(Не)леди для рыцаря ада - Инга Максимовская
«Блин, если так часто буду по башке получать, остатков мозга лишусь», – успела подумать я.
– Ну что, поедем, что ли, этих несчастных выручать? – позвал Асмодей Бусика, допив кофе, и протянул псу печенье: – А то не ровен час их там инфаркт расшибет. Хорошо, что я закаленный в боях – и то не выдерживаю.
Кинув на стол деньги, он посмотрел на удивленного мальчишку, сидящего за соседним столиком, встал и неторопливой походкой направился на подземную парковку, где изнывал от скуки и нетерпения Голод.
– Мам, там мужик печенье под стол кинул, и оно в воздухе растаяло, – услышал демон у себя за спиной детский голосок.
– Ешь, давай, быстрее, не выдумывай, – устало отозвалась мать ребенка, даже не повернув головы в сторону удаляющейся мужской фигуры.
Открыв глаза, я первым делом расправила конечности. Так, чудесно, свободны. Значит, есть еще шанс вырваться живой из этой переделки. Сумку, твари, забрали. Ну ничего, вот только выберусь, заберу свое, не им же дарить. Приняв вертикальное положение, зашарила глазами вокруг, пытаясь понять, куда меня засунули эти синие вонючки. Блин, решетки кругом. Да я же в клетке, висящей под потолком. Вот гады!
– А, очнулась, красавица, – услышала я все тот же женский голос. – Как самочувствие? Головка не бо-бо?
– Спасибо, вашими молитвами, – как можно более бодро ответила и подползла к решетке, стараясь рассмотреть гадкую бабу, огревшую меня по многострадальной головушке. Посмотреть то, кстати, было на что. Если принцесса, за которую она так ратует, похожа на маман, то шансы в отборе у нее, не то чтобы микроскопические, а и совсем никакие. Ну, разве что пресловутый принц слеп на оба глаза, а в идеале еще и безрукий. Вот уж не думала, что джиннихи такие каракатицы. Нет, ну вот честно. Рожа, как у бородавочника, по случайности затянутого в танковый чехол непонятного серо-буро-козявчатого цвета. Мамма мия.
«С такой статью она ведь и до смерти меня прихлопнуть могла, как муху. Ей только ядро толкать на олимпиадах – все медали бы собрала», – запоздало испугалась я.
– Шутишь, значит, – приподняла красотка бровь, похожую на щетку для обуви. – Посмотрим, как повеселишься, когда мои мальчики с тобой порезвятся. А если ты лишишься своей пресловутой невинности, до отбора тебя точно не допустят.
– Надо же, какой коварный план. Я просто умираю от страха, представив, что дурацкий принц не выберет мою персону себе в спутницы жизни. Прямо в припадках бьюсь от ужаса, – издевательски захохотала я, глядя на моих старых знакомцев, боязливо жмущихся к стене. Тоже мне, блин, дефлораторы. – Только поторопитесь, а то Асмодей тут с минуту на минуту будет. Поотрывает твоим наемникам «резвилки» к чертям собачьим, – состроила зверскую морду в сторону толстяка, от чего тот попытался слиться со стеной. И вообще, услышав про моего рыцаря, королева тоже как-то пожухла, а Кафр с Муттилом вообще находились в предобморочном состоянии.
– Да, и как же он тебя отыщет, дорогая? – взяв себя в руки, спросила королева. – Ты же невидима для ангелов и демонов. Хорошо, в торговом центре одна из наших подвизается. Там, знаешь, какие страсти творятся? Столько несбывшихся желаний у людишек, а она тут как тут. Работы невпроворот. Увидела тебя и доложила, что ты от соглядатая своего ноги делать собралась.
– Уборщица, – осенило меня. – То-то она глаза на меня пучила, лошадь старая. А зачем вам человеческие желания? Ладно бы ваши исполняли.
– А нам желания исполнять и не нужно, особенно. Мы мастера иллюзий – собираем людские пороки, – хмыкнула королева. – Приступайте, – приказала приспешникам и, развернувшись, поковыляла к выходу.
«На тюленя похожа, синего», – восторженно подумала я, глядя вслед необъятной фигуре.
– Эй, а посмотреть не хочешь, как твои джинны будут со мной резвиться? Я, так-то, зрителей люблю. Прелюдию при людях, так сказать. Спектакль из цикла «Джинн входит в клетку ко льву», – крикнула, стараясь выиграть время.
– Нет уж, избавь, – буркнула эта овца и резво исчезла за дверью.
– Ну, чего встали? – крикнула испуганным джиннам и забегала по клетке, стараясь ее раскачать. – Я жду, между прочим.
– Слушай, угомонись а? Мы джинны подневольные, а королева нам вольную обещала за тебя. Думали, работенка непыльная будет, а выхлоп нормальный, – буркнул Карф, наблюдая за моими хаотичными передвижениями.
– Ну да, – кивнул рогатой башкой Мутилл, – думали, шлепнем тебя по-быстрому, а ее величество вон чего удумала. А лишать девственниц невинности, мне мама не разрешает, кстати. Говорит, потом проблем не оберешься.
– Да замолчи ты уже, – ощерился Кафр и стал наступать на своего напарника. Точно, подерутся сейчас. Это хорошо – от моей персоны отвлекутся ненадолго. Клетка раскачивалась все сильнее, напоминая гигантский маятник. Цепь, которой она крепилась к потолку, скрипела и визжала. Но два придурка совсем не обращали на это внимания.
– Давай ее просто убьем, – верещал Мутилл, по-девчачьи молотя в воздухе огромными лапищами, отбиваясь от ударов своего товарища.
– Себя убей, – орал Кафр, нанося удары по крупному телу, – разбегись и башкой в стенку долбанись. Королева же сказала, что девчонка необычная. А так и волки сыты, и овцы целы. И принцу адскому нужна не будет, и душ из ада получит наше королевство, если он на принцессе женится. И с папаньки ее в качестве выкупа стребуем чего-нибудь.
«Ого, а вот это уже интересно», – подумала я и слегка замедлила свой бег.
– А зачем вам души? – спросила, глядя на валяющихся по полу драчунов. Но они оставили мой вопрос без ответа, увлекшись похожей на детскую дракой.
– Эй, – в надежде привлечь внимание крикнула и подпрыгнула в клетке от нетерпения.
– Крак, – хрустнула цепь, и я почувствовала, что лечу. Клетка ударилась об пол и развалилась, погребая под своими обломками двух дерущихся придурков.
– Браво, – услышала я знакомый голос. – Я даже не сомневался, что ты в состоянии уработать любую нечисть. А уж могущественные джинны для тебя вообще, что котенка прихлопнуть, – издевательски засмеялся стоящий в дверях Асмодей. – Только не думал, что так быстро ухайдокаешь несчастных, а то бы на выручку поторопился. Цеховая солидарность, знаешь ли.
– Не больно-то ты спешил спасти свою леди, – ощерилась, рассматривая копошащиеся под обломками тела. – А котят
