Шесть часов фиктивного времени - Наталья Ринатовна Мамлеева
– Что-то смешное нашел?
– Скоро узнаешь, – ответил он, глянув на время. – Еще три часа до твоей свободы.
– Расскажи мне о себе.
– Хорошо. Мне пятьдесят три года, не пугайся, в Пятом Межгалактическом союзе, как ты знаешь, многие проходят процедуру омоложения.
А так как стоит она ой как недешево, то можно сделать вывод, что мой тартарианец не из бедных.
– Ты права, меркантильная ты моя, – рассмеялся он, щелкнув меня по носу.
– А еще что? На кого ты учился и кем работаешь?
– Я обучался в Летном училище на Фаэре, в столице нашей Империи. Хотя тартарианцы живут обособлено, не особо общаясь с другими расами, а если женимся, то увозим девушку к себе в звездную систему Тартарию. Тартар – наша звезда – довольно холодная, поэтому наши земли это вечная зима. Готова ли ты к этому?
– Я люблю зиму, – ответила я. – Хотя я совершенно не знаю, где Фаэр. Ваш Союз закрытый и к нам попадают только крохи информации.
– Ты обязательно там побываешь, – пообещал Сэнджи, и мне не было никакой причины ему не доверять. – Сейчас я один из лучших пилотов в Пятом Союзе, так как умею читать мысли. Тартарианцев мало, но все мы на вес золота, поэтому и зарплаты соответствующие.
– Значит, тартарианцам от рождения повезло, какую бы они профессию не выбрали.
– Ты права, но у нас существует свой кодекс чести. Мы не разглашаем тайны без особой нужны, даже если эти тайны связаны с преступностью. Мы больше наблюдатели и вмешиваемся, если только есть угроза жизни и власти. Но, к сожалению, в наш технологичный век есть множество «глушилок», с помощью которых мы не можем читать мысли, но в нашей системе они запрещены, поэтому у нас совсем нет преступности.
– Утопия!
– Наверное, Всевышний подумал так же, – усмехнулся Сэнджи, – так как послал нам куда более жуткую муку – полигамных женщин!
– Что?!
– У нас приняты полиэндрические браки, то есть у женщин несколько мужчин.
– И мне придется кого-то зависти?! – с ужасом воскликнула я.
– Нет! – не менее яростно ответил мужчина, крепче сжав руками мою талию. – Ты только моя. Я никому никогда тебя не отдам.
Я заметно успокоилась в его руках, и мужчина улыбнулся, погладив меня по щеке. Мне так нравились его прикосновения, я ластилась к нему, словно кошка. Он, прочитав мои мысли, вновь приник к моим губам, и наше обоюдное сумасшествие началось. Или оно и не заканчивалось? Я целовала его так страстно, словно от этого зависела моя жизнь, я не могла оторваться от его губ и с ужасом оттягивала оставшиеся от шести часов минуты. Мне хотелось больше времени с ним, мне необходимо было еще несколько секунд, в течение которых я буду с ним.
Мы говорили с ним обо всем, и в то же время ни о чем, потому что все наши разговоры сводились к студенческим и школьным проказам. Мне нравилось слушать его, ведь я узнавала новую грань своего возлюбленного. Может, кто-то скажет, что моя влюбленность – надуманная, это принуждение, но я точно знаю, что это новогоднее чудо, которое не сделало меня зависимой в браке, а дало свободу парить на крыльях любви.
– Пора.
– Куда? – шепнула я в губы мужчины.
– Туда, где ты оставила аэромобиль. Разумеется, там побывали твои охранники, но наверняка не забрали транспорт. Так что, Снегурочка, пора тебе возвращаться в поместье на правах хозяйки.
– Снегурочка? – улыбнулась я в ответ. – Откуда ты вообще взял эту голубую шубку?
– Купил на орбитальной станции набор, красную шубу деда мороза отдал твоему жениху – решил подшутить, а вторую оставил в аэромобиле.
– Безумец! Так кто мой жених?
– Скоро узнаешь, – пообещал он, после чего пересадил на соседнее сиденье и взмыл в воздух, отстыковавшись от платформы.
Скоро мы прилетели на место и нашли мой аэромобиль, двери которого были раскрыты – искали явно меня. Сэнджи включил там систему отопления, пока мы прощались в салоне его транспортного средства. Но наша идиллия длилась недолго, ведь мне нужно было пересаживаться к себе.
– Почему ты не идешь со мной?
– Твой опекун не должен знать о моей причастности, иначе он обвинит меня в краже его подопечной, которая была еще несовершеннолетней, ведь ты пропала до полуночи.
– Дурацкое время, – вздохнула я, – но ты ведь за мной вернешься?
– Обязательно, – уверенно кивнул он, после чего достал из кармана мой брачный браслет и застегнул на моем запястье. – Кажется, ты потеряла.
– Спасибо, – кивнула я, погладив гладкий металл. Теперь я могла его снять без труда.
Тартарианец вышел из аэромобиля, обошел его и открыл пассажирскую дверцу, чтобы взять меня на руки. Так он отнес меня в мой салон, усадив на водительское сиденье.
– До встречи, Снегурочка.
– Ты не запомнил моё имя?
– Мари-Анна, – поцеловав в нос, ответил он. – Самое прекрасное имя во Вселенной. Пока, моя возлюбленная.
Он сам закрыл дверь, и мне осталось пристегнуться и улететь в небо с бешено колотящимся сердцем, опасаясь, что это все прекрасный сон и стоит мне проснуться – и наше знакомство с Сэнджи окажется плодом моей фантазии. К поместью я летела с безумной улыбкой на губах, а когда приземлилась, то вышла из аэромобиля под десятками пар глаз охранников. Меня тут же взяли под конвой и отвели в поместье. Как только я вошла в холл, то сразу же встретилась с опекуном. Он сверлил меня недовольным взглядом.
– Ты сбежала, – тут же начал он с обвинения.
– Я совершеннолетняя и вольна поступать так, как мне заблагорассудится. К тому же, теперь я владею этим поместьем и попрошу вас, дорогой дядя, покинуть этот дом.
– Что-то случилось? – раздался сзади знакомый голос, и я радостно обернулась, встретившись с черными глазами.
Я хотела броситься к нему, обнять, но что-то меня остановило. Я смотрела на возлюбленного и не узнавала его. Мужчина смотрел на меня с интересом, оценивающе, но не взглядом влюбленного мужчины. Сердце болезненно сжалось, я мысленно спросила его перестать притворяться, на что тартарианец лишь усмехнулся. Я сделала шаг навстречу к нему и положила ладонь на его грудь, заглядывая в глаза мужчины, но совершенно его не узнавала. Это не тот, кому я отдала своё
