Скиталец - Тиффани Робертс
Он не сказал Ларе, что любит ее. Не знал как, хотя слова были такими простыми, что потребовалось бы меньше полутора секунд речи. Она никак не показала, что ее это беспокоит, но от этого все было не в порядке.
Когда ремонт был завершен, он оделся — рубашка, сшитая Ларой, была приятнее к его коже, чем что-либо еще, кроме самой Лары, — и поблагодарил служащего. Его не было дома двенадцать часов и тридцать пять минут, и ничего так не хотелось, как вернуться к ней. Сказать ей, что он тоже ее любит.
По его щеке пробежал зуд. Он проигнорировал это.
— Рада видеть тебя полностью отремонтированным, — приятно сказала Мерси.
Ронин взглянул на нее и резко остановился. Ее улыбка исчезла, что противоречило ее тону.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — ее оптика переключился на вход. — Просто… он пришел искать тебя, пока ты был там.
— Он хочет, чтобы я пошел к нему?
— Нет, — она опустила взгляд и поджала розовые губки. — Он ждал снаружи последние три часа и сорок две минуты.
Ронин повернул голову к дверям. Из-за контрастного освещения и отражений на стекле детали были размытыми, но он насчитал пять отчетливых фигур, стоящих примерно в тридцати футах от входа.
Несомненно, из здания были и другие выходы, но Ронин был только в вестибюле и ремонтной. Он отбросил эту возможность. Такой побег привел бы Военачальника только к резиденции Ронина, а он не хотел, чтобы этот бот со шрамом на лице находился поблизости от Лары.
Он направился к ним, прекратив попытки своих процессоров строить догадки — капризы Военачальника, казалось, было так же трудно предсказать, как и прихоти Лары. Двери с жужжанием открылись, их звук указывал на неизбежный отказ механизмов когда-нибудь в будущем.
Если группа ботов и разговаривала, их слова стихли, когда Ронин вышел наружу. Все они посмотрели на него, когда он приблизился. Военачальник стоял в центре группы, неприметного среднего роста, телосложения и черт лица по сравнению со своими товарищами, за исключением зашитой раны на щеке. Несмотря на то, что у железноголовых было гораздо больше голого металла, повреждения Военачальника были почему-то более внушительными.
Ронин остановился в нескольких футах от него.
Надо было взять пистолет.
Одного выстрела в оптику Военачальника могло быть достаточно, чтобы полностью замкнуть его систему.
— Скиталец по Пыли. Выглядишь лучше, чем вчера вечером, когда пришел, — сказал Военачальник с нейтральным выражением лица.
— Я тоже это чувствую, — Ронин встретился взглядом с оптикой каждой из шестеренчатых головок, прежде чем снова сфокусироваться на Военачальнике. — Просто пришел убедиться, что меня отремонтировали?
— Ты расширяешь границы, скиталец. Может, снаружи это и хорошо. Может, поэтому ты такой продуктивный. Но мы это уже обсуждали.
— Ты же знаешь, в каком состоянии я был, когда вернулся, а солнце еще не взошло.
— Я имел дело с такими, как ты. Я понимаю тебя. Я говорил тебе, что моим правилам нужно подчиняться, не так ли? Я не думаю, что моя память была повреждена за последний месяц. Может быть, ты сможешь освежить мои воспоминания, чтобы мы могли быть уверены.
— Ваши боты пропустили меня без единого слова. Они…
— Ты знаешь, что дело не в этом! — Военачальник зарычал, тыча пальцем в Ронина и делая шаг вперед. — Ты умнее этого, скиталец. Или, по крайней мере, ты так думаешь.
Процессоры Ронина прошлись по данным, анализируя каждое мгновение, проведенное им в Шайенне. Разговоров с Военачальником было не так уж много, но всегда существовали правила, которые редко излагались с ясностью.
Военачальник поджал губы и, отвернувшись, зашагал мимо железноголовых.
— Ты думал, мы не заметим, Ронин?
— Что?
— Ты покупаешь много еды, учитывая, что не можешь есть. Одежда меньших размеров. За последние две недели ты провел в Шайенне больше свободного времени, чем с тех пор, как впервые приехал сюда.
Осознание ударило молотком в разум Ронина, вызвав перегрузку его процессора. Было слишком много возможностей для оценки. Слишком много вещей, которые они могли с ней сделать.
— Ты провел человека сквозь мою стену. Никто из моих людей не видел, как она уходила. Это значит, что она осталась у тебя.
Железноголовые неуловимо сменили позу, расставив ноги и расправив плечи. Их чрезмерно мрачные выражения могли бы показаться комичными в любой другой ситуации. Что они могли сделать? Любая боль, причиненная Ронину их руками, мгновенно уйдет в глубины его памяти.
С Ларой дело обстояло иначе.
Его процессоры наложили ее лицо на изуродованное тело Табиты. Принимал ли кто-нибудь из этих железноголовых участие в том жестоком избиении? Кто из них причинил вред единственной семье Лары, позаботился о том, чтобы страдания Табиты были глубокими и продолжительными перед ее возможной смертью?
— Если бы у меня была женщина, почему это было бы проблемой? Я видел людей на руках у ботов внутри Стены, и все прямо на виду у твоих людей.
— Я начинаю сомневаться, научишься ли ты когда-нибудь, скиталец. И это чертовски обидно, потому что боты с твоим талантом — благо для этого сообщества, — Военачальник подошел к Ронину, прищурив глаза, и понизил голос. — В Шайенне ничего не происходит без моего разрешения. Особенно то, что один из тех паразитов, поселился за моей стеной. Их место там, в мире, который они разрушили.
— Значит, я должен знать обо всех твоих правилах, даже если мне о них не скажут? — вопрос был рискованным, но он почти открыл рот, чтобы сказать что-то еще. Они мало что могли с ним сделать — включить или выключить, — но они многое могли сделать с Ларой.
— Валун. Северная сторона, — Военачальник указал на пару своих головорезов; Нортсайд, охранял ворота в район Ботов в ту ночь, когда Ронин привел Лару внутрь.
Каждый из ботов схватил Ронина за руку и толкнул. Он зафиксировался на месте, сопротивляясь им. Военачальник не отвел взгляда, выражение его лица не изменилось, когда он жестом подозвал двух оставшихся ботов вперед.
Еще больше рук вцепились в Ронина, и через мгновение ноги подкосились. Он сильно ударился об асфальт, и железноголовые наступили коленями на его конечности, прежде чем он смог подняться.
Военачальник медленно приблизился, как будто ему больше нечего было делать, негде было быть, и навис над Ронином.
Ронин вложил избыточную мощность в свои приводы и попытался сесть. Железноголовые закачались, быстро перераспределяя свой вес, чтобы прижать его к земле.
Военачальник присел на корточки.
— От тебя ожидали, Ронин, что ты избавишься от этого никчемного мешка с мясом. Ты хорошо поработал для нас здесь,
