Ирина Лакина - Арабские сны
Внезапно карету резко качнуло, я ударилась головой о противоположную стенку и неудачно упала на пол. Ушибленный копчик начал ныть, отправляя болезненные импульсы по нервным окончаниям. Я схватилась рукой за дверцу кареты и выглянула наружу. Четверо бессмертных, включая кучера, бежали вперед за сорвавшимся со ступицы колесом. Осторожно спустившись на землю, я взяла в руки факел, который был прикреплен к углу кареты, и отошла на несколько шагов назад, чтобы посмотреть – что же стало причиной аварии.
В паре метров от кареты лежал огромный булыжник из спрессованного песка и глины. Я пнула его ногой и с воем отскочила назад. Машинально схватившись за ушибленную ступню, я выронила из рук факел, огонь которого, соприкоснувшись с песком, тут же погас.
– Госпожа, – услышала я позади голос одного из своих сопровождающих, – зачем вы вышли из кареты? С вами все в порядке?
– Не все, как видишь. Похоже, я сломала себе палец на ноге, – я уселась прямо на песок и зажала в ладони больной палец, который нещадно горел и ныл, – а вышла, чтобы посмотреть, что случилось.
– Вам нужно наложить тугую повязку! – мужчина наклонился и принялся рассматривать мою ступню, как будто что-то смыслит в ортопедии.
– Сама знаю, что нужно. Где мы в пустыне возьмем повязку? Чините скорее карету, чтобы я могла добраться до поселения. Там наверняка есть медицинский пункт.
– Боюсь, это займет много времени. Сломалась ось, на которой держалось колесо. Но мы делаем все возможное.
Я удрученно нахмурила лоб и громко выдохнула. Все преимущество, которое я получила от кападжи, может пойти коту под хвост из-за этой поломки.
На небе тем временем появилась золотистая полоска рассвета. Ночь отступала, задувая легким ветерком горящие звезды. Парящий над нашими головами ворон начал быстро хлопать крыльями и кружить, как будто хотел сообщить об опасности. Но я прекрасно понимала, почему эта огромная птица вдруг занервничала. Когда последняя звезда исчезнет с небосвода – портал закроется, и нам придется снова ждать. А ведь Первиз-бей наверняка уже мчится за мной во весь опор.
– Ага! – крикнула я. – Далеко еще до стены?
– Госпожа, стена должна быть прямо во-о-о-н за теми дюнами, – он пальцем указал направление, где пустынная степь сменялась рыхлым песком и где возвышались величественные горы дюн, – все равно лошади там не пройдут. Вон сколько песка бурей намело. Придется добираться пешком.
Я еще раз внимательно посмотрела туда, куда указал охранник, и мысленно прикинула расстояние – пара-тройка километров. Хотя с моим ушибленным или сломанным пальцем это путешествие может изрядно затянуться.
– Ага, бери мои вещи и иди за мной, – скомандовала я и, чтобы было легче идти, задрала до колен платье.
Ступать было очень больно. Я сжала челюсть, но продолжала идти, а солнце было все выше и выше.
Ко всем моим бедам добавился ноющий от удара копчик. Я задыхалась, в носу щипало от слез, глаза застилала пелена, а на зубах хрустел песок.
Перебравшись через высокий песчаный холм, я наконец увидела ее – ту саму масляную стену, о которой мне с восторгом рассказывала Лерка. Зрелище и впрямь было завораживающим. Сплошная стена из масляной субстанции поделила пустыню на две части. Не было видно ни ее начала, ни конца. Первые солнечные лучи золотили ее, превращаясь на плоской поверхности в настоящее северное сияние. Я остановилась и открыла от восхищения рот.
Капли пота струились по моим вискам, дыхание сбилось, а сердце учащенно выдавало перебои, но все эти неприятные ощущения не могли испортить впечатления.
Я чувствовала себя Алисой, попавшей в Зазеркалье. Хотелось подойти поближе и коснуться рукой этого великолепия.
Неожиданно стена начала волноваться, словно море в момент начала шторма. Визуально она стала тоньше, пропал волшебный блеск. Я посмотрела на небо и увидела, что на нем осталась одна-единственная звезда.
– Быстрее, ага! – крикнула я слуге, которой догонял меня с моим нехитрым скарбом.
– Госпожа, – хрипло крикнул он, – боюсь, мы не успеем!
– Так поднажми!
Я забыла о больном пальце, ушибленном копчике и десяти килограммах лишнего веса. Невиданная сила несла меня вперед. Но не добежав буквально пары метров до исчезающей стены, сознание покинуло меня.
Земля поплыла у меня перед глазами. Я почувствовала слабость и поняла, что ноги не слушаются меня. В следующее мгновение я упала в обморок.
– Рамаль! – на моей щеке отпечаталась чья-то горячая ладонь. В ушах звенело, а глаза слипались.
– Рамаль, открой глаза! – повторил настойчивый голос. И вот уже другая моя щека ощутила прилив крови от удара чьей-то крепкой ладони.
– Воды! – закричал человек, и спустя несколько секунд на мое лицо обрушился ледяной ливень.
Я широко распахнула глаза и сделала глубокий вдох. Противный кашель рвался наружу из моей груди. Я села, согнулась пополам и прокашлялась, все еще не видя лица своего спасителя.
– Рамаль, ты в порядке? – я наконец пришла в себя и узнала голос любимого мужчины. Мое сердце словно кинжалом пронзили.
Я заставила себя поднять на него виноватые глаза. За спиной падишаха толпилось целое войско во главе с Первиз-беем. Вдруг вспомнив, почему здесь оказалась, я обернулась назад и обреченно выдохнула – стена исчезла.
– Ты меня слышишь, Рамаль? – вновь заговорил повелитель.
– Я слышу тебя, Джахан.
– Почему ты решилась на это? – в его голосе сквозили боль и непонимание. – Почему ты оставила меня? Откуда в твоем сердце эта жестокость, Рамаль?
Его слова остро ранили самые сокровенные уголки моей души. Мне хотелось уткнуться носом в его плечо и разрыдаться.
– Во мне нет жестокости, но она есть в тебе! – с жаром ответила я, пронзая его суровым взглядом. – Ты не сдержал слово, приняв ту рабыню в своих покоях сегодня ночью! Я беру назад все свои слова о ревности, Джахан! Я не умею делиться! Я ревнивая, строптивая львица, которая умирает от метких стрел измены каждый раз, когда ты смотришь на другую женщину. Я не хочу такой любви. Ты нужен мне весь или не нужен вовсе. Отпусти меня!
Он встал и удивленно изогнул свои широкие брови.
– У меня сегодня ночью не было никакой рабыни, Рамаль! О чем ты говоришь? Уж не о той ли наложнице, которую моя мать подослала ко мне, решив выдать ее за тебя?
Пришел черед удивляться мне.
– Как это, выдать за меня? – спросила я, хлопая ресницами.
– Слуга, охраняющий вход в мои покои, сообщил, что ты хочешь прийти ко мне сегодня ночью. Они привели девушку, лицо которой скрывал никаб, а на тело было надето широкое платье. Я не сразу понял, что это обман. И лишь прижав ее к себе, я осознал, что это не моя беременная Рамаль. Даже если бы они привязали к ее животу подушку, я все равно бы распознал подмену. У нее другой запах, любимая! Твой аромат я не спутаю ни с чем! Я все понял и сразу же выгнал ее!
