Ирина Басараб - Между светом и тьмой
Здание было круглой формы, по центру просторного зала установили сцену с дорогими декорациями. Сцена размещалась по центру и уходила вдоль всего зала к центральной стене, где были занавеси. Ярусы с ложами, полукругом окружали сцену сверху. В театре кроме главного зала для представлений, были ресторан, буфет, а для отдыха в уединение гостей, построили отдельное помещение, зимний сад, где среди экзотических растений, уютно прятались мягкие диванчики оббитые красным бархатом. Под тихое журчание воды из фонтанов, посетители могли обрести покой, насладится умиротворенностью и тишиной сада.
Все было создано с роскошью и служило для наслаждения посетителей. Театр мог одновременно принимать тысячу посетителей. В театре ставили: оперу, оперетту, пьесы, балет, а иногда он служил для проведения грандиозного маскарада. В дни маскарадов и великолепных балов, сцена опускалась вниз подвала, а ее место закрывал гладкий паркетный пол. С большого стеклянного купола свисала огромная хрустальная люстра, что освещала все помещение. Акустика концертного зала была столь искусна, что каждое тихое слово, сказанное на сцене, было расслышано в самом отдаленном уголку верхнего яруса.
Каждая декорация, каждая картина, статуэтка, резьба, маленькие лампочки, все, что находилось в этом театре, создавало феерию чего-то сказочного, мистически тайного и нереального. Поднимаясь по лестнице, гости погружались в атмосферу волшебного мира, где их встречали пристальными взорами, со стен и потолка: феи, ужасные колдуньи, прекрасные принцессы и воинственные принцы, огнедышащие драконы, очаровательные русалки, легендарные эльфы, которые играют волшебную музыку на своих золотых арфах, устрашающие тролли и чудовища со зловещими оскалами. Роскошь золота и обстановки, блеск архитектурного шедевра переплетался с полумраком таинственности, красота современности совмещалась с мистикой готики.
Мерцающий поток света сменился на мягкий солнечный свет. Ступив вперед, Ирена оказалась внутри каменного дома с высокими окнами. Холодные плиты пола, отдавали эхом при каждом ее шаге. Дверь дома отворилась и на пороге возникла фигура светловолосой амазонки крепкого телосложения. Ее волосы были заплетены в мелкие косички, а на челе сверкала тонкая корона из черной стали с белыми камнями. Тело амазонки было облачено в легкие кожаные штаны и кофточку, поверх которых она надела стальные доспехи, что покрывали ее туловище, колени и кисти рук. Руки амазонки были покрыты татуировками в виде ястреба с мечом и переплетенных змей. Ирена приветливо обняла амазонку.
— Глэдис, я рада вновь, видеть тебя.
— Моя королева. Мое сердце воина, наполняется светом и счастьем, когда ты приходишь.
Амазонка склонила голову в почтение к своей королеве. Ирена с грустью заметила пряди седых волос, что появились у Глэдис, первые признаки увядающей молодости. Гладкую кожу воина, прорезали мелкие морщинки, что закрались у глаз и рта, красивой женщины. Ирена ласково дотронулась до лица Глэдис.
— Ты стареешь. Годы летят, безжалостно оставляя свои отпечатки на наших телах.
Голос королевы прозвучал печально.
— Только не на тебе. Ты все так же молода и прекрасна, как в первый день нашего знакомства.
Теплая улыбка засияла на губах амазонки, но в ее глазах промелькнула скрытая грусть. Ирена ответила ей улыбкой, вспомнив тот день, когда впервые пришла к амазонкам в поисках помощи. Однако за это ей пришлось сразиться с королевой амазонок. Она получила победу в смертельном бою, за что гордое племя свободных воинов нарекло ее своей новой королевой. Столько лет прошло с тех пор. Амазонки, верно служили ей, защищая свою королеву и ее детей от врагов и опасности. Мир амазонок был единственным местом, где она чувствовала себе в безопасности и могла доверить им свое самое дорогое. Жизнь своего ребенка.
— Мы не властны над ходом времени и не стоит жалеть об утраченном.
— Я ни о чем не жалею. Все чему было суждено осуществиться — произошло. Мне нечего больше желать, — отвернувшись от королевы, грустно проронила Глэдис.
— Ты не справедлива к себе. Мое предложение еще в силе. Тебе стоит только пожелать и ты свободна жить так как сама того захочешь. Все в твоих руках.
— О, нет, моя королева. Я слишком стара для того, чтобы начинать все сначала. Да и зачем? За свою длинную жизнь я познала огонь страсти настоящей любви, горе потери и не хочу искать им замену. Теплые воспоминания былых утраченных дней, освещают и согревают мое существование. Моя жизнь вновь наполнилась смыслом, когда ты как свет луча засияла в ней. Для меня честь служить тебе и моей принцессе, — с гордостью ответила Глэдис, дотронувшись мягко до руки королевы.
Ирена вздрогнула и смущенно опустила глаза.
— Как она?
— Идем со мной, и сама увидишь.
Глэдис отворила деревянную дверь, и они вдвоем вышли на шумную улицу, что была заполнена голосами амазонок. Поселок жил своей жизнью, все занимались повседневными делами. По улице ходили в разные стороны женщины.
Справа в стороне, возле больших в человеческий рост сосудов, сидели женщины и занимались покраской и шитьем кожи. Немного в стороне, у двухэтажного здания построенного из глины и кирпича, с открытыми нараспашку окнами и дверьми, происходил процесс приготовления пищи к обеду. Амазонки жили общиной, у них все было общее: работа, охота, еда, трофеи, радости и горе. Еду готовили для всех, как и все остальное. Со стороны большого каменного здания, раздавались звонкие звуки, ударов молота по стали. Это была кузня, где в огне жаровни, раскалялась сталь и жидкая густая масса, преобразовывалась в оружие и другие металлические изделия. Вдаль по улице через три дома, на широком покрытом песком поле, молодые амазонки познавали древнее искусство боя своих предков. Ирена подойдя к ограде поля, остановилась, приникши к столбикам, и с любопытством увлеченно наблюдала за девушками, которые с кошачьей гибкостью двигались в бою, ловко орудуя мечами и топорами.
Ирена пораженно покачала головой. Эти юные амазонки, что разъяренно размахивали оружием, с жестокими оскалами на губах, были еще совсем детьми, не старше Лили, но это были уже не дети, а воины, готовые в любой момент вступить в смертельный бой. Амазонки начинали познавать искусство боя в шесть лет. Они не дарили материнской любви и заботы своим детям, считая, что это излишнее, надмерная ласка может пагубно сказаться на развитии будущего воина. Слишком много любви и ласки могут привязать мать и дочь, нарушить жизненный порядок их общины, превратить сердце воина в трусливого предателя. Любовь порождает страх, а страх — ненависть, что в свою очередь, зарождает семена злости и предательства. Детей отрывали от их матерей и воспитывали вместе, как будущих амазонок, непобедимых бесстрашных воинов.
