Сердце степи - Ася Иолич
Алай закрыла глаза. В повозке она ещё медленнее работать будет. Что же делать?
- Ты всё сидишь, - сказал Тур, вытирая рот после еды. - Когда уже закончишь?
- Прости, - сказала Алай, не открывая глаз. - Не успеваю.
Если бы не мех этот, который она по хасэнам искала, то сейчас бы гораздо меньше работы оставалось.
- Поднимаемся! - крикнул Охар. - Алай, разбираем шатры. Почему мешкаешь?
- Сейчас, сейчас, отец...
Он ушёл в свой шатёр, и вскоре оттуда вышла заспанная Мулга. Она убирала волосы с румяного спросонья лица и улыбалась сонной счастливой улыбкой Охару, разбиравшему их небольшой шатёр.
- Ну, всё, - сказала Аха-дада, глядя, как последний войлок ложится в повозку. - Помогите забраться. Ноги болят.
Алай изо всех сил пыталась работать скорее, но какое там скорее, когда бусины так и норовят выскочить на каждом ухабе.А ухабов становилось всё больше -столетиями ездили хасэ к озеру Тэвран,проходя по одному и тому же пути, и копытаконей месили раз за разом глинистуюпочву на дороге, в которую сливалисьтропки и стёжки, сходясь к ней, словножилклиста - к черенку.
- Приехали! - крикнул кто-то, и хасэны отозвались согласным радостным гулом, доносившимся со всех сторон. - Вон озеро!
Алай чуть не заплакала. Всю дорогу провести над халатом, и не успеть! Она выскочила из повозки под встревоженным взглядом Ахи-дада и побежала вперёд, догоняя отца.
- Ты несёшь мне халат? - спросила Мулга. - Молодец. Давай.
- Прости... - прошептала Алай. - Мулга, я не успеваю...
- Не успеваешь? - промурлыкала Мулга. - Ты хочешь сказать, я перед Така-хасэном в старом халате появлюсь? Чтобы снова Удыс на меня с презрением смотрела? Охар!
Алай закрыла глаза. Ну вот и всё.
- Алай!
Тур подъехал сзади, спешился и подошёл, наклоняясь к её лицу, но тут Охар развернул лошадь к Алай. Она снова зажмурилась, успев только заметить, как Тур отскакивает в сторону, и как плетёная кожаная змея со свистом несётся к ней.
Руки обожгло нестерпимой болью. Алай рухнула на дорогу, согнулась, прижала к себе кисти и глядела невидящими глазами на отца, который развернулся, уезжая вперёд.
- Вставай. - Тур протянул ей руку.
Алай встала и медленно побрела к своей повозке под тревожным взглядом Нарэн, которая сидела на передке, подобрав поводья. Села в уголок и тихо заплакала от обиды, потом подняла халат, и, глотая горькие слёзы, продолжила работу.
- Хэй! - Утар внезапно окликнула её, и Алай вздрогнула. - Мулга спрашивает, скоро ты? Говорит, устала ждать.
- Сейчас... Сейчас. Вот.
- Успела?
- Утар, я тут сбоку немного схитрила. Не так густо нашила. Скажи, очень видно? Боюсь я.
- Ничего не видно, - утешила её Утар. - Сильно болит? - кивнула она на руки Алай.
- Болит. Отнесёшь?
- Отнесу. Иди, отпросись погулять. Тур уже ушёл, и я сейчас пойду.
Алай спустилась с повозки и тихонько прошла в деревянный сруб, в котором они всегда останавливались, приезжая к озеру. Он стоял довольно близко к торгу, потому-то Мулга и не хотела в старом халате показываться. Увидит кто, потом по всем хасэнам молва пойдёт, что жалеет Охар нарядов для жены. Стыдно-то как!
Торг уже развернулся. Парни, которые отогнали их табун на южное пастбище, размеченное верёвками, вернулись за деньгами, и Аха-дада сидела на сундуке, удручённо качая головой и ворча.
- Мужчин мало. Позор. Чужих нанимаем. Алай, ты сходила к озеру попросить удачи?
Алай помотала головой и прошла к сундуку. На отца она не обижалась. Он за дело её наказал. Не успела вовремя. А вот на Мулгу обида была, и она ела нутро потихоньку, пока Алай свой испорченный свадебный халат в сундук запихивала.
Этот приезд к озеру должен был быть радостным. Они с Туром должны были подойти к отцу и попросить разрешения пожениться, но теперь она, Алай, стоит тут с красными полосами на руках, отец зол на неё, а Тур вообще на торг ушёл.
Серебряные подвескина праздничном уборе нежно позвякивали,она натирала их кусочком ткани, пытаясьвернуть блеск. Они покачивались в тактдвижениям Алай, пока она надевалаприличный праздничный халат. Слежался.Не успела ни встряхнуть, ни складкирасправить. Тоже обидно...
6. Кони Таох
Алай шла по торгу, вдоль повозок, рядами стоявших вдоль протоптанных дорожек, и улыбалась, встречая знакомых. Из деревянных домов, подобных их убежищу, сложенных из простых брёвен, одноэтажных, без стёкол и дверных створок, доносились восклицания и хохот, а за повозками кто-то играл на умтане, и мелодия была светлой.
Пару раз между рядами мелькнул отец, направлявшийся к пригорку, на котором в большом длинном доме договаривались о свадьбах. Ох, как сердце стучало у неё! Будто кто-то сжимал его рукой, сильно-сильно.
Она купила сладостей на пару грошей, что завалялись в кармане штанов, шла и жевала сушёную засахаренную тыкву.
- Здравствуй, Алай! - окликнул её Дас сбоку. - Пойдёшь смотреть коней? Тут один торговец привёз коней Таох. Представляешь, через весь Фадо вёл! Такие только у Ул-хаса!
Алай распахнула глаза и бросилась к нему. Таохейские кони! Лучшие в мире! У них на
