Принцесса и призраки (СИ) - Брэйн Даниэль

— Располагайтесь, я буду ждать вас внизу, — и Кристиан вышел.

Миссис Бут была вышколена. Я могла бы легко не заметить ее прихода, но она вошла, поклонилась, увидев, что я смотрю на нее, поставила поднос на столик и так же безмолвно вышла и закрыла за собой дверь. Я постояла, пнула ногой чемодан, ничком завалилась на кровать, рискуя отбить себе ребра.

Активности в доме не наблюдается. Впрочем, была причина, по которой прибор мог давать сбой — именно эта новая мебель. На ней слишком много свежих чужих следов, призраку сложно закрепиться в своем пребывании. Молва гласила, что все дело в проступках и прегрешениях поколений, на самом же деле наличие призраков в старых домах объяснялось не грехами, а обстановкой. Вещи и стены несли отпечатки хозяев — так это воспринимали сущности, и с меньшим количеством — как они полагали — людей вокруг им было существовать проще. Где бы ни образовался разлом, хоть в только что выстроенном кондоминиуме, сущности метались бы, пока не нашли себе старый, покрытый пылью веков приют. Отсюда, как я считала, пошел обычай возить с собой меблировку, когда покидаешь былое жилье… Знакомые сущности лучше незнакомых — еще одно дикое заблуждение.

Противостояние двух умных, упрямых, как уже вполне ясно, людей простым не будет. Троих — тем более. Кристиан просит помощи, но многое хочет скрыть, князь не ждет от меня ничего, но это может быть видимость.

Какая у него могла быть вина, что он так легко принимает нападения, не собирается привлекать власти, избегает любых намеков? Любая.

В том числе и та, которую лишь он мог считать виной.

Глава шестая

Кристиан, как и обещал, ждал меня в холле.

Стало значительно светлее — кто-то раздвинул шторы, но ощущение, что стены следят за мной, не пропало. Образное выражение, обычно, когда так говорят, подразумевают любопытство хозяев, но я знала лучше многих — из стен могут выглядывать не только глазки видеокамер.

— Пойдем? — Кристиан легко поднялся из кресла, я кивнула. — Успели посмотреть прогноз?

— Да, он напророчил нам бурю, — согласилась я и потуже затянула пояс куртки. — Этот шторм ваш отец имел в виду?

— Нет. То, что — возможно — будет спустя пару часов, это так, легкий дождик.

Погода изменчива, думала я. Мы вышли из замка, и я отметила, что небо за короткие три четверти часа посерело и сделалось низким, вдали, на горизонте, темнела грозная полоса. Первым моим желанием было вдохнуть полной грудью, но я остановила себя — не так на меня действовал этот воздух, как мне хотелось бы.

Кристиан подал мне руку — в перчатке, что значило — он не до конца пренебрег приличиями. Сейчас он исполнял роль моего сопровождающего, такая, не самая завидная роль, а мне не стоило игнорировать правила безопасности.

Мы шли в сторону от дороги, миновали ограду — беспомощную груду камней, распасться которым не давали лишь мох и плющ, и даже через толстые подошвы грубых ботинок я чувствовала, как наступаю на крупные острые камни.

— Откуда их столько? — спросила я. — Что-то развалилось?

Я покрутила головой, но так и не нашла строение, которое могло бы рухнуть на дорожку. Может быть, его снесли? Но к чему было напрасно гадать.

— Камнепад, — негромко объяснил Кристиан. — Керриг… ненадежен, ведь так? Всегда был таким. Мятежи, бунты, шторма, горы, готовые обрушиться на целые селения.

Я обошла особо крупный валун, и вышло так, что мы с Кристианом разделились на время, но не выпустили рук друг друга.

— Здесь были подобные случаи?

— Много раз. Поэтому на побережье никто не селится под горами. Слишком опасно, а вот ближе к Адерину горы намного стабильнее.

Красные крыши. А тут не было никаких крыш, замок стоял одиноко, дорожка петляла по скале, и все меньше футов оставалось между ней и обрывом.

— Вы сказали, тут катаются дети? — удивленно спросила я. — Как это возможно?

— Намного ниже, — пояснил Кристиан. — Мы идем самым коротким путем, как мой отец спускается к скалам.

— Верно я понимаю, что ваш отец назвал… участок… ближе к этому? — я указала на расширившуюся дорожку, и в этом месте обрыв был не настолько крут — довольно пологий, глубиной в два-три ярда. — Когда объяснял, как и где сорвался?

— Верно. Только он указал место чуть дальше. Я, разумеется, знаю, где он упал.

— Каким образом, кстати, вы об этом узнали?

— Он позвонил.

Многие вещи объясняются проще, чем кажется.

— Разлом, — сказала я, нетерпеливым подергиванием потребовав от Кристиана отпустить мою руку. — Видите? Это след.

И пока он не опомнился, вытянула руку с индикатором прямо над трещиной. Деления замигали, на пару секунд вспыхнули красным.

— Так и должно быть, — поспешила я успокоить Кристиана. — Сущности привлекает внешний мир, они виснут возле разлома, но не бойтесь, они не выберутся.

— Как вы поняли, что здесь разлом? — Кристиан был изумлен, и я решила, что он в самом деле никогда не задумывался, как выглядит эта таинственная штука, которой нерадивые матери пугают непослушных детей. — Я думал, он прямо под замком.

— Это остаточные расколы.

Я присела на корточки, Кристиан сделал то же самое, но то, что видела я, не видел он. На вид — обычная трещина в скале, каких множество не только в Керриге, но везде, даже в подвалах старых зданий.

— Видите? — я указала на края разлома. — Они слишком графичны. Это наш термин, но его предложил как раз ваш коллега, который делал для нас карту крупных разломов на востоке Бриссара. Понимаете, о чем я говорю?

— Кажется, да, — с придыханием откликнулся Кристиан. Мне было интересно наблюдать за ним — на его лице и любопытство исследователя, и детское удивление, и понятный человеческий страх. Он протянул руку и посмотрел на меня — я кивнула.

— Можете потрогать. Оно не опасно, это не ксеноявление, обычная геология.

Меня забавляло. Люди по-разному реагируют, когда узнают, что рядом разлом, но Кристиан смотрел на него немного иначе.

— Вы правы, — произнес он, поднимая голову. — Это действительно… ваш специалист прав. Как будто нарисовано в графическом редакторе. Другие трещины выглядят совершенно иначе. Вы так сразу отличаете их?

— Это моя работа, — отозвалась я, поднимаясь. — Идем дальше?

Мы свернули за резкий выступ, и я увидела ровное плато. По нему даже проходила дорога — она начиналась где-то там, за невысоким скалистым холмом, и скрывалась за скалой, на которой стоял замок Ланарт.

— Вот здесь все и произошло. Видите? Я вам не лгал.

Я привыкла к тому, что свидетели напускают на себя вид оскорбленных в лучших и самых искренних чувствах, но Кристиан не был обижен. Все же я оказалась права, когда полагала, что мне с ним будет легко.

Он прошел от дороги к обрыву, я поспешила следом. Здесь не было камней, как на тропинке, и асфальт, хоть и старый, был проложен по всему плато. Местные власти огородили обрыв редкими столбиками, чахлые кустики не мешали видеть опасность. «Внимание! Обрыв! Ограждение!» — гласил небольшой выцветший плакат.

— Вот тут гоняют на велосипедах дети, никто никогда не падал. Когда-то тут был огромный склад, а дорога проходила ближе к обрыву, вот здесь, — Кристиан показал на крепкое еще асфальтовое покрытие, на котором мы и стояли, — потом склад снесли, дорогу продолжили дальше от обрыва. Так вышло дешевле, меньше затрат. Лет десять назад, если вам интересно, этот участок был большой смотровой площадкой. Сюда толпами приезжали фотографы и туристы. Сейчас вы не увидите всю красоту, но… подойдите сюда. Осторожно, тут могут быть змеи. Отец, предупреждая ваш вопрос, гуляет в резиновых сапогах.

Кустики, перед которыми торчали светоотражающие столбики, а сразу за кустиками — металлическая оградка, были примерно мне до талии. Я протиснулась между ветками, коснулась ее рукой.

— Могли бы сделать повыше.

— Да, могли бы, но и ее раньше не было. Вот тут уже случаи падения происходили — нетрезвые туристы со своими сэлфи, когда у них появилась первая возможность запечатлеть себя на телефон. Страховые компании подали в суд на муниципалитет, ожидаемо выиграли. Оградка низкая, но с шипами, чтобы на нее никто не садился, по идее, чтобы помешать делать фото, но… люди такие люди. Площадку официально закрыли, посчитав, что доход от нее куда меньше, чем убытки от возмещения вреда. Смотрите вперед.