Леди-палач (СИ) - Праздничная Даная

Мы с некромантом, не сговариваясь, быстро опустились на предложенное место. От мужчины исходили волны силы и уверенности. И меня не могли сбить с толку потертая старая одежда, добрая улыбка и морщинки лучиками разбегавшиеся от темно-карих глаз. Он здесь главный, и два парня своим безоговорочным подчинением лишь подтверждали мои выводы. Если главный, то лучше найти с ним общий язык. Открытая улыбка быстро зажглась на моем лице, если честно, не хотелось думать, как она сочетается с расплывающимся по скуле синяком. Если выживу и смогу добраться домой, местной страже точно несдобровать.

— Как вас зовут, молодые люди? — Мужчина, которого про себя я уже обозвала «начальником», продолжал играть роль гостеприимного хозяина. И нам не оставалось ничего, кроме как подыграть ему.

— Я — Юстиан. А моя спутница Ал. — Некромант представил нас, и я отметила, что он использует мое «домашнее» имя уже в который раз в сокращенном варианте. Видимо папа-Паоло не сообщил сопровождающему полную форму. Хотя какая разница…

— Ал! — Мужчина позвал меня, как бы между прочим. Но мне показалось, что он проверяет то, как быстро я отзовусь. Неужели, предполагает, что ему назвали фальшивое имя? Наверное, тоже заметил цвет глаз. Но отозвалась я моментально, так как к такому обращению за много лет очень привыкла. «Начальник» удовлетворенно кивнул и продолжил свою речь ко мне: — Неужели, вы получили травму в потасовке, или же это стражи так неуважительно с вами обошлись?

— Стражи. Простите мою бестактность, но как нам лучше к вам обращаться? — Я постаралась построить фразу как можно более учтиво, но без лишней вычурности.

— Зовите меня просто Зубр. Итак, молодые люди, посвятите меня в то, что же произошло в таверне? Из-за чего весь сыр бор?

Ответ я доверила Юстиану. Во-первых, у него лучше получается определять, что можно сказать (в ситуации со стражами убедилась), а во-вторых, он сопровождающий, вот пусть и отдувается. Я же тяжело облокотилась о стену. Какой сложный вечер вышел.

— Мы решили переночевать в гостином дворе и спустились в таверну поужинать, видимо моя спутница приглянулась местным сорвиголовам. И они не принимали отказы девушки. Вот и пришлось с помощью моей силы некроманта проучить несколько зазнавшихся мужланов.

Как я и думала, часть информации Юстиан предпочел утаить. Если точнее, он полностью исключил из истории мое боевое участие. И я уверена, что сделано это было не из лишнего тщеславия, а чтобы временно скрыть наши активы. Разговор шел плавно, без острых углов.

Я держала в руках кружку с мутноватой жидкостью. Теплота так называемого чая радовала, согревала ладони. Но пробовать эту жидкость почему-то не хотелось. И не подумайте, что я за несколько лет стала избалованной и изнеженной аристократкой. Просто я — дочь палача, и прекрасно знаю местную кухню в прямом и переносном смысле. Папа не раз говорил, что продукты для заключенных — это одна из самых изощренных пыток. А Паоло в пытках разбирается хорошо.

Зубр перевел внимательный взгляд на меня. Как это я не заметила, что некромант уже договорил? Карие глаза смотрели на мое лицо:

— Итак, леди Ал, что вы забыли в наших краях?

Я сразу решила расставить акценты:

— Можно просто Ал, не люблю регалии и звания.

Вот же, даже не заметила, как заговорила словами некроманта! Ещё бы знать, что дальше говорить. Но я заметила, что некромант нигде напрямую не врал, лишь умалчивал. Последую его примеру:

— К жениху еду. Юстиан меня сопровождает.

Зубр удовлетворенно кивнул каким-то своим мыслям. Затем «начальник» подозвал одного из парней и предложил тому сесть рядом с нами.

— Расскажи-ка, Петрес, свою историю.

После этого Зубр удобнее устроился на своей койке и приготовился слушать свою любимую «сказочку». Стоит отметить, что спальное место «начальника» выделялось среди остальных. Койка его была покрыта не серым колючим покрывалом, а светлым пледом, который выглядел чистым. Не плохо он здесь устроился.

Петрес заговорил спокойным приятным голосом:

— Мы жили с семьей в этом городке всю жизнь. Моя мама работает прачкой, а отец помогает мельнику. Наша семья никогда не чувствовала нищеты, мы не голодали. Когда я подрос, родители решили пристроить меня работать в одной из бакалейных лавок управляющим. И все шло прекрасно, пока я не встретил Софию. Девушка покорила меня с первого взгляда: стройная фигура, большие глаза, длинные русые волосы. Было одно но: София была дочкой главы городской стражи. Я ей не ровня. Но несмотря на это, девушка ответила на мои ухаживания благосклонно. Первые наши свидания длились всего несколько минут в её саду. Через неделю я осмелился поцеловать девушку в щёку. Кто-то донёс отцу Софии и на следующий день два стражника меня избили и предупредили, чтоб я держался подальше от девушки. Любовь была сильнее боли, и я хотел хотя бы оправдаться перед любимой, прежде чем оставить её.

Разговор с Софией был душераздирающим. Она отказывалась понимать мой страх и твердила, что если бы я её любил, то боролся бы за неё. И моя уверенность рассыпалась. Тогда я предложил Софии бежать со мной в другое графство. Она согласилась, и мы договорились встретиться в полночь у тракта, ведущего к столице.

В двенадцать часов София не пришла, зато пришла стража и арестовала меня. Мне было предъявлено обвинение в краже. Вроде как я украл деньги в лавке бакалейщика, в которой работал. Я очень переживаю за Софию.

На последних словах Петрес горестно вздохнул. Юстиан поддержал парня и отпустил пару крепких словечек в сторону начальника стражи. Зубр открыл глаза и движением руки отослал парня на другую койку.

Я же недоверчиво посмотрела на некроманта. Он серьезно считает виноватым главу стражи? Да ну, не может быть!

Пока я изучала лицо Юстиана, Зубр смотрел за моей реакцией, и после того как сделал определенные выводы, обратился ко мне:

— Что, леди, у вас другое видение ситуации?

— Но София же просто подставила Петреса! — Может и не стоило высказывать свои мысли, но меня захлестнули эмоции: — Она с самого начала знала, что их союз невозможен. Понимала, что парня ждут неприятности. Не могла не понимать! И потом, думаю, она специально не пришла на встречу с парнем и все рассказала отцу. Наверное, просто испугалась лишиться материального достатка.

Я ожидала реакции Зубра. Мужчина тепло улыбнулся:

— Люблю, когда люди пытаются размышлять и анализировать. Но в ваши рассуждения закралась одна не точность. Прошу, только не расстраивайтесь, у вас не было всех первоначальных данных. Петрес не упомянул одну деталь: Софии шестнадцать лет.

— Она просто не подумала. — Выпалила тут же я. Ощущение будто сижу на уроке и нужно во чтобы то ни было найти правильный ответ.

— Умница. Да, предполагаю, что она не подумала. Мы говорим о молоденькой разбалованной девочке, которая никогда не несла ответственность за свои поступки. А про побег… Ну, думаю, она просто проболталась подруге или нянюшке. Не осознавала девушка, какую опасность несет эта информация. А о том, что возник страх потерять материальный достаток… Вряд ли. Скорее всего до Софии так и не дошло, какую жизнь ей мог предложить Петрес. Для неё это была просто игра в любовь. Ну, это только мое мнение.

Ощущение, что я сейчас сдавала экзамены, не покидало меня. Уж слишком внимательно за мной наблюдал Зубр.

— А хотите ещё одну историю? — И не дожидаясь ответа «начальник» подозвал мужчину лет тридцати. Он был похож на Петреса, такой же незапоминающийся, если бы не очень примечательный нос. Огромная картофелина, иначе и не назовешь.

— Это Витресс. Расскажи нам, дружище, свою историю.

Возникало ощущение, что данный вид развлечения здесь часто практикуется. А с другой стороны, чем ещё заняться за решеткой — только переживать свою жизнь заново.

Рассказ Витресса звучал примерно так:

В небольшом поселении под городом жили три брата. Витресс был старшим ребенком и всегда помогал родителям. Всей семьей они работали в поле и зарабатывали свой кусок хлеба тяжелым физическим трудом. Семья была дружной и все проблемы преодолевала вместе. А однажды отец сказал, что нужно все силы приложить и младшенького выучить на писчего. Каждый день понемногу откладывала семья, недоедали, продавая лишний (хотя, на самом деле, совсем не лишний) кусок. И вот, младшенькому Айку исполнилось тринадцать и его отправили в город, обучаться писчему делу. После, Айк остался работать в городе секретарем градоправителя и домой вернулся уже двадцатилетним парнем. К тому моменту отец с матерью уже покинули этот мир, братья остались одни. Как же Витресс радовался возвращению брата, надеялся, что тот решил помочь семье, когда-то так много сделавшей для него. Но у братца были другие планы. Айк решил жениться на городской девушке и ему были нужны деньги. Для этого он решил продать родительский дом. Старшие братья стояли, разинув рты от удивления. А младшенький тем временем протянул им какие-то бумаги, сам же отправился осматривать владения. Айк был недоволен осмотром — за такую лачугу много не заплатят, хорошо хоть земли участок приличный. А братья тем временем пытались осознать, что они отныне бездомные. Хорошо, никто из них к тому времени семьей и детьми не обзавелся.