Кристин Фихан - Темное золото
— Ты не считаешь что дом какой-то странный? Он внушает тебе беспокойство?
Она выгнула бровь.
− Беспокоит меня? Дом? Нет, он красив. Все очень красиво. А почему ты спрашиваешь?
— Просто, я иногда чувствую, что, он словно наблюдает за мной, дожидаясь своего часа, ненавидя меня.
− Томас, ты слишком много играешь в свои игры. Такое яркое воображение! — Ее смех прозвенел и коснулся Ивэна там, где он обычно оставлял места для близости.
Его рука медленно стала двигаться через сиденье по направлению к ней. Он захотел ее сильнее, чем какую-либо женщину до этого. Томас посмотрел в окно и увидел отражение глаз — пылающие красные дикие глаза, заполненные ненавистью и обещанием расплаты, обещанием смерти. Глаза хищной кошки. Глаза демона. Или смерти. Он вздрогнул и простонал.
− Что случилось? — Ее голос успокаивал, словно журчание воды. — Скажи мне, Томас.
— Ты видела что-нибудь… ужасное? — Его душили опасения. — В окне… Ты что-нибудь видела?
Она потянулась через него, чтобы посмотреть в стекло.
− Что я там должна увидеть?
Глаза исчезли, словно их там и не было. Был ли это Сэвэдж? Или его собственное воображение? Он прочистил горло и постарался улыбнуться.
— Ничего. Просто, я думаю, что до сих пор не могу поверить в свою удачу.
В тесном салоне Александрии было трудно игнорировать растущий голод. Казалось, что он вгрызается в ее внутренности и распространяется, подобно опухоли. Казалось, ее мозг сам усиливал звук крови, стремительно текущей в венах Ивэна, зовя ее, приманивая. Ее живот напрягся от мысли о прикосновении к нему. Она старалась всеми силами сохранить улыбку на своем лице. Казалось, он пользуется любой возможностью, чтобы прикоснуться к ней, гладя ее ногу, руку, волосы. Она ненавидела это. Ненавидела. От его прикосновений по коже пробегали мурашки. Она ненавидела себя за то, что не могла ответить на его ласки и прикосновения.
Она игнорировала его, говоря и делая то, что надо в таких ситуациях, но все внутри у нее протестовало. И где-то внутри начал разрастаться страх. Томас Ивэн был бакалавром, богатым, очаровательным и знаменитым. Человеком. Он разделял ее любовь к фантазиям. Он восхищался ее художественной работой. У них было много общего, но даже самое легкое прикосновение внушало ей отвращение. Она внутренне застонала.
«Ты нуждаешься во мне, сara mia?»
Голос Эйдана пересекал время и расстояние, чтобы найти ее и обнимал теплыми руками, защищая.
Алекс закусила губу. Искушение позвать его почти подавляла, но она сопротивлялась. Она должна быть человеком. Она должна найти хорошего человека и влюбиться в него. Возможно, не Томаса Ивэна, а кого-то еще. У меня впереди вся жизнь.
Просто, это не Томас Ивэн.
Она почувствовала, как он покинул ее сознание, это было подобно тому, точно он похитил ее душу и оставил пустой внутри. Александрия вскинула подбородок и улыбнулась Ивэну ослепительной улыбкой. Она подала ему руку, чтобы он помог ей выбраться из автомобиля. Находясь в настроении получить удовольствие от вечера, она взяла его под руку, и они направились в театр.
Казалось, мужчины смотрели на нее и громко дышали. Это было словно пульсация, гремящая в ее ушах. Увертюра оркестра смешалась с приливом крови, бежавшей в венах. Александрия сосредоточилась на игре, остро чувствуя руку Ивэна на спинке сиденья. Когда он что-то прошептал ей на ухо, его рот был напротив ее кожи, Алекс стало плохо от этого.
Дважды она извинялась и уходила в дамскую комнату, чтобы только отдохнуть от него.
Она могла видеть его насквозь. Она будет человеком, даже если это убьет ее. Зал взорвался аплодисментами, когда она услышала слова в голове.
«Это может убить и еще кого-то».
«Уйди!»
Ответила она ему, сердитая на то, что даже в минуты отчаяния он может заставить ее улыбнуться. Эйдан снова ушел. Осталось только тепло его прикосновения и нелепость предупреждения. Он высмеивал ее цель, потому что знал — мужчина, сидящий рядом, вызывает у нее отвращение.
Стоя рядом с ней, Томас аплодировал. Кулисы опустились, и, казалось, люди стали роиться вокруг них. Он был в своей стихии: с красавицей под руку среди кучи знакомых, окружающих их.
С влиятельными мужчинами он останавливался, чтобы обменяться мнениями о премьере. Эти связи должны были помочь ему подняться выше по карьерной лестнице, позволяя договориться о встречах.
Александрия Хоутон была явно расположена к нему и сможет помочь в этом.
Он гордо демонстрировал ее, обнимая. Томас видел, что не он единственный был очарован ее голосом и пленен улыбкой. Даже женщины, понял он, даже их она по-королевски очаровывает.
Когда они вышли в ночь, оставляя других завидовать, Томас приобнял ее за плечи и стал притягивать к себе, показывая, что она принадлежит ему. Живот Александрии связался узлом от близости. Затем Ивэн хотел воспользоваться моментом, но замер. Не далее шести футов, в тени, стоял волк. Огромный. Белый. С огромными клыками и красными пылающими глазами. Эти глаза пристально смотрели прямо на него, а мускулистое тело зверя напряглось, как перед броском.
Сердце Томаса остановилось, а потом снова начало биться. Он схватил Александрию за руку и потащил в сторону театра.
− Томас, что ты делаешь? — Потребовала она.
— Разве ты не видишь это? — В возбуждении указывал он. Это было дико, но, так или иначе, он был уверен в этом. — Это он, я знаю, что он есть. Он здесь. — Повышая голос, он стал вращать головой.
− Томас. — Ее голос был мягким и успокаивающим. — Скажи мне, что не так. Ты очень побледнел. Что ты видел?
Он заставил себя присмотреться. Тени были глубокими и темными, но и только. Он увидел доску на том самом месте, где был волк. Вытирая пот со лба, он позволил себе дышать.
— Тебя трясет, Томас. Пойдем к автомобилю. — Проявляя заботу, Александрия осторожно осмотрелась вокруг, но увидела только людей.
«Ты бы лучше не мучил его», — предупредила она Эйдана. Она не была уверена, услышал ли он ее.
− Я клянусь, что видел это, Алекс. Там же, где эта доска. — Он не хотел признаваться, что его воображение разбушевалось. Что-то было с ним не так, взять, хотя бы, его одержимость Александрией Хоутон и Эйданом Сэвэджем. Все это какая-то огромная галлюцинация…
— Это двигалось? — Она подозрительно посмотрела она на доску из красного дерева.
− Нет, — сказал он. — Просто произошло что-то странное.
— Хорошо, я прекрасно провела этот вечер. Игра была великолепна. — Мягко сказала Александрия.
