Под крылом Дракона (СИ) - Нурт Митра
Ворон! Ворон Альдераса! — его присутствие наполнило меня странной надеждой. Забыв про муку, которую могла снова принести веревка на руках, я, извиваясь, попыталась подползти к нему поближе. Пофиг на волчару! Глаз не свожу с посыльного Альдераса, бормоча сквозь кляп просьбы о помощи. Помощь! — Он же может мне помочь, помочь тем, за чем пришел! Помочь, убив меня прямо здесь! Помочь, избавив меня от пыток, которые могут быть уготовлены мне в агонарском плену.
Посыльный самой Смерти безразлично наблюдает за моей возней с минуту. Молчит, а после тянется к поясу. Я не стала жмуриться, готовая встретить короткий удар до горлу без страха перед гибелью… но Ворон разворачивается на каблуках и неслышно уходит во тьму, растворяясь в ней без следа вместе с жутким волком.
Глава 11
Как разорванные бусы
«Почему? Почему даже он ушёл?» — я грызла кляп, лежа на боку и давясь слезами. Наверное, я задала себе этот вопрос не одну сотню раз к тому времени, как почувствовала раздирающую голову пульсацию в висках. Мне казалось, что внутри меня что-то окончательно перетёрлось и лопнуло, а сознание засасывало в какую-то дыру. Мне ещё не верилось, что через какие-то часы, дни, а, может, и недели, над моим телом будут измываться. Чудилось, будто это даже не моё тело, не мой мир — я просто попала в него совершенно случайно, так, чтобы глазами местного глянуть на его же серые будни. Вокруг всё казалось чуждо-нереальным, кучкой декораций из папье-маше, крашенное разведённой старой гуашью. Чужой и жуткий спектакль.
Лицо горело от соли слёз даже когда я перестала плакать, когда уже нечем было плакать. Я продолжала лежать, сдерживая колотящие меня судороги. Запах сырости стал привычным, как и равномерное покачивание. Наверное, я была в том же самом корабле, что купил кронпринц, а, может, это был какой-нибудь алианский борт — в полумраке разница не ощущалась, хоть, в принципе, была очень большой. Форма, дерево, последовательность постройки… Единственное, что я хотела для обоих кораблей — чтобы они тут же вспыхнули и прогорели вместе с грузом до безразличного ко всему пепла. Пусть хоть мой Старший сможет достойно похоронить меня, раз тот, кто стал для меня дороже всего на свете, не в силах это сделать.
Отчаяние и горе выматывали. Я пыталась думать о чём-нибудь постороннем, но ничего не выходило — в голову упрямо лезли алианы, ходящие где-то над моей головой, близкий город Белых и провал между мной и…
А, если так подумать — кем? Для кого мне всё-таки стоит вернуться? Для Хали? Маэрор запретил мне видеться с ним, да и он сам, наверное, будет только рад тому, что наконец от меня избавился. И не мать я Хальвадору. Моя привязанность к нему только делает больнее. Для Таргора? Он так жаждал моей компании, так рвался забрать меня… Но он не нужен мне. И я не смею даже ставить на весы желание быть с кронпринцем и желание избавится от пут и неволи. Это настолько разные понятия, что о них и говорить не стоит. Но согласилась бы я на свободу, заплатив жизнью рядом с наследником Империи?.. Даже если бы и согласилась, то очень скоро сошла бы с ума от тоски.
А когда-то, совсем-совсем недавно, я хотела угодить куда угодно, но только не в объятия Светлейшего! Насколько же странным всё представлялось! Я хотела никогда не видеть князя! Я!
В полумраке нашлась стена. С усилием я смогла изменить положение на более-менее вертикальное, ткнувшись плечом в опору. Руки уже были настолько натёрты верёвкой, что я практически не чувствовала боли — она стала частью меня, пульсирующим нытьем отзываясь от локтя до кончиков пальцев. Даже в какой-то мере сладостно было. Это не позволяло мне окончательно рехнуться от тиши и ожидания мук. Иногда алианы наверху выкрикивали что-то слишком громко. Их языка я не понимала, поэтому пыталась угадывать — о чём они сообщают друг другу? А, может, просто шутят. Или ругаются. Их речь была плавна, словно бег ручья, но я всё равно недоумевала — почему тогда они такие… такие? Я видела их закованными в цепи, погибающими от рук собратьев на арене Столицы. Они вполне были физически симпатичны и умны. Мне неизвестны были размеры их земель, поэтому я не знала насколько велика их жажда захвата новых просторов. Зачем воюют Империи? У всего две стороны медали, но что-то я не находила первопричину в нелиях — хранитель земель Альдерас благоволил им, армию в захватнические походы они не высылали, а их боевая ярость и жажда мести были объяснимы. Тогда что, Природная жадность?..
Прижавшись виском к стене, я прислушалась к шумящим за досками волнам. Покачивание пола и бьющаяся в каких-то сантиметрах около меня вода настраивали на дремоту, если не на погружение во что-то большее. Я даже не заметила как рухнула — по-иному не скажешь — в полумрак. Мир стал единой чёрной массой, а я — пылинкой, которую гоняет даже не ветер, а поток жидкой грязи. Я чувствовала трюм, эту крошечную каморку, в которой меня заперли, как тени ощущала те немногие предметы, оставленные здесь — пару ящиков, набитых ветошью и гнилые канаты, забытые до тех славных времен, когда их решат выкинуть или, наконец, сжечь. Звуки над головой стали громче, отчётливее, но ясности в речи находящихся выше не прибавилось.
Кажется, я в каком-то смысле находилась в обморочном состоянии. Эхо безумия поддерживалось жжением пут. Руки, вывернутые за спину, отекли. Ног я не чувствовала, наверное, несколько часов, а тело было как желейное — его трясло при первом же колыхании воздуха, холодного и сырого.
Мне приносили еду раз или два, точно не помню. Желудок завязывало узлом от одного запаха, словно от каких-то помоев, хотя в ином случае я была бы уверена, что кормить меня пытались деликатесами. Я мёрзла и не различала особо приходящих, однако, остро чувствовала, что в одном и том же углу за мной беспрестанно следит пара глаз. Он просто стоял, наблюдая, как мне оставляли пищу, как пытались выяснить в сознании ли я вообще, шлепая мне по щекам, как позже разрезали веревки и нацепили на запястья тяжёлые цепи.
Более-менее я пришла в себя фиг знает сколько часов спустя. Удивительно, но хотелось есть. Подумав о еде и увидев невдалеке стоящую миску, я отвернулась от этой картины — меня мгновенно замутило, и рот наполнился желчью. Прочистив заодно и желудок, я отползла от разящей кислятиной лужицы и, сглотнув, откинула голову назад и повернула набок — лишь бы не видеть наполненную едой посудину. Да даже мысль о ней вызывала приступ тошноты — в какой-нибудь мне наверняка принесут отравы, припрятав её среди одурманивающих запахов мяса и хлеба, но происходило это словно здесь и сейчас.
«Лучше я сдохну с голоду!» — яростно пнула я себя, а потом напомнила, что на всё про всё у меня может уйти около месяца. К его исходу с меня могут снять кожу несколько раз и ещё порадоваться, что содержание жертвы настолько маленькое. Отчаяние подкатило к горлу, поэтому, когда в углу снова замаячило густое тёмное пятно, я была готова повеситься на цепях, которые соединяли мои кандалы, да и ещё и жалела, что они слишком короткие.
— Ну, урод, может, теперь ты меня прикончишь? — полушепотом огрызнулась я, зная, что произнеси я фразу даже на выдохе, Ворон бы меня услышал.
Он продолжал недвижно стоять на своем месте, из-за чего привёл ко мне мысль, что от страха я просто начала сходить с ума. Волк больше не показывался, но этого и не надо было — как только моя душа соберётся вернуться к Альдерасу, его мохнатый посыльный вырвет её из тела, вот только совсем не мохнатый агент какого-то черта не собирается помогать мне умирать!
Чуть подтянув плечи повыше, а ноги наоборот, расслабив, я невесело усмехнулась. В то, что меня быстро убьют, я уже не верила. Ворон или издевался надо мной по приказу своего Господина, или ждал какого-то особого момента. Я с радостью поделилась этой мыслью с божественным убийцей.
— Что, уродина, луна не в той фазе или тебе нужно выпить своего любимого чая? — представив ожидающего особого положения ночного светила убийцу с чашкой чая в руках, я хихикнула, как идиотка.
