Миара. Рождение Тени - Эва Линн
Она подошла ближе, так, что ее наконец заметили. И узнали. Миара не помнила их имен, да и никогда не знала. Но лицо каждого запечатала в памяти. Пусть сейчас они изменились. У одного не доставало глаза, и судя по всему лишился он его совсем недавно, возможно, благодаря Харту. Второй, курчавый блондин, осунулся и стал гораздо более худым, чем она помнила. Приступ безудержного злого хохота одного разнесся по помещению, а второй, одноглазый, оскалился, сердито зарычал:
— Ты! Стерва, убившая Микела!
— Он пытался забрать моих детей.
Она думала, что будет сложно произнести хоть что- то. Но нет. Удивительно, но голос даже не дрожал.
— Его детей.
— Они никогда не были его.
Теперь уже одноглазый рассмеялся.
— А может кого- то из нас? Помнится, не одному ему было с тобой весело.
Прежде чем Миара успела хоть что- то ответить, пленника сбила чужая сила. Так, что он отлетел в стену, ударившись головой, а на груди образовалось несколько новеньких шрамов. Кратос же совершено спокойно поднял его, вернул на место, к ногам Миары и опустившегося с ней рядом Императора.
— На твое счастье я дал право решать вашу судьбу ей. В ином случае только за один этот вопрос ты уже лишился бы головы.
— Вам же нужны сведения от нас. Значит и мы нужны живыми.
— Заблуждаешься. У меня тут еще прорва пленных, чтобы вытаскивать из них информацию. А даже если ничего и не узнаю, просто сотру весь ваш мир и решу тем самым все проблемы.
— Из- за этой? — он презрительно плюнул под ноги Миаре.
— "Эта", как ты выразился, моя женщина и будущая Императрица. Лучше думай, что и кому говоришь.
Поднявшись, поцеловал ей руку.
— Дорогая, думаю разговоров хватит.
На этот раз она не колебалась. Миара не хотела касаться этих людей, а потому протянула вперед руки, выпуская тьму, коконом обернувшуюся вокруг каждого. Она закрыла глаза, заполняя собой их сознание, потроша разум в отчаянных попытках избавиться от собственной внутренней боли. Образы скользили отражением, тусклым, не четким и покрытым рябью. Она вбирала все, что только могла, заранее зная, что остановится не сможет. Потому что видела конец своего путешествия по памяти этого человека. Ровно до того момента, когда увидела саму себя. Миара специально плыла в этом направлении, воскресшая собственную боль и перенося ее на виновного в ее мучениях. Она не слышала ничего вокруг, не видела. Только чувствовала, как каждая мышца в их телах натягивается до предела, разрываясь на мелкие волокна. Как крики прекращают вылетать из горла, потому что сердце на выдерживает и не дает говорить.
Мертвые не говорят.
Она открыла глаза.
Все пленные лежали на земле, корчась от боли, потому что ее тени расползлись слишком широко, хватая всех попавшихся на пути. Кроме двоих, раздавленных силой Миары и буквально разорвавшихся на части прямо перед ней.
— Ты убила их. — Император усмехнулся ни капли не сожалея об утерянных информаторах. — Мне, пожалуй, даже понравилось. Феерично.
Но Миара его уже не слышала. В ушах по прежнему стучала кровь, перекрывая любые звуки извне. Она смотрела на свои руки, покрасневшие от крови словно от обжигающей воды. На капли, стекающие под ноги с длинных пальцев и пропитывающие одежду.
И не видела ничего.
Ни себя, ни своего тела.
Она больше не узнавала их.
Она смотрела и хотела кричать. Но вовсе не от ужаса, а от раздирающего изнутри чувства удовлетворения. Радости свершенной мести.
Закрыв глаза, она с головой ушла в проглотившую ее жгучей пастью отчаяния эйфорию, заправленную скорбью и голодом до чужой боли.
В то мгновение Миара освободилась. Ее старая жизнь, истинно дарованная природой сущность окончательно умерла, переродившись и обретя себя в шестой виспере Императора. Его Тени. Того, кто сейчас обнимал за плечи, стирая кровь, попавшую на ее лицо.
— Харт. Трупы убрать, живых пока оставлю на вас с Кратосом. — еще одно движение по ее губам, такое легкое и успокаивающее, что она зажмурилась.
— А нам, дорогая, стоит прогуляться. Мы хотели наведаться в Эфатир, так что самое время.
Ее хватило только на то, чтобы кивнуть рассеяно и отметить необходимость сменить окровавленную одежду. Через час Миара стояла полностью готовая у их дома, все еще пребывая в прострации и не помня, как именно приводила себя в порядок. Слишком много крови было в ее жизни в последнее время. Даже не смотря на то, что именно в ней заключались ее изначальные силы, сейчас спящие.
Очнулась Миара даже не у ворот Эфатира, а идя по улицам города с Императором. Он переоделся в простую рубашку и штаны, затянул волосы в низкий хвост, походя на совершенно обычного горожанина. Сама Миара тоже была одета в легкое платье, но по настоянию Дарлана набросила плащ с капюшоном, прикрывая яркие волосы.
Они бродили по городу несколько часов, старательно обходя все улицы. И все это время Дарлан держал ее крепко за руку, успокаивающе поглаживая ладонь. Странные чувства владели сейчас женщиной. Ей хотелось бежать и одновременно тянуло как можно дольше быть здесь. В месте, где она выросла. В какой- то момент она заставила Дарлана остановиться у небольшого каменного дома в пять этажей.
— Ты жила здесь? — догадался Император.
— Третий этаж. — показала она на окна с левой стороны.
— Скучаешь?
— Я смирилась. Я всегда буду любить этот город как то место, где была счастлива, где жила еще ребенком. Но боль никуда уже не денется.
Она закусила губу, прежде чем спросить:
— Можем пойти к театру?
Император снисходительно кивнул.
Когда они дошли до центральной площади, Миара не смогла остановить себя и повернула в одну ей известную сторону, едва не переходя на бег. Она так думала. Дарлан прекрасно понимал, куда именно направилась женщина. Он помнил дорогу даже не смотря на то, что лишь раз был на ее представлении и в театре Эфатира вообще. Понимал еще до того, как они вышли из- за очередного поворота оказавшись прямо перед высоким зданием в два этажа из белого камня с массивными колоннами, витражными окнами, так удачно спрятанным среди высоких домов и все равно известном каждому жителю города.
Столичный театр Эфатира. Место, которое всегда было для Миары вторым домом.
— Я не была здесь четырнадцать лет. Но до сих пор помню каждую улицу.
Миара не заметила, в какой момент из глаз полились слезы. Весь сегодняшний день смешался, закручивая ее эмоции в ураган, который невозможно было остановить.
Она смотрела на театр.
Ее театр.
То место, что тянуло ее каждый день и каждую
