Легенда (ЛП) - Халле Карина
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, всадник кладет меня на стол, нет, на алтарь, и Ана с Маргарет подходят к моим рукам, держа их у меня над головой. Всадник крепко сжимает мое горло, не давая закричать, в то время как Леона подходит к моим ногам, широко разводит их и привязывает к столу.
Затем Леона проделывает то же самое с моими руками, потом достает из-под алтаря пузырек с настойкой опиума. Всадник заставляет меня открыть рот своими вонючими перчатками, и Леона вливает жидкость мне в горло.
Горло обжигает, и когда страх и паника овладевают мной, я могу только надеяться и молиться, что угольный нейтрализатор поможет, потому что они дали мне лошадиную дозу.
Затем всадник отпускает меня, и я открываю рот, чтобы закричать, но останавливаю себя. Леона, Ана и Маргарет смотрят на меня сверху вниз, их лица стали чудовищными, как я видела в ванной мисс Чой, и все они выжидающе смотрят на меня.
Они ждут, когда подействует лекарство.
Это единственная защита, которая у меня есть.
Я должна притворяться.
Закрываю рот и моргаю, глядя на них, расслабляю конечности под ремнями, а голову склоняю набок. С полузакрытыми глазами я пытаюсь рассмотреть, что происходит в остальной части собора.
И мое сердце замирает.
Я вижу Брома, стоящего посреди прохода, внутри пентаграммы, освещенной тающими черными свечами. Он полностью обнажен, смотрит на меня, его член тверд.
«Это Бром, которым управляет всадник», — думаю я про себя. «Это правда произойдет со мной? Они заставят его взять меня насильно».
Но где Крейн? Его держат где-то в другом месте, возможно, с Софи? Или они уже убили его? Его внутренности сейчас вытаскивают где-то в глубинах под собором?
Мое сердце болит в груди, агония невыносима, и я не могу вынести этих мыслей, не выдав себя, не могу спокойно думать о смерти Крейна.
Но я все равно должна. Я должна что-то сделать, не так ли?
— Она готова принять тебя, Эбрахам, — кричит ему Леона. — Не бойся, дорогой. Подойди и возьми то, что принадлежит тебе по праву. Подойди и произведи на свет своего наследника.
Бром сдержанно кивает и направляется ко мне по проходу. Я держу глаза полуоткрытыми, притворяясь сонной, надеясь, что все еще смогу достучаться до него.
Но его черные глаза ничего не выражают. Они холодны и прокляты, в них нет любви ко мне.
Сестры отходят от алтаря, всадник делает то же самое, когда приближается Бром. Он останавливается прямо рядом со мной, его пустой взгляд скользит по моему телу, и мне требуется вся сила воли, чтобы не отреагировать, притвориться беспомощной. Я должна одурачить его, я должна одурачить всех.
— Раздвинь ей ноги, задери ночнушку, — рявкает Леона. — Заберись на этот стол и войди в нее.
Бром делает, как ему говорят, с легкостью забирается на стол и устраивается у меня между ног. Он протягивает руку и грубо задирает мою ночнушку до талии, так что я остаюсь голой и беззащитной.
Затем его холодный взгляд на секунду встречается с моим.
«Нарцисс», — в моей голове звучит голос Брома.
Я чуть ли не распахиваю глаза, но он быстро успокаивает меня.
«Не реагируй. Лежи спокойно».
«Бром?» — думаю я. «Это правда ты?»
«Я позаимствовал голос Крейна», — говорит он. «Они не знают. Они думают, что мной управляет всадник. Но мы все равно должны пройти через это. Мне жаль».
Я сглатываю и чувствую, как его член прижимается к моему входу. Неудивительно, я совсем не возбуждена.
«Я не хочу причинять тебе боль, Нарци».
Затем он сплевывает на ладонь и кладет ее мне между ног, проталкивая свою слюну внутрь меня.
«Просто расслабься, если сможешь. Я тебя люблю. Не хочу причинять тебе боль. Пожалуйста».
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь расслабиться еще больше. Заставляю себя притвориться, что нас здесь нет, что мы вместе где-то в одиночестве, в амбаре, и что это мой Бром, мой Бром, которого я так нежно люблю.
Он еще раз сплевывает себе на ладонь, и я расслабляюсь от знакомых прикосновений, позволяя себе поверить в иллюзию.
«Вот так. Хорошая девочка», — шепчет он. «Сейчас я войду в тебя, хорошо? Я не буду кончать. Мы разыграем это, но я не кончу. Не волнуйся».
Он вводит свой член, и я вздрагиваю, но быстро делаю непроницаемое лицо, радуясь, что Сестры не могут ясно видеть. Это не очень больно, почти приятное ощущение, и я сосредотачиваюсь на том факте, что внутри меня мой любимый Бром.
«Ох, Кэт», — бормочет он с болью в голосе. «Я вытащу нас. Еще чуть-чуть. Просто держись».
— Вот это настрой, — говорит Леона. — Думаю, нам пора выпустить Горууна. Он должен увидеть, как произойдет зачатие. Он захочет первым съесть кости Брома, когда тот израсходует свое семя.
О боже.
«Не волнуйся», — говорит Бром, все еще пульсируя во мне. «Не волнуйся».
Как я могу не волноваться?
Как он может не волноваться?
Затем с другого конца собора доносится шум. Я открываю глаза и вижу, как в поле зрения появляется гигантское существо, спускающееся сверху. Как будто оно все это время находилось на стропилах собора.
Я всхлипываю, не в силах сдержаться, а Бром громко хрипит, намеренно заглушая мой крик своим.
Существо тем временем подходит ближе.
Оно черное, как ночь, и сначала я думаю, что это Сорвиголова, оно примерно такого же размера, как жеребец.
У него восемь тонких ног, но спереди похоже на человека, одетого в черное, и оно медленно движется к нам, постукивая лапами по каменному полу.
Несмотря на все, что произошло, на все, что происходит сейчас, я никогда в жизни не была так напугана.
Горуун — демон-паук размером с лошадь.
И у нас большие неприятности.
«Постарайся не смотреть на него», — говорит Бром, все еще трахая меня. «Я видел его раньше. Сестра Софи вывела его из подвала под собором. Затем он разорвал ее на части и съел заживо».
«Зачем ты мне это рассказываешь? Пожалуйста, скажи, что у тебя есть план», — думаю я, надеясь, что он услышит.
«Мы ждем подходящего момента», — говорит Бром. «Я разговаривал с Крейном в его голове, а он — в моей. Он в тени. Ждет».
«Ох, слава богу», — думаю я, и мое сердце замирает, но облегчение длится недолго, когда я слышу, как паучьи лапы приближаются к нам.
«Убить Сестер будет нетрудно. У тебя есть магия огня, которую Крейн тоже может позаимствовать. Ты можешь испепелить их. А у меня есть всадник. Теперь он будет выполнять мои приказы до конца, до тех пор, пока я выполняю свою часть сделки».
«Какой сделки?» — думаю я, подавляя панику.
«Демона будет труднее всего убить», — продолжает он, на этот раз двигаясь медленнее. «Но мы отдадим все, что у нас есть. Да, Нарци?»
Я на мгновение встречаюсь с его встревоженными, милыми, темными глазами.
«Да», — думаю я.
Или мы умрем, пытаясь это сделать.
«Я сделаю вид, что сейчас кончу. Ты знаешь, что делать. Просто жди».
Он ускоряется, делая свое дыхание затрудненным, издавая еще несколько стонов, и трудно понять, что он притворяется.
— О, Горуун, подойди и посмотри на это поближе, — говорит Леона, хлопая в ладоши. — Подойди и посмотри на точку зарождения новой эры.
Кентавр-паук подходит ближе.
Бром издает сдавленный вопль, притворяясь, что кончает в меня, его тело содрогается. На мгновение я верю в это, пока не чувствую, что его член остается твердым.
— О, как чудесно, — говорит Леона. — Разве это не прекрасно — быть свидетелем такого?
Я чувствую, как паук останавливается рядом, запах серы, гниющих цветов и смерти одолевает меня. Я приоткрываю один глаз, совсем чуть-чуть, увидев восковую кожу на груди паука, где четыре похожих на иглы члена дерутся за доминирование, с них капает кровь, и мне приходится приложить все усилия, чтобы меня не стошнило.
