Когда муж - оборотень... (СИ) - Истомина Елена
Чтобы хоть чем—то занять меня, Вадим устроил меня преподавателем прикладного творчества у себя в санатории. С двух до пяти я занималась с детками рукоделием, проводя для них различные мастер—классы. Да собственно и по сей день этим занимаюсь, когда не занята помощью Андрею. А помогать ему я начала совершенно случайно. Как—то, когда мы уже с Вадимом были парой, то пришли к ним в гости. Сидим за столом и гляжу, а рядом с ним девушка стоит полупрозрачная какая—то. И шепчет, обращаясь ко мне:
— Скажи ему, что нож, которым меня Гришка убил, находится у него в машине под сидением.
Ну я и сказала, а он проверил. Оказалось, что так и есть. С тех пор я ему и помогаю, даже на прокурора выучилась, что б подкованной быть.
С Вадимом мы сошлись довольно быстро. Он каждый вечер приходил ко мне в комнату в санатории, и мы подолгу беседовали обо всем на свете. Собеседники они все трое весьма интересные. И вроде бы он и не ухаживал, не приносил ни цветов, ни подарков, только мои любимые булочки к чаю. Не делал комплиментов и не заигрывал, вел себя так, словно я давно уже его и точка.
Примерно через месяц у меня начались женские дни. Оказалось, что для меня этот процесс очень болезненный. Поднялась температура, от коликов внизу живота я просто задыхалась, а еще нещадно ломило спину и ноги до колен.
Начались они рано утром. Я кое—как доползла до дежурной медсестры, попросив прокладок и обезболивающего. Когда я выходила, у двери стоял Вадим. Посмотрев на то, как я выгляжу, он сам сошел с лица и не отходил от меня первые два дня, что я проводила валялась в постели со страшными болями. Было жутко неудобно, но приятно. Вторые два дня прошли легче, я уже смогла вернуться к обычной жизни. Четвертый день был последним, а на пятый я зашла в кабинет Вадима с утра, чтобы передать список всего необходимого к занятиям. Обычно это делается через завхоза, но мне Вадим велел обращаться со всем, что мне нужно лично к нему.
Я вошла, Вадим пил кофе в своем кресле. Он посмотрел на меня так, что страшно стало. У него был тяжелый горящий взгляд, пробирающий до мурашек.
Мужчина встал и запер дверь на ключ. Я попятилась было к дивану, но его сильные руки тут же схватили меня в охапку, губы впились в мои, язык нахально проник в мой рот, но я не возражала. Меня всю с ног до головы пробирало мурашками от удовольствия. Я плотнее прижалась к мужчине и почувствовала, что он уже готов к бою. Стоял жаркий конец июля. Была я лишь в сарафане, который тут же упал к моим ногам, стоило лишь Вадиму расстегнуть молнию на спине. Мужчина тут же припал губами к моим набухшим соскам, и я громко застонала от удовольствия, кажется пронзившего не только тело, но и душу. Мои кружевные трусики стали влажными. Вадим их уже нетерпеливо срывал, продолжая ласкать поцелуями грудь. Я вцепилась в его волосы, плотнее прижимаясь к стене. Он опустился на колени, поставил одну мою ногу на подлокотник кресла и стал бесстыдно и жадно вторгаться в меня горячим языком. Это было невыносимо приятно, голова пошла кругом. Я закусила губы чуть не до крови, чтобы не заорать. Вадим бессовестно меня исследовал, дразнил и вылизывал словно пес. Я кончала раз за разом, едва не теряя сознание. А мужчина, похоже, наслаивался своим триумфом.
Я неосознанно, словно в бреду повторяла:
— Еще, пожалуйста, еще! — И получала просимое.
Наконец, Вадим встал. Он скинул пиджак, спустил брюки и белье, и я тут же с готовностью воздала должное за только что пережитое сумасшедшее удовольствие.
— Встань и обопрись на кресло, — Наконец приказал он. И я с готовностью повиновалась.
— Моя! Моя! никому не отдам, — повторял Вадим, входя в меня раз за разом до предела, принося одновременно боль и наслаждение.
Я было подумала, что он знает, что пять дней назад я была близка с Борисом. Меня необъяснимо тянуло к этому парню с первой секунды, как только встретились наши глаза. Но у него на пальце уже было обручальное кольцо, что для меня однозначное табу. К тому же, позже Вадим рассказал, что у него маленькая дочка трех месяцев от роду. У бедняжки маленькие недоразвитые ручки, и жена понятно в тяжелой депрессии. И я старалась о нем даже не думать, пока однажды ночью он не залез в мое окно и постель. Я напугалась до ужаса, но сопротивляться ему не было никакого желания. Он был безумно нежен, неспешен и ласков.
— Выходи замуж за Вадима, набейся в подружке к Ленке, будем видеться у нас, она на работу вышла, работает по сменам.
Вадим тогда еще жил в городской квартире, на одной лестничной площадке с братьями.
А с утра у меня начались месячные, и ухаживал за мной Вадим. Странно, но я не испытывала не малейших угрызений совести даже после того, как стала близка с Вадимом. Я переехала к нему домой тем же вечером. Виделись мы с Борисом по средам и субботам. В эти дни Лена дежурила сутки в роддоме.
Я не считала себя бессовестной и аморальной, но не испытывала ни намека на угрызения совести ни перед Леной, ни перед Вадимом. Бориса я любила, я это знала точно, потому как аж сердце трепетало от радости, когда я его видела. Ну а Вадиму мне необъяснимым образом хотелось подчиняться во всем, что я и делаю до сих пор.
С Вадимом мы поженились. Мне сделали паспорт на имя Волковой Виктории Владимировны. Поставили возраст 32 года и дату рождения 26 июня. День, когда братья меня нашли. Но о своем прошлом до сегодняшней ночи я так и не знала ничего. Ни одного сна, воспоминания либо предчувствия.
Для простого сна сегодня было все слишком знакомо, чувственно и страшно.
Я привела себя в порядок, села за компьютер и начала искать.
Первое, что вбила в поисковик — деревня Светлояровка. Ближайшая находилась в 350—ти километров от нас, если ехать быстро, то за день можно обернуться.
Так, что еще?
Мара — матушка.
Мара, Марена у древних славян, богиня смерти, повелительница ночи, жена Кощея. Он же Чернобог, он же ныне дьявол.
Ох, ничего себе! Неужели я жила в селении где языческим богам поклоняются? Поверить в это было сложно. Да и есть ли такие сейчас? Впрочем, о чем это я? Я часть семьи оборотней! Правильнее, наверное, будет говорить — часть стаи. Кстати, теперь понятно это неосознанное желание повиноваться во всем Вадиму. Он же вожак, а я, получается, — его сука, меня невольно передернуло от такого определения.
И, кстати: Лютичи.
Древнеславянское племя отважных и бесстрашных воинов, по легенде имели дар психического влияния на людей и были оборотнями, могли по своему желанию становиться волками, поклонялись языческому богу Велесу, хранителю лесов и загробного мира.
Так они что, язычники тоже? Не замечала. Живут вполне себе обычной, современной жизнью. Надо будет уточнить.
— Не говори папе о том, что вспомнила. — Прозвучал за спиной голос дочери. — Иначе он заставит тебя все забыть. И конфет мне принеси. Моих любимых.
Глава 7
Хлопнула Дверь, призрак дочери растаял. Я поспешила закрыть вкладки в браузере и перешла на один из рукодельных сайтов, якобы в поисках мастер—класса для занятий. Затем спокойно вышла к Вадиму, который был на кухне и готовил себе чай.
— Ну как? Нашли его? — спросила я.
— Нет, это не так—то просто. Он умеет заметать следы, но мы найдем, не переживай. Он хотел подставить меня, и теперь найти его дело чести для всей общины.
— Ты хотел сказать стаи, наверное.
— Община для людского мира больше подходит. Вы поговорили с Борисом? — совершенно спокойно осведомился муж.
— Да, поговорили.
Пристального взгляда мужа я таки не выдержала, отвернулась, но он схватил меня за плечо и резко развернул к себе лицом:
— Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю! — потребовал муж.
Я и посмотрела, как могла дерзко и холодно.
Не буду я дрожать перед тобой, волк, не буду! Ведь неправ ты и сам это знаешь!
— Если ты его любишь, то поступишь правильно, и будешь держать с ним строгую дистанцию!
— А ты поступил правильно, Вожак? — последнее слово я фактически выплюнула.
