Елена Усачева - Улыбка демона (сборник)

Забежав в номер, я схватила куртку, подкрасила губы и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Счастье определенно шло мне — глаза возбужденно блестели и были ясно-синими, как никогда, а на щеках лежал легкий румянец. Не помню, чтобы прежде была так хороша! От удовольствия и предчувствия грядущей встречи я рассмеялась.

Я провела у зеркала от силы минуты две. Терять время, любуясь собой, не было моей привычкой. И вот я уже внизу, в холле.

Дис ждал меня, небрежно облокотившись о стойку ресепшен, — такой красивый и элегантный, что глаза мои совершенно по-глупому затуманились слезами. Можете сколько угодно считать меня хоть эмо, хоть истеричкой, но иногда в особенно пронзительные моменты мне хочется плакать.

— Привет, — Дис улыбнулся мне.

Только мне. Его улыбка окутала меня теплом. Как же он похож на ту статую с моста! И вместе с тем еще лучше, еще совершенней. Глядя на статую, я не представляла, что этот каменный ангел может носить джинсы и куртку и выглядеть очень стильно и современно, а именно так выглядел Дис, несмотря на всю похожесть на своего мраморного двойника.

— Привет! — ответила я, и он губами коснулся моих губ.

Сердце подскочило к горлу, а затем рухнуло вниз.

— Как же хорошо, что мы с тобой встретились! — сказала я, как всегда в его обществе забывая о всяких приличиях.

— Да, хорошо.

Он взял меня за руку и повел к выходу. Вдруг в стеклянные двери вошел пожилой человек в темном плаще, видимо итальянец, с копной волос, уже тронутых сединой.

При виде Диса он ощутимо вздрогнул, отступил и сказал что-то непонятное на своем языке. Я взглянула на своего спутника. Дис нахмурился, и между его идеально ровными бровями пролегла упрямая вертикальная складка.

Он ответил коротко, и мужчина в плаще отступил еще дальше. Он смотрел только на Диса и, кажется, даже не заметил меня.

— Ненормальный какой-то, — пояснил Дис, увлекая меня прочь.

Выходя на улицу, я оглянулась.

Света и Наташа были в холле, совсем неподалеку от нас, и, раскрыв рты, наблюдали за развернувшейся перед их глазами сценой.

Отчего-то мне стало неприятно, словно я увидела нечто неподобающее. Дис тоже был мрачен, и минут пять мы шли молча, но затем он, опомнившись, взглянул на меня и улыбнулся. Я не могла устоять перед его улыбкой, и все мрачные мысли тотчас вылетели из головы.

— Пойдем, я покажу тебе Пантеон, — предложил Дис. — Это весьма занятное место. Оно было создано очень давно для почитания богов. Затем его пытались превратить в место поклонения Распятому, затем — в склеп.

«Распятый — это кто?» — хотела спросить я, но вдруг поняла, что речь идет о Христе.

Мы шли по улице, и Дис рассказывал о Пантеоне.

— Это было славное время, — говорил он задумчиво, — Пантеон воздвигли в правление Агриппы, верного пса Октавиана, а затем перестраивали при императорах Домициане, Адриане и Септимии Севере. Тогда люди умели поклоняться богам. Над храмом воздвигли купол, напоминающий небо, и оттуда, сверху, лился свет на молчаливо стоящие статуи. Там был воинственный Марс и надменная Венера, резвая Диана и другие боги. Даже странно, что именно Агриппа стал инициатором создания Пантеона. Сам он был, на мой вкус, грубоват. Прирожденный солдат и флотоводец, временами даже неплохой политик, однако упертый, как баран. Как политику ему не хватало гибкости, хотя он порой оказывал на Октавиана плодотворное влияние, император как-то даже хотел усыновить его. В целом достаточно непривлекательный человек с сильно развитыми надбровными дугами, отчего его лицо вечно казалось мрачным и недовольным.

— Ты рассказываешь о нем так, словно сам видел его. Ты увлекаешься историей?

— Можно сказать и так, — Дис улыбнулся. — Вот и дошли.

Перед нами высилось наполовину окутанное лесами округлое сооружение.

— Здесь внутри — могила Рафаэля, — продолжал мой спутник. — Вот этот мне скорее симпатичен. Хотя все люди слабы. Он приносил своим друзьям несчастья и желал только одного — искусства. Он жил им и был очень тщеславен…

Обычно я не люблю всякие исторические подробности и всегда плаваю в эпохах и датах, но Диса слушала с удовольствием. Возможно, из-за необычайно мягкого тембра его голоса, от которого по спине пробегали мурашки. Возможно, из-за его умения рассказывать так, что веришь, будто он видел все это сам, собственными глазами.

Мы вошли в Пантеон, заполненный туристами.

— Добрый старый Рим, — вздохнул Дис на входе, — от тебя уже почти ничего не осталось…

Мы постояли у надгробия Рафаэля, а затем покинули священное место, чтобы еще побродить по узким улочкам Рима.

— У каждого города есть лицо, — рассказывал Дис, — у Рима оно похоже на лицо двуликого бога Януса. Туристы видят его одним, но только тем, кто живет здесь постоянно, город открывается в истинном обличье. Только сроднившись с ним, можно услышать музыку грязных кривых переулков, почувствовать биение сердец за толстыми стенами непримечательных старых домов, похожих на крепости… Вот посмотри на этот серый дом, — он остановился и указал на один из действительно ничем не примечательных домов, — когда-то здесь бушевали страсти ничуть не менее яркие, чем в знаменитой истории о Ромео и Джульетте. Здесь жила девушка, влюбленная в молодого художника. Он же не любил никого, кроме своего искусства. Она прошла через все унижения, чтобы завоевать его любовь, и умерла на костре, обвиненная в колдовстве по доносу любимого. А на излете периода, который люди называют Возрождением, в этом доме проживала дама, вышедшая замуж за торговца. Всякий раз, когда он отправлялся в плавание, она ставила на окно зажженный светильник, веря, что его тусклый огонек приведет мужа домой. Но он не вернулся из очередного плавания. Женщина ждала его несколько лет, не теряя надежды, а потом взмолилась старым богам, моля вернуть ее мужа. И однажды в грозовую ночь он действительно вернулся к ней, весь промокший и бледный. Она выбежала ему навстречу и поцеловала его, однако он стал иным — его губы были холодны, а взгляд устремлен в пространство… Он казался очень усталым и изможденным…

— Я знаю, у нас тоже есть такие истории. Как у Жуковского, когда к девушке возвращается мертвый жених, — сказала я, чувствуя, что от рассказа Диса мне становится жутко, будто я вижу все собственными глазами. — Но скажи, что все закончилось хорошо! Я не хочу слышать эту историю, если она грустная!

— Все закончилось хорошо, — подтвердил Дис. — Получив желаемое, она вновь взмолилась богам, прося теперь забрать мужа обратно. Люди зачастую и сами не знают, чего хотят.