Елена Усачева - Искушение вампира (сборник)

– Мир, – пролепетала девушка, в очередной раз совершенно сбитая с толку.

– Вот и прекрасно! – обрадовался старик, потирая пухлые ручки. – Чувствую, у вас, милая, появились вопросы и сомнения. Не расстраивайтесь. Это так по-человечески. У вас вообще осталось пока много пережитков прошлой жизни. О счастливая пора вампирской юности! Как же не любить тебя! – Вампир делано вздохнул и покачал головой с видом поэта, стоящего на краю обрыва и с патетической грустью подводящего итог своей бренной жизни. – Это время, когда весь мир лежит у твоих ног, и притом ты еще не забыл, как плакать и смеяться, умеешь грустить и волноваться из-за всяких пустяков… Ах, молодость, молодость… – Он на секунду замолчал, а потом скосил на Настю хитрый глаз и продолжил: – Впрочем, это чистая лирика. А теперь внимание, мой неразумный котенок, я научу тебя ловить мышей!..

– Все, что умеет вампир, происходит прежде всего в его голове, – объяснял Насте учитель, сидя на пустой автобусной остановке. – Если хочешь, чтобы тебя не замечали, тебе сначала самой нужно поверить в то, что ты невидимка. Если хочешь спокойно поужинать – будь добра излучать доброжелательность, уверенность и спокойствие. Еда должна воспринимать все происходящее как должное – только тогда она с готовностью отдаст тебе свою кровь. Но спугнешь ее – и тут начнется! Вопли, ахи, беготня – как в плохих фильмах ужасов. Оно тебе надо?

Настя согласно покивала головой и сглотнула. Есть хотелось все больше и больше.

– Ну ладно, барышня, толку от вас все равно сейчас мало. Продолжим разговор, когда подкрепитесь. Ага… как раз ваш выход…

В это время перед ними остановился полупустой автобус, и оттуда показалась женщина в светлом пальто, с большой сумкой в руках. Она казалась ровесницей Настиной мамы. Быстро оглянувшись по сторонам, прохожая торопливо зашагала в сторону домов, стуча по асфальту каблучками.

Настя испуганно и нерешительно взглянула на учителя.

– Ну давай же! – подбодрил старый вампир. – Подходишь, глядишь на нее, и когда у нее взгляд остекленеет, осторожно прокусываешь вену и пьешь. Это легко. Просто доверься своим инстинктам. Поняла?

Девушка неуверенно кивнула и двинулась вслед за женщиной. Услышав шаги, та испуганно оглянулась и зашагала быстрее. Настя тоже ускорила темп и вскоре, догнав незнакомку, забежала вперед и остановилась перед ней.

– Тебе чего, девочка? – спросила та. В голосе сквозили нотки страха.

Настя слышала биение ее пульса, видела тонкую жилку на шее, полуприкрытую шифоновым шарфиком леопардовой расцветки. Все это сводило ее с ума, кружило голову. Девушка чувствовала, как дрожат ее руки… Это какое-то наваждение!..

– Нет, ничего, – выдавила она и отступила.

Женщина, обойдя ее по большой дуге, двинулась дальше. Но ушла недалеко. Настя видела, как из темноты перед ней выступил старый вампир в полосатом костюме, и та застыла, безвольно обмякнув.

– Ох и молодежь пошла! Все им подай, все принеси! – ворчливо пробормотал он. – Вот в наше время кто сам себе еды не добыл, тот сиди голодный… Ладно, подходи уж, на первый раз… Козлятушки, ребятушки, подходите-ка, подкрепитесь-ка! Ваш учитель пришел, свежей кровушки принес! – гнусаво пропел он и тут же, по-гусарски щелкнув каблуками щегольских ботинок на пуговицах, отрапортовал: – Ужин готов! Прошу к столу!

Настя подошла, со страхом глядя в пустые бессмысленные глаза жертвы. Женщина, судя по всему, возвращалась с работы. У нее было уставшее бледное лицо и уныло опущенные уголки рта. Еще не очень старая, примерно как Настина мама, но измученная и какая-то потухшая.

Учитель недоуменно приподнял брови.

– Нет! Не буду! Я не могу! Не могу! – крикнула Настя и, не разбирая дороги, бросилась прочь.

Она бежала, и ветер свистел в ушах, а сердце болезненно сжалось и ледяным комочком упало куда-то в пятки. Неужели она, Настя, и вправду чуть было не выпила кровь у человека? Какой ужас! Бледное лицо той женщины наверняка будет теперь являться ей в кошмарах!

Поняв, что ее никто не преследует, Настя перешла на шаг, а потом и вовсе остановилась. Желудок скрутило, словно белье в стиральной машинке. Больно, очень больно! Девушка села на бордюр и заплакала. Страх, одиночество, горечь, обида переполняли ее. А еще… это назойливое сосущее чувство. Голод. Раньше она никогда не ощущала его так остро… Что изменилось в ней после того, как она стала вампиром? Ничего. Все то же отчаяние, все те же слезы. Настя помнила о том, как она сидела на таком же бордюре еще до встречи с учителем. Неужели это какое-то страшное проклятие и все навсегда останется по-прежнему?! Нет, кое-что стало иным. Изо рта не вырывается облачко пара, руки и ноги не мерзнут, тело стало каким-то странным, легким и послушным. Да и мир вокруг неуловимо изменился: и краски, и звуки воспринимаются теперь по-новому, а ночь стала светлее и словно бы дружественнее. Это было удивительное ощущение: Настя ощущала себя и живой, и мертвой одновременно.

И тут девушка почувствовала, что на нее кто-то смотрит… Настя подняла взгляд и заметила грязную дворовую собаку – пегую, со свалявшейся шерстью и красными слезящимися от старости глазами. Собака смотрела на нее испуганно и вместе с тем с жалостью.

Не помня себя, девушка рванулась к ней и вцепилась зубами в лохматую грязную шею. Собака коротко взвизгнула и замолкла.

Кровь… живая горячая кровь потоком устремлялась в горло, наполняя собой измученное тело. Это была сама жизнь – сама квинтэссенция жизни. Вместе с густой, чуть солоноватой жижей вливались новые силы. Насте еще ни разу не доводилось пробовать такой странный напиток. В нем были тысячи оттенков вкуса, раскрывающиеся с каждым жадным глотком, словно бутон многолепестковой розы. Глоток… еще глоток! Она буквально не могла оторваться…

Где-то хлопнула дверь подъезда. Настя вздрогнула и пришла в себя. Она вдруг осознала, что находится на улице, возле помойки, держа в руках остывающее тело собаки. Старой собаки, которая еще недавно смотрела на нее так понимающе и жалостливо.

Девушка в ужасе отпрянула, но тут же упала на землю, сотрясаемая приступами тошноты. Так омерзительно плохо ей еще не было.

Полежав на земле и утерев грязным рукавом куртки рот, испачканный засыхающей кровью, Настя с трудом поднялась. Ноги и руки дрожали. Так и ходили ходуном.

Во что же она превратилась?! И главное – что теперь делать? Как могла она, спокойная домашняя девочка, которая никогда не приходила домой позже десяти и избегала шумных дурных компаний, очутиться здесь, в этом грязном дворе, и жадно пить кровь живого существа?.. Как и когда она стала безжалостным убийцей?..

Ноги заплетались, и каждый шаг давался Насте с трудом… Она шла, понурив голову, чувствуя на плечах тяжесть всего мира. Одна, совсем одна. И только тусклая монетка-луна подмигивала ей из-за облаков.