Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон
ГЛАВА 3
В понедельник я заставила Рорка поехать в школу на пятнадцать минут раньше. Дейн всегда приходил рано, и я надеялась, что он будет ждать меня, чтобы поговорить.
Его не было в главном холле у его шкафчика и в библиотеке. Я думала о том, сколько времени пройдёт, прежде чем он отдаст мне телефон. По большей части мне было интересно, думал ли он вообще о нашем поцелуе.
Я подошла к своему шкафчику и повернула замок с большим усилием, чем требовалось. День обещал быть плохим, я могла об этом сказать уже сейчас. Я открыла шкафчик, и вот он, на верхней полке лежал мой телефон. Я повернула его в руке, отмечая знакомые вмятины и потертости. Я включила его. Он работал идеально. Я обернулась, ища Дейна, наполовину ожидая, что он стоит неподалёку с довольной улыбкой.
Его не было в коридоре, но его подарок всё равно меня грел. Он попросил друга своего брата починить мой телефон в выходные. Таких усилий не прилагают, если человек не нравится.
Я смотрела на полку, думая, как Дейн умудрился положить телефон ко мне в шкафчик. Записки не было. Значит, он хотел, чтобы я нашла его. В конце концов, благодарность — это в порядке вещей.
Я вынула учебники, положила телефон в карман, и пыталась не выглядеть такой счастливой, идя по коридору. Я наконец-то нашла его, стоящего с группой выпускников около лестницы. Я видела его сто раз до этого, и моё сердце каждый раз подпрыгивало. Эти голубые глаза смотрели в мои в пятницу, а эти руки крепко меня обнимали. Эти идеальные губы меня целовали.
Когда я подошла, парни перестали разговаривать. Пара его друзей, не стесняясь, смотрели на меня оценивающим взглядом. Улыбка на лице Дейна сменилась выражением, которое я не могла распознать. Это желание или неуверенность?
— Привет, — сказала я. — Спасибо за то, что починил мой телефон.
Он кивнул.
— Не за что.
Я ждала, что он скажет ещё что-то, например, представит меня друзьям. Он наблюдал за мной с нечитаемым выражением, не говоря ни слова.
— Как ты попал в мой шкафчик?
— Недалеко был охранник, он открыл мне его.
— О, — моё сердце подпрыгнуло. Я всё восприняла неправильно. Дейн положил телефон в мой шкафчик не для того, чтобы меня удивить, он сделал это, потому что это было удобнее, чем найти меня и опять разговаривать. — Ну, ещё раз спасибо, — я повернулась на пятках и ушла.
Я чувствовала взгляды парней на своей спине. Они веселились? Им было всё равно? Они меня жалели? Рассказал ли им Дейн о нашем поцелуе? Может быть, поэтому они так меня разглядывали. Они подумали, что я доступная. Если я целовалась со случайным парнем под дождём, что я сделаю на настоящем свидании? Мои щёки горели, пока я шла на первый урок. Стыд жег мне грудь. Разговоры вокруг казались резкими.
«Подними подбородок», — думала я. Пройдёт немного времени, пока папа опять увидит врага и снова нас перевезёт. Я всегда могу сказать ему, что видела что-то подозрительное. Мы уже завтра будем паковать вещи. Оно будет того стоить.
Только я не хотела уезжать. Я ненавидела переезды. После окончания колледжа я собиралась выбрать место, пустить корни, и никогда больше не уезжать. У меня будет стабильность, нормальность и достаточно друзей, чтобы составить список приглашенных на Рождество. Где-то будет моё место.
Я пыталась представить это место и время, чтобы не думать о Дейне и сплетнях, которые могут сочиться по школе на волнах шёпота. Я представила, как иду по пшеничному полю с распростертыми руками. Мои пальцы касаются светлых колосьев, по которым волнами бежит ветер. Когда мне было восемь лет, мы жили около пшеничного поля, и я любила смотреть, как синхронно колышется пшеница. Я лежала и смотрела, как её кончики, похожие на пёрышки, касаются солнца. Когда мама сказала, что нам надо переехать, я побежала в это поле с плачем, как будто оно может защитить меня или, по меньшей мере, изменить мамино мнение.
Конечно, этого не произошло. Намерения моих родителей ничто не могло изменить, когда они решили, что пора бежать. Мама сорвала несколько колосьев и положила их в мешочек. Она сказала, что когда-нибудь я смогу посадить зёрна, и верну себе частичку пшеничного поля. Мешочек был спрятан в моём комоде. Вероятно, это глупо, но когда-нибудь я, правда, посажу эти зёрна.
Когда я пришла на мировую историю, которая была вторым уроком, Дейн уже сидел на своём месте. Он выглядел непринуждённо, был собран и красив. Наши взгляды встретились. Он сразу же открыл учебник и начал смотреть в него.
Ну, ладно. Значит, он хотел себя вести таким образом. Мои фантазии о нём, о нас, были официально мертвы. Уроки усвоены. Ответ на вопрос быть или не быть богиней дождя — однозначное нет.
Во время презентации учителя о спартанцах и их техниках боя, Сарина написала мне:
«Дейн сегодня особенно хорошо выглядит, представь его в доспехах. М-м-м. Я в раю. Ты?»
Я внезапно обрадовалась тому, что Дейн уже отдал мне мой телефон обратно, или это превратилось бы в очень неловкий момент.
Я написала в ответ:
«Я учусь. Это мой рай».
Через минуту пришло ещё одно сообщение:
«Он смотрит на тебя, уже давно».
Я отложила телефон. Пусть смотрит. Это ничего не означает.
Позже, придя на обед, я увидела Рорка и Дейна, стоявших в коридоре немного в стороне от кафетерия. Они обедали в то же время, что и я, и не было ничего необычного в том, что они разговаривают. Но между ними было очевидное напряжение, как лук, натянутый перед выстрелом.
Рорк агрессивно наклонился к Дейну.
— Если я скажу, то сделаешь.
Дейн зарычал:
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
Обычно, когда Рорк пытался запугать кого-то, эффект был немедленным и продолжительным. Он подошёл ближе к Дейну, его голос был похож на рычание.
— Держись подальше от моей сестры.
Дейн открыл рот, чтобы заговорить, потом увидел меня. На его лице промелькнуло раздражение. Что бы он ни хотел сказать, слова остались у него во рту. Не сказав ни слова, он пошёл по коридору.
Рорк смотрел, как Дейн уходит, не замечая взглядов проходящих студентов. Я подошла к брату, взяла
