Бухгалтер Его Величества (СИ) - Иконникова Ольга

Я навостряю уши — знать, чем владеет страна, в которой я оказалась, крайне важно. Но мой собеседник от того, что хоть как-то связано с экономикой, переходит к политическим вопросам.

— Сейчас страной управляет его величество Рейнар Пятый, но он пришел к власти уже тогда, когда Тодория погрязла в долгах. Его дед — славный король Ришар — уже жил не по средствам. А при правлении его отца Анри Седьмого ситуация только усугубилась. Анри был одержим идеей найти в горах залежи золота и изумрудов — местные легенды гласят, что их тут видимо-невидимо. Почти все доходы Тодории шли на снаряжение экспедиций.

— И что? — я подаюсь вперед. — Нашли что-нибудь?

— К счастью, нет.

Я смотрю на него с удивлением. Он рад тому, что месторождения, которые могли бы разом решить все финансовые проблемы страны, так и не были найдены?

— Поймите, сударыня, — грустно улыбается он, — если бы в Тодории были обнаружены золото и изумруды, на нас бы тут же напали более сильные соседи. Кому же не хочется стать обладателями таких богатств? Мы — мирное государство и стараемся не ввязываться в вооруженные конфликты. У нас есть армия, но она вряд ли сможет противостоять французским или итальянским войскам.

То, что он говорит, весьма разумно. Хотя какое-нибудь — пусть и совсем маленькое

— месторождение изумрудов нам бы не помешало.

— И каковы же доходы Тодории? — любопытствую я.

Но граф качает головой.

— Нет-нет, сударыня, об этом мы с вами говорить пока не будем. Я не хочу давать вам необоснованные надежды. Если его величество, как я и рассчитываю, откажется от ваших услуг в качестве бухгалтера, то совершенно ни к чему забивать вашу хорошенькую головку ненужной информацией.

Я сжимаю кулачки, но пока решаю не спорить.

— Хорошо, тогда расскажите мне о королевской семье, — миролюбиво соглашаюсь я.

Месье Амбуаз сразу воодушевляется:

— Его величество Рейнар Пятый, несмотря на молодость, мудрый и смелый правитель. Те два года, что он управляет Тодорией, ситуация в стране немного улучшилась, но, к сожалению, долги, в которые влезли его дед и отец, слишком велики. К тому же, даже среди высшей тодорской знати есть те, кто ради личной выгоды готов пойти на сделку с врагами.

— Врагами? — переспрашиваю я. — Вы же говорили, что Тодория ни с кем не враждует.

— Открыто — нет. Но соседние страны отнюдь не против присоединить нашу территорию к своей. И с этой целью они идут на подкуп наших сановников. Как я уже сказал, его величество молод и еще недостаточно искушен в государственных делах, и я боюсь, как бы, наслушавшись советов близких, но не очень честных людей, он не совершил необдуманных поступков. Впрочем, я понимаю, что уже утомил вас своим рассказом, и более подробно об этом мы поговорим с вами позже, когда вы отдохнете.

Я воспринимаю это как приглашение и поднимаюсь с кресла.

— А где же, согласно вашей легенде, должна обосноваться маркиза д’Аркур?

Он немного смущается:

— Я решил, что будет правильно, если вы пока поживете в моем особняке. Уверяю вас, вам будет удобно! Я познакомлю вас со своей супругой — конечно, она не знает, кто вы на самом деле, и будет лучше, если мы с вами и далее будем сохранять это в тайне.

Ну, что же, наличие жены делает мое пребывание в доме пусть и немолодого, но всё-таки мужчины достаточно приличным.

— Хорошо, — киваю я. — Надеюсь, ваш особняк недалеко? Я уже валюсь с ног от усталости.

А вот сейчас он улыбается так широко, как только возможно.

— Рядом, сударыня, совсем рядом! Более того, мы уже находимся в нём!

Я хватаюсь за спинку кресла. Вот как? Портал, через который я (пусть и с помощью машины времени с нашей стороны) попала сюда, находится даже не во дворце, а в доме какого-то министра? Судя по всему, этот толстый и внешне забавный месье Амбуаз отнюдь не так прост.

10. Супруга месье Амбуаза

— Что же вы так мало кушаете, милочка? — укоризненно качает головой графиня Помпиду. — Это при королевском дворе в моде такая умеренность, а у нас с Амбуазом всё по-простому.

Графиня не молода, но энергична. Как только ее супруг представил нас друг другу, она заключила меня в объятия, и я как-то сразу почувствовала, что это — не по обязанности, а от души. Будучи на полголовы выше графа, она ничуть не смущается этого, и когда она смеется, всё ее пышное тело колыхается как желе.

Она немного удивилась, что я прибыла так незаметно («В почтовой карете? Какой ужас!») и сразу же потащила меня к заставленному всевозможными яствами столу, за которым мы и сидим уже второй час.

— Решительно не понимаю, дорогая, как вы живете в своей Америке? Говорят, там полным-полно диких людей, которые наряжаются в перья и ездят на лошадях без седел? — в ее взгляде — неприкрытое любопытство, но я понимаю — это вовсе не связано с желанием подловить меня на каком-нибудь несоответствии. Нет, она ни в чём меня не подозревает. Просто ей, как и всякому человеку, никогда не выезжавшему из своей страны, интересно то, что происходит за ее пределами. — И у вас, кажется, президент, а не король, и его избирают? Это просто немыслимо, правда, дорогой?

Месье Амбуаз кротко кивает. Похоже, в присутствии супруги он бывает крайне молчалив. Графине и не требуются собеседники — ей требуются слушатели.

— Не могу себе представить, как можно избирать главу государства! Но я ничуть не сомневаюсь, что если бы нам нужно было делать подобный выбор, мы всё равно выбрали бы нашего милого Рейнара!

— Сюзанна! — восклицает граф, призывая жену к благоразумию.

Но она не намерена прислушиваться к его словам и только пожимает плечами:

— А что я такого сказала, дорогой? Разве не правда, что все мы в Тодории обожаем славного короля Рейнара Пятого? — и она снова оборачивается ко мне. — Он вам непременно понравится, милочка! И вы ему, уверена, тоже.

Она хитро прищуривается, а я чувствую, что краснею. Не думаю, что хочу ему понравиться именно в том смысле, который она наверняка вкладывает в эти слова.

— Через две недели во дворце состоится бал, — сообщает она. — Это — прекрасный повод, чтобы быть представленной ко двору.

Бал? С танцами? Похоже, это еще и возможность выдать себя со всеми потрохами. Я понятия не имею, какие танцы сейчас в моде, и вряд ли двигаться под музыку правильно и изящно можно научиться за столь короткое время.

— Его величество необычайно хорош собой! — продолжает графиня. — И не по годам мудр. Если бы его дед и отец были столь же разумны, ему не пришлось бы расхлебывать то, что они натворили.

— Сюзанна! — снова вмешивается месье Амбуаз.

— Разве я говорю неправду, дорогой? — удивляется она. — Кому, как не тебе, знать, в сколь плачевном состоянии находятся финансы Тодории? Но ты прав — не будем говорить о делах. Нам с любезной маркизой еще нужно озаботиться достойным такого бала нарядом! Я сегодня же приглашу лучшую портниху Алара!

Я ничего не знаю о деньгах Тодории, и в моих карманах нет ни копейки. Ни цента? Ни франка? Или что у них тут в ходу? Надеюсь, месье Амбуаз об этом подумал.

— Между прочим, — сияет улыбкой графиня, — на этом балу впервые появится и ее высочество Луиза — если, конечно, ей позволит самочувствие.

— Ее высочество? Дочь короля?

То, что у его величества оказывается взрослая дочь, быть может, означает и то, что у него есть и супруга, а это уже внушает некоторый оптимизм. Какими бы вольными ни были нравы при этом дворе, вряд ли король станет допускать вопиющее нарушение приличий и ставить в неловкое положение супругу. А значит, я смогу подружиться не с его, а с ее величеством.

Но Сюзанна быстро показывает мне, что мои мысли пошли не в ту сторону.

— Нет-нет, милочка! Это не дочь, а сестра его величества. Очень воспитанная молодая барышня. Правда, она не очень хороша собой.

— Сюзанна! — месье Амбуаз окончательно теряет терпение и громко стучит по столу. Графиня пожимает плечами:

— Я полагаю, дорогой, что друзья промеж собой могут говорить вполне откровенно. К тому же, ее светлость может составить и собственное мнение, когда увидит ее высочество. К сожалению, принцесса не отличается ни красотой, ни крепким здоровьем.