Омут его глаз - Лана Ежова
Ведьма… вспомнилось, что именно ее я играла перед хозяином Изумрудного леса. И такая тоска накатила, что я почти расплакалась. Не умею я обманывать, и почему я посчитала, что задание будет легким? Вроде бы, что тут такого – вырвать из шевелюры лешего парочку волосинок?.. Откуда же я знала, что он окажется человечнее многих знакомых магов?
Загрустив, я машинально принялась перебирать траву.
Я действительно не присматривалась и не нюхала. Беря былинку в руки, я уже понимала хорошая она или нет, правильно собрана или не в тот час сорвана, высушена в тени по правилам или кое-как.
Ведьмы… говорят, что у них особая интуиция: все без исключения чувствуют внутреннюю суть, видят скрытое. И почему я не ведьма? Хотя, вполне вероятно, я могла ею стать, если бы меня не увидел магистр.
Я сирота, родителей не помню, вообще ничего не помню до двенадцати-тринадцати лет, когда меня нашли опекуны на обочине королевского тракта. Когда мне исполнилось пятнадцать, взявшая меня бездетная пара слегла с болотной лихорадкой, и я тянула хозяйство на себе: занималась огородом, скотиной, держала в порядке дом. Я выбивалась из сил, но старалась поддержать своих приемных родителей. Незадолго до конца их болезни я отправилась на ярмарку, где и повстречала магистра Шемсона, который заявил, что забирает меня в университет. После магической войны прошло сто лет, но закон о том, что одаренные должны учиться, хотят они того или нет, все еще действовал. Что, впрочем, логично: когда начали исчезать источники силы, количество магов также уменьшилось, и каждый нужен был королевству.
Магистр оставил моим опекунам тугой кошель с золотом – и они только порадовались, что я нашла свое признание.
А вот приемная комиссия в университете восторга не испытала и осудила решение магистра: вместо полноценного дара у меня тлел крохотный огонек, которого хватало, чтобы стать ведьмой, но не уважаемым магом с дипломом королевского университета.
Расстроившись, я уже видела, как с позором возвращаюсь в родную Болотянку, и чуть не завизжала, когда магистр Шемсон ударил кулаком по столу. Мой будущий наставник твердо заявил, что забирает меня на свое отделение, что сам будет раскачивать резерв. Декан факультета целителей, зельеваров и травников тогда его поддержал, заявив, что моего дара вполне хватает, чтобы выучиться на травницу.
Но упрямый магистр Шемсон не отдал своего найденыша на чужое отделение, и первый год я не знала, что такое отдых. Впрочем, после тяжелой работы в деревне учиться было приятно: лучше книжки читать, чем доить коров.
– Светозара, спасибо! Ты лучшая! – завопил рыжий.
За воспоминаниями я и не заметила, как перебрала ворох травы. Все-таки хорошо, что у меня есть эта ведьминская способность, аристократы не задирали поначалу лишь из-за нее – многие на отделении зельеваров, странное дело, не любили возиться с ингредиентами, а я помогала с сортировкой.
Пока была занята, парни угостили Миру мясом и сырыми яйцами, и она, подобрев, разрешила чесать себе спинку всем желающим.
– Ребята, меняйте лавку – слишком часто вам подсовывают откровенное фуфло, – посоветовала я, вставая со стула.
– Понимаешь, Светозара, не у всех есть деньги покупать там, где товар качественный, – понизив голос, с заговорщицким видом сообщил очевидное староста, как будто я сама не знала, что в комнате собрались студенты, у которых в карманах гуляет ветер.
– Да все я знаю, но рекомендую хотя бы припугнуть магической проверкой лавочника.
– А если он не поверит? – горячо заинтересовался Кирк, которому учиться еще целый курс, поэтому вопрос с плохими травами стоял остро – меня-то в следующем году здесь не будет, помочь ему не смогу. Очень на это надеюсь…
– Дайте лавочнику в морду, если не поверит, – ляпнула я, не подумав.
Ребята же воодушевились.
Махнув на них рукой, я ушла к себе в комнату, но и там не нашла покоя – Олинка, соседка и подруга в одном лице, привела парня.
Еще около часа мне пришлось пить чай с покрасневшими из-за того, что я не вовремя вернулась, студентами. Оживились они и многозначительно переглянулись, лишь когда я заявила, что рано утром ухожу телепортом на практику.
– И где у тебя она будет проходить? – вежливо поинтересовался Дерек, бесшумно расколачивая ложечкой сахар в чае.
– О, а я разве не говорила? – всплеснула руками соседка и, не давая раскрыть мне рта, поведала сама о моем дипломном проекте: – Наша Светозара будет снимать проклятие с герцога Сарэкса! И я верю, что именно у нее это получится.
Парень помрачнел и отодвинул свою чашку.
– Буду молить всех старых богов, чтобы не получилось.
Я даже со стула привстала, удивившись словам всегда вежливого Дерека.
Олинка же в выражениях не стеснялась:
– Совсем сдурел? Светозаре тогда придется целый год гнуть спину в лаборатории, прежде чем ее допустят к защите новой дипломной – таковы правила университета.
– А ты разве не придумала себе дополнительную задачу? – удивился студент.
– И наставник, и я уверены, что у меня все получится.
– Такое ощущение, что тебя подставили с темой диплома, – задумчиво произнес Дерек. – Не оставили возможности отказаться.
Одни боги ведают, переоценила я свои силы или нет. Что ж, вскоре узнаю сама. Хмурый Дерек после некоторого молчания объяснил:
– Я из герцогства Сарэкс. Владыку нашего края сильно не любят, как раньше не любили его отца и деда. А уж прадеда так и вовсе люто ненавидели!
– А что такое? – удивилась Олинка. – Расскажи!
Дерек потер подбородок с редкой русой щетиной.
– Никаких документальных подтверждений не осталось – герцоги постарались убрать все упоминания, вот только из памяти народа дурные истории так просто не вытравить. Из поколения в поколение передается рассказ о том, как пало проклятие на род Сарэкс.
– Разве его не ведьма прокляла за гонение нечисти? – удивилась соседка, вспомнив то, что было известно всем.
– Нет, ведьма действительно прокляла, но за другое.
Дерек рассказывал сухо, коротко, но я представила яркую картинку благодаря воображению.
Герцог любил бесчинствовать на своих землях, особенно ему нравилось право первой ночи – он никогда не отказывался от возможности посетить сельскую свадьбу. Женщины после близкого общения сохли по нему, забывая мужей, – и обещавший быть крепким союз распадался, молодых вместо счастья ожидали бесконечные ссоры.
Но однажды сластолюбец нарвался на отпор: молодой жених, в недавнем воин, отказался уступить свою жену, которая также не повелась на симпатичного владыку. И герцог в гневе сжег новобрачного огнешаром, а затем и полдеревни: парня любили и вступились за него многие. Невесту, за несколько минут ставшую вдовой, жестокий самодур увез в свой замок. И там надругался, что стало последней каплей – девушка прыгнула с крепостной стены, уже в полете проклиная изверга. Она оказалась ведьмой, которую инициировало горе – проклятие получилось стойким, ядрено-черным.
Я молчала, когда Дерек закончил рассказ, зато не сдержалась Олинка:
– Вот гады! Правильно, что Сарэксов прокляли, не стоит такое проклятие и снимать!
Я бы ее поддержала, но диплом… и я только вздохнула.
Чуть успокоившись, подруга попросила парня:
– Милый, выйди на минутку, нам с Зарой нужно посекретничать.
Дерек расстроился, но покорно выполнил просьбу.
– Магистр подсунул невыполнимое задание специально! – выпалила Олинка, когда остались одни. – Теперь ты останешься при университете, но не как студентка, как сотрудница – и он сможет за тобой безбоязненно ухлестывать!
Соседка по комнате единственная знала, что магистр Шемсон оказывал мне повышенное внимание не как наставник. Университет находился под патронажем короля, и за неуставные отношения в первую очередь наказывали преподавателей.
– Не думаю, что наш магистр – негодяй.
– О, ты плохо знаешь мужчин, – грустно усмехнулась Олинка. – Иные ради желанной женщины готовы на предательство.
– Буду надеяться, что и не узнаю их с такой стороны…
Мрачный рассказ Дерека не помешал уснуть крепко. И тогда пришли сны: тягучие, как смола, и такие же остропряные. Мне снился Дубрав, осуждающий взгляд синих глаз, в которых я все так же тонула, словно в омуте, хотя находилась от их обладателя далеко-далеко. Обаяние древнего все еще действовало. Проснувшись под утро, я больше не смогла сомкнуть глаз.
Верно ли я
