Письма на воде (СИ) - Наталья Гринина
И надо же было такому случиться, что там я снова встретил… нет, ещё не тебя, моя Су. Стоя в воде, с обнажённой душой и лицом, не спрятанным за маской, я вдруг снова увидел ту самую взбалмошную девчонку, которая преследовала меня везде, где бы я ни оказался.
Как? Ну как такое было возможно? Каким образом эта девчонка очутилась в закрытой королевской купальне поздним вечером, когда там был я? Что она делала в воде, полностью одетая? Почему я вновь и вновь натыкался на неё, куда бы ни шёл? Что это было за наваждение?
В тот момент я не думал об этом, я вообще потерял способность здраво мыслить от потрясения. Волк во мне ощерился и вцепился в горло этой девчонке, а волчонок испуганно скулил, пытаясь спрятаться от чужого взгляда, полного ужаса. Я чувствовал себя перед этим взглядом уязвимо открытым, не защищённым ни одеждой, ни маской, ничем. Я просто не знал, что делать.
За это, за свою душевную наготу, за свой панический страх я бы легко задушил эту девчонку одной рукой, если бы вдруг не понял, что она боится вовсе не моего обезображенного лица.
Это озарение ошеломило меня и заставило разжать пальцы.
Я не помню, как вышел из купальни, как вернулся к себе, как заснул в ту ночь и заснул ли вообще. Но отчётливо помню это новое пугающее ощущение: непрестанно прислушиваясь к себе, я чувствовал, как нечто невообразимое, чуждое моей звериной натуре, прорастает во мне, согревая изнутри, оставляя во рту привкус мёда…
***
Между тем во дворце всё было готово к церемонии изгнания злых духов: наступил двенадцатый лунный месяц.
Слушая бой барабанов в сгущающихся сумерках, Ван Со смотрел на маску охотника, возглавляющего церемонию. Её должен был надеть наследный принц, ведь это его собирались очистить от скверны на празднике. Но на его месте, под этой маской, будет четвёртый принц, пожертвовать которым гораздо проще.
Его не в первый раз приносили в жертву. И уж точно не впервые могли убить – всё «на благо государства».
Рот Ван Со скривился в саркастической усмешке. Да он, оказывается, весьма нужная фигура на доске политических игрищ! А всё мучается своей никчёмностью, глупец!
Он коснулся безобразной маски, и ему вдруг пришло в голову, что, не появись нужды в подмене принцев, он легко бы справился с этой ролью и без подобных ухищрений: его обезображенное шрамом лицо надёжно отпугнёт всех злых духов, вздумай они и в самом деле явиться во дворец.
Но главным героем церемонии для всех должен выступать Ван Му. А он, четвёртый, останется в тени. Если вообще останется…
Когда-то в Шинчжу его как лучшего охотника отправили в кишащие волками горы под благовидным предлогом защиты селения. Ван Со ни минуты не сомневался, что наместник Кан таким образом надеялся избавиться от него, оказав тем самым услугу королеве Ю и выгодно выставив себя безутешным приёмным отцом. Однако к его великому разочарованию, четвёртый принц остался жив, истребив при этом всех волков в округе.
Что с ним происходило в лесу, Ван Со предпочёл бы вытравить из памяти, но – увы! – это было невозможно, как и стереть все шрамы с его тела, все следы от волчьих когтей и клыков. Он предпочёл бы забыть, как в одиночку отбивался от стаи, сперва израсходовав все стрелы, потом сломав меч о хребет вожака и потеряв охотничий нож, застрявший в горле матёрой волчицы… Как полз по скалам к спуску в долину, оставляя за собой горячий, густо пахнущий кровью след на жухлой траве, стараясь не потерять сознание… Как в последнем отчаянном усилии выбрался на охотничью тропу и швырнул пылающий факел в тех, кто якобы искал его в лесу.
С тех пор не только его лицо, но и тело испещряли грубые шрамы. Но, в отличие от первого, их можно было спрятать под одеждой, равно как и растерзанную душу. Для этого не требовалась никакая маска.
Да, в тот раз он выжил, изгнав всех злых духов в волчьих шкурах из окрестностей Шинчжу. Выживет ли сегодня? Сможет ли, приняв удар за наследного принца, вернуться к жизни, чтобы провести её в Сонгаке?
Ответа на этот вопрос он не знал.
А тот, кто знал, с энтузиазмом руководил последними приготовлениями к церемонии во дворце, не забыв весьма прозрачно намекнуть Чхэ Рён, той самой голосистой служанке Хэ Су, что её госпоже наверняка понравится праздник на рынке. Так почему бы не провести вечер, развлекаясь за пределами дворца, вместо того чтобы скучать на церемонии?
Во мне не было ни сомнений, ни страха, Су. Всё, что я чувствовал, двигаясь под ритуальные барабаны, – это азарт на пути к своей цели. Если у меня всё получится, если я смогу пережить нападение и найти тех, кто задумал покушение на наследного принца, я останусь в Сонгаке. Больше ничто не имело значения.
Но я ошибался.
В самом конце церемонии, когда мне уже стало казаться, что сведения о нападении были неверными, а третий принц Ван Ё в костюме заклинателя злых духов расправился со всей нечистью, в церемониальный двор вдруг ворвались фигуры в чёрных одеждах и уродливых масках.
В бою, в который вступили и принцы, многие из нападавших остались лежать на земле, захлёбываясь кровью. Однако единственной целью убийц был я – и до меня добрались.
Мою руку обожгло лезвие меча, и в первые минуты, упав на землю, я просто не понял, что происходит вокруг. Но я предпочёл бы погибнуть от руки наёмника, чем увидеть лицо отца, который с криком «Ван Му!» бросился ко мне, а когда осознал, что ранен не наследный принц, а я, даже не попытался скрыть свою радость.
– А, это ты… – с облегчением выдохнул он и тут же, отвернувшись, принялся искать своего старшего сына: – Где наследный принц? Что с ним?
Я спас Ван Му. Я стоял на коленях перед отцом, чувствуя, как одежда моя набухает кровью. Я ждал от него хотя бы одного доброго слова, Су! Но напрасно. Главной заботой короля Тхэджо оставался наследник престола. А меня можно было принести в жертву.
Удар нападавшего пришёлся вскользь, задев меня, но не смертельно. Зато удар от слов отца попал прямо в сердце. И лучше бы я истекал кровью, чем слезами, которые предательски
