть от чувства вины, и это еще больше портит мне настроение.
Права Миранда, ребячество всё это. Пора бы уже забыть мои обиды на этого эгоиста, и вести себя, как и положено деловой гратте. Тем более у нас очень выгодная для меня сделка.
Я мотаю головой, тем более, что в видении Маркус приподнимает голову и сонно смотрит прямо на меня. Точнее на фуршуня, который по моему велению весь остаток ночи следил за нашими гостями. По мелькнувшей на губах мужчины понимающей улыбке, становится ясно — Фаст мой маневр раскусил. Ну что ж, значит стоит ожидать очередной раунд обмена колкостями и остротами.
— Мири, подай, пожалуйста, завтрак на двоих пассажиров. Рози и Маркус уже скоро будут тут, — я отвожу взгляд от Кропалька и вновь открываю папку с отчетами.
Помощница тут же спохватывается и убегает на кухню, ненадолго оставляя меня в одиночестве. Правда углубиться в отчеты мне не удается, поскольку буквально через десять минут дверь в столовую с грохотом распахивается. Фуршунь испуганно икает, переворачивает пиалу с орехами и забивается мне под бок.
А я, пряча улыбку, наблюдаю за приближающимся ко мне Маркусом. Если не вспоминать показанное Кропальком видение, то помятый вид Фаста всё-таки приносит мне легкое удовлетворение. За мужчиной, позевывая, идет Розмари и мой маленький предатель с громким писком бросается к девочке. Похоже, я рискую остаться без персонального талисмана!
— Агата! — останавливается передо мной Фаст и в его голосе звучит праведное негодование.
— Доброе утро, грат Фаст, — не поднимая головы от отчетов, произношу я подчеркнуто отстраненно. А сама еле сдерживаюсь, чтобы не усмехнуться. — Как спалось?
— А то ты не знаешь, — Маркус падает на диванчик напротив и пристально смотрит на меня. — Знаешь, это вовсе не смешно!
Малышка Рози пристраивается рядом с «папой» и сонно наблюдает за тем, как фурушнь тащит к ней пиалу с орехами.
— Да? — я вскидываю брови в показном недоумении. — Так я и не шутила. Места были только в голубом вагоне, уж прости, но у меня нет привычки придерживать лучшие места для возможных безбилетников. Это, знаешь ли, плохо для бизнеса.
Маркус в ответ молчит, лишь сверлит меня своими недовольными глазами.
«Будто отшлёпать хочет», — мелькает в голове, и от этой мысли я покрываюсь румянцем. Надо срочно чем-то отвлечься, иначе этот проходимец быстренько поймет, откуда у меня такая повышенная краснощекость взялась.
— Рози, а как спалось тебе? Мне кажется или твой папа наговаривает на моё гостеприимство?
— А мне понравилось, — отвечает девочка, успев запихнуть пару орешков в рот. — Если бы еще папа не храпел, то я бы точно выспалась.
Я прикрываю рот ладонью в попытке скрыть довольную улыбку, а Маркус изумленно смотрит на малышку, явно не ожидая от нее такой откровенности.
— Да не храпел я, — выставляя локти на стол и утыкаясь лбом в скрещенные ладони, говорит он. — И вообще, все храпят, когда им неудобно.
К нам подходит Миранда и ставит перед гостями поднос с завтраком. По тому, что лежит на тарелках, я понимаю, что продукты закончатся гораздо быстрее — Мири решила побаловать Рози и Маркуса, отойдя от стандартного меню. По крайней мере, вафли с ягодами и яичница с сосисками подавались у нас очень редко.
Пока эти трое общаются и обмениваются последними новостями, я продолжаю просматривать отчеты. То и дело ловлю на себе взгляды Маркуса. Он смотрит на меня совсем не так, как два года назад. Тогда я была для него влюбленной дурочкой, чувствами которой было легко манипулировать. Которая для него была открытой книгой.
Нет, сейчас в его взгляде сквозит искренний интерес. Будто только сейчас он начал воспринимать меня как ту, с кем надо считаться. А еще в этом его изучающем прищуре я вижу нечто, чего никогда не было раньше. Так Роди и Дерек, мои стюарды, смотрят на помощниц Миранды. С чисто мужским интересом.
Возможно, два года назад эта информация меня бы взбудоражила, заставила пытаться заслужить еще большее внимание Фаста. Сейчас же я лишь передергиваю плечами и вновь выпрямляю
