Дороги богов - Евгения Олеговна Огнёва
Эрику можно было доверять. И это редкое свойство значило очень много для той, кого ненавидели почти все в Маледиктусе.
Секретарь сразу понял бесполезность новоявленной правительницы, а потому охотно помогал ей. Кроме того, их объединяли общие взгляды: Раски давно стремились к изменению общественного строя в Сумеречном королевстве, надеялись облегчить жизнь смертным.
Род Раск не был ни жесток, ни тщеславен.
– Мои предки никогда не обладали жаждой власти. – Смешно поморщил нос Эрик. – Мы все больше занимались наукой и просвещением. По сей день в маленькой провинции нашего Дома смертные – самые счастливые люди Вереса. Мы не вмешиваемся в их быт и уклад, помогаем в трудные времена.
– Почему другие Истинные вас еще не уничтожили? – Спросила Жанна.
– Не зачем: наши земли не настолько лакомый кусочек, наши Дары направлены на созидание, в них нет боевой мощи.
– Но ты – приближенная к королю особа.
– Я всего лишь его правая рука. – Улыбнулся герцог. – Кейн выбрал наш род не за древнюю кровь, а за преданность. Не думайте, что я чист: на моих руках не меньше крови, чем у других. Но, в отличие от остальных Домов, наш род не сторонник скорых и бездумных расправ. К тому же, я говорил, что знаю все, на что способны подданные Кейна. Я вижу чужие Дары.
– И мои? – Поинтересовалась Жанна.
– Только те, что уже проявили себя. – Раск взял запястье королевы, всмотрелся в пульсирующую по венам энергию. – Полукровки не обладают Дарами. Если вы и были кем-то до Ритуала, то теперь вы – полноценная верийка. Такого в нашем мире еще не было. Клянусь Вересом, жрецы сделают все, чтобы разгадать эту загадку. Следует быть осторожнее.
Беседы с Эриком Раском доставляли настоящее удовольствие королеве. Преданная Рейна и секретарь Кейна скрашивали мрачные будни в Маледиктусе. Только эти двое слышали смех Жанны в короткие и светлые моменты между обязанностями и обучением.
«Не отводите взгляда, поблагодарите, стоит улыбнуться, это – третья ветвь Ольгарта, будьте осторожны!» – Звучали советы в голове королевы.
«Сегодня вы навестите Биорди, он ненавидит Фирров, вассалов Лино ди Герра. В храме Вереса будет служба, мы должны почтить своим присутствием…»
***
Жанна скрывалась в своем маленьком убежище. Ей дали покой. Лишь изредка ее посещал кто-нибудь из свиты. Маледиктус гудел как растревоженный улей: хрупкая чужеземка уже не выглядела такой легкой добычей, да и характер королевы явно был переменчив. Слишком юная, слишком непредсказуемая, слишком живая.
Кто-то провел рукой по ее волосам.
– Рейна? – Жмурясь, точно от солнечного света, спросила она, но тут же поняла, что ошиблась. Ветивер, горькая полынь.
– Сожалею, моя королева, это всего лишь ваш покорный слуга.
Жанна, наконец, разглядела переполненное сочувствия лицо, склонившееся над ней. Бескровное, осунувшееся, с двумя тлеющими глазами-углями. Она так давно не видела его. Рядом сидел Фауст.
Как же он нашел ее? Жанна нарочно выскользнула из спальни еще днем, чтобы укрыться от нравоучений Раска, залечить свою гордость и тело. Секретарь, не довольный поступком подопечной, тактично передал записку через Рейну, но лоринка понимала: стоит ей выйти из этой комнаты – неприятной беседы не избежать.
– Вы были ранены, моя королева… – Выдохнул он, сжимая тонкую ладонь девушки.
– Вот только не надо жалости. – Она погасила первую вспышку радости и холодно отстранилась. – Мой муж прибыл с вами? – Осторожно поинтересовалась Жанна.
– Нет, моя королева. Кейн остался с войском.
– Благодарю. – Облегченно отозвалась Жанна. – Как вы нашли меня?
– Не составило труда: я найду вас везде. – Чуть более эмоционально, чем следовало, отозвался князь. – Как вы себя чувствуете? У вас очень измученный вид…
– С каких пор вас, князь, беспокоит мое самочувствие? – Язвительно бросила Жанна, метнув в него уничтожающий взгляд.
Она ничего не знала о происшествии на крепостной стене. Для нее вериец был предателем и лжецом. Неслыханная наглость: он пытается сделать вид, что ничего не произошло. Будто не Фауст трижды обманул ее и убил Маргери. Опасно уязвленная в своих чувствах, девушка с ледяным безразличием наблюдала, как еще больше побелело лицо верийца.
– Было ошибкой вернуться в Маледиктус. – Тихо произнес князь, терзаемый каждым услышанным словом.
– Это верно. – Зло кивнула она и отодвинулась подальше. – Зачем вы здесь? Если для меня нет важных новостей, – можете быть свободны. В крепости хватает льстивых и двуличных аристократов. – Королева непримиримо скрестила руки на груди.
– Король велел мне обучать вас, Ваше величество. – Подавлено отозвался вериец.
Что-то изменилось в князе. Он, действительно, выглядел бесконечно уставшим, осунувшимся. И только сейчас Жанна поняла, что верийцы, всегда безупречно-красивые и утонченные, не могут выглядеть так раздавлено. Она уже жалела о проявленной бессердечности, отмечая все новые признаки болезненной утомленности.
Ради этой встречи Фауст выполнял тысячи поручений. Ему пришлось быть очень осторожным: Кейн наблюдал за ним, а потому, встречаться с герцогом Свейном становилось все тяжелее. Но он по праву считался лучшим в своем деле и мог обвести вокруг пальца кого угодно.
Прийти сюда было очень сложно. Он не хотел сдаваться до последнего. Как ни старался Истинный, уязвлённая гордость и благоразумие проиграли перед желанием еще раз заглянуть в эти глаза.
Кейн снисходительно позволил Фаусту вернуться в Маледиктус, чтобы заменить безумного герцога ди Герра.
– Я слышал, Лино перестарался с Вашим обучением.
– Напал на меня со спины. – Она сердито засопела. – Надо было разделаться с этим трусом. Жаль, не хватило сил довершить начатое!
Фауст удивленно посмотрел на нее. Определенно, перед ним была уже не та милая девушка, которую он знал.
Маледиктус менял лоринку. Беспокойство, раздражение, усталость от изматывающих визитов, обучения, ошибок. Все промелькнуло быстро. Все и вся объединились в Маледиктусе, чтобы непрерывно напоминать королеве об ее обязанностях, посмеиваться над незнанием вековых обычаев, молчаливо попрекать не слишком благородным для Вереса происхождением.
– Откуда такая кровожадность?
– Он пытался меня убить. – Сквозь губы процедила красавица.
– Ты первая нарушила правило, Жанна. – На мгновение он забылся, пытаясь перейти на прежний нравоучительный тон. Но тут же спохватился и добавил чуть тише. – Вы разбудили в нем не самые лучшие воспоминания.
– Лино должен был учить меня, а не унижать перед подданными. – В звонком голосе прозвенела сталь. – И ни один из этих трусов не попытался его остановить! – Девушка презрительно хмыкнула. – Теперь они хорошо подумают, стоит ли смеяться надо мной. Видел бы ты, о чем мечтал этот сумасшедший! За одно это стоило отрубить его голову.
Холодок пробрался под сердце князя. Такие интонации были характерны для Кейна. Упрямство, гордыня и злость. Казалось, черты лица Жанны стали острее.
