Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера

— Что ты себе позволяешь? Ты в моем доме и мы совершенно с тобой незнакомы. И я никакая тебе не Чика, и уж точно не котенок!

Я непроизвольно шумно выдохнула, когда увидела его настолько близко. Особенно глаза, настолько пронзительно голубые, что мне казалось, я плавлюсь только от осознания, что он так на меня смотрит. Мое дыхание участилось.

— Хочешь сказать, тебе совсем не нравится то, как я произношу это?

Не знаю, что со мной происходит. Я смотрю на его губы, потом снова в глаза.

—Хочешь ты того или нет, но МНЕ нравится так тебя называть. И позволять я себе буду то, что хочу! И никто мне, слышишь, НИКТО не сможет запретить делать этого. Поняла?

Опять эти властные нотки, которые должны заставить меня как минимум оттолкнуть его к чертовой матери и бежать наверх вызывать охрану, но вместо этого я как загипнотизированная смотрела ему в глаза. Увидела, как он наклонился еще ниже, обхватил мое лицо ладонью, сжимая щеки, и у меня в горле моментально пересохло, особенно когда провел большим пальцем по нижней губе. Я сглотнула, глядя на его губы. У него красивые губы. Очень чувственные, с порочным изгибом.

— Отпусти меня немедленно, — собственный голос как чужой, слегка осевший от собственной неожиданной реакции на прикосновение, — я позову охрану.

И снова невольно посмотрела на его губы, а предательское полотенце свалилось к моим ногам.

Я почувствовала, как Диего склонился к моей шее и прошептал:

— Вот видишь, ты тоже уже перешла на ты…

Дыхание обожгло мне шею и мне показалось, что у меня подгибаются колени, а сердце стучит невероятно быстро где — то в горле. Судорожно сглотнула, опираясь спиной о холодную стену.

— Ты со всеми такой наглый или только со мной?

Отвечаю так же тихо.

— Я не свободна… развлекись с Линдой, если так неймется.

Уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, и в то же время чувствуя непреодолимое влечение на уровне инстинктов, словно я не могу себя контролировать, будто я под кайфом.

— Разве сейчас ещё существует рабство?

Накрыл мои руки своими, продолжая проводить губами по моей шее, заставляя меня дрожать.

— Все люди свободны. Разве я не прав, Котенок?

Я невольно закрыла глаза. Да, свободны…если только не собрались выйти замуж через два месяца.

— И на счет твоего первого вопроса… Я с тобой ещё очень учтив и вежлив.

Прорычал мне в ухо, и я тут же открыла глаза.

— А как тогда не вежливо? — нагло ответила я. — Насильно? Для тебя не существует слова «нет», или тебя этому не учили? Если ты вообще где — то учился.

Он засмеялся, и я от ярости сжала кулаки.

— Ауч! Хочешь обидеть меня или разозлить?

Слегка отстранился, а мне захотелось зажмуриться, его улыбка… он улыбался, и его лицо становилось еще привлекательней. Захотелось зажмуриться.

— Забавная ты! Зря стараешься! И не такие пытались, да обломались!

Я в этом не сомневалась ни на секунду. Плебей. Просто ничтожество. Как только отец его терпит? Красивый плебей. Красивое ничтожество. Невероятно красивое.

— Ну, тише, тише, — погладил меня по щеке как зверушку, — я никому не скажу, что тебе понравились мои прикосновения.

Теперь уже я усмехнулась, а у самой от касания его пальцев в животе запорхали бабочки. Мне это ужасно не понравилось.

— А ты ко мне ещё не прикасался.

С вызовом посмотрела ему в глаза. Отбросила его руку.

— И не прикоснешься. Я тебе не позволю. Да и кто сказал, что мне нравятся такие, как ты?

Он вдруг схватил меня за шею и прижал к себе так сильно, что я почувствовала его эрекцию, прижатую к моему животу, в тот же момент схватил меня за волосы на затылке, и набросился на мои губы. Внутри меня лопнула какая — то невидимая струна. Все тело содрогнулось от прикосновения его губ и от наглого языка во рту, со мной происходило нечто невероятное. Тело словно обожгло, внизу живота стало горячо, а дыхание приостановилось. Я не отвечала на поцелуй, а уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, и в этот момент услышала:

— Марина, твой Майкл зво. нит…Ой!

Я с такой силой попыталась его оттолкнуть, но это оказалось невозможным. ЧЕЕЕЕРТ! Линда! Черт!

Мне удалось вырваться, щеки пылали, меня трясло как в лихорадке, я задыхалась.

— Все — таки позволила, Чика, — нагло заявил Диего и, ухмыльнувшись ошарашенной Линде, пошел к выходу. Я судорожно сглотнула, но всё же крикнула вслед.

— Ты это сделал насильно, чертовый ублюдок!

Лицо Линды вытянулось еще больше, а я посмотрела на неё и зашипела:

— Что смотришь? Отключи! — кивнула на телефон. — Отключи к чертовой матери и поехали в клуб. Нас уже заждались.

Рванула вверх по лестнице, а Линда за мной.

— Ни слова. Ничего не спрашивай.

Кажется, я говорила сама с собой.

— Ты не можешь сесть за руль ты выпила…иии…

Я обернулась к ней и оборвала на полуслове.

— Папочке моему скажи об этом. Всё! Поехали. Я хочу оторваться и отдохнуть!

Глава 3

Запрыгнул на байк, всё ещё чувствуя на губах её вкус. И мне он, бл**ь, нравился, как ни странно. Твою мать! Сморщился, вытирая губы тыльной стороной ладони. Достал телефон, быстро нашел нужный номер:

— Хавьер, сука, бери свою задницу и подтягивайся в клуб. Сегодня мне нужна разрядка.

Мой самый верный амиго, ни секунды не заколебавшись:

— Без проблем! У тебя же, сученыша, разрядка охренеть как давно была, — оглушил через трубку его ржач.

— Бл*дь, ещё одно слово и останешься без яиц! — рявкнул в ответ.

— Не психуй, ща буду! Ангел, и еще…

— Что там?! — меня бесило любое промедление.

— Помнишь, тот человек, добивающийся с тобой встречи? Он меня достал своей настойчивостью. Может, поговоришь? — помощник сделал паузу, дожидаясь ответа.

Заниматься делами после всего сегодняшнего дер*ма желания совершенно нет.

— Если он подтянется в клуб, то дам ему пять минут. Если не сможет меня заинтересовать, пусть проваливает.

Разъединяюсь и нажимаю на газ.

Мне понравилось то, как девчонка раздражалась при виде меня. Это означало, что я вызываю у неё эмоции. Положительные они или отрицательные значение сейчас не имело. Любую эмоцию можно направить в нужную сторону, кроме безразличия. Эта её напускная злость и пренебрежение очень кстати — это реакция. Совершенно не хотелось таких непредвиденных и ненужных последствий, как поцелуи. Но, мать его, ради конечной цели можно и поступиться принципами. Чертова семейка Асадовых. Каждый из них ещё умоется кровавыми слезами. Я потоплю их в океане боли. Это только начало. Первый шаг.